— Пора создавать полицию нравов. — На широкую охоту за жрицами любви? — Нет, проститутки сущие ангелы, язык не портят, не пользуются оборотами вроде «мало не покажется», не вредят языку, этой последней опоре России. Ужасное время пришло в отечество: за пользование ненормативной лексикой в общественном месте можно схлопотать штраф, за «мало не покажется» не преследуют, норма. Пора заводить полицию, пресекающую не только мат, но и «мало не покажется» Русские люди, когда-то гордившиеся языком, ныне любое чувство выражают одним «прикольно» Крепкий кулак в рожу будет «прикольно»? — Полицию с уклоном в филологию трудно создать, полицейские занятия требуют физических действий, но не разбора «приколов» Где набрать подлинных, а не покупных филологов? — Диплом не обязателен, достаточно ознакомить со списком слов-паразитов. «Мало не покажется» изобрела не группа товарищей, авторство словесного выверта принадлежит одному. Было так: после первого озвучивания новодела в среде слушателей произошёл раскол без последствий физического свойства: кто-то пришёл в восторг и подцепил новинку как новый башмак, а иные, в звании «консерваторы» усомнились и слабо возразили: — А чего так слова расставлены? Вроде, понятно, но как бы и не совсем, на подковыр похоже: «я так слова расставляю, а ты не можешь, лапоть дырявый. Новинка, «херово вам придётся» вчерашний день, отсталость, мода отсутствует в проверенном временем и событиями объявлении «херово вам будет». Не напрягает, не бодрит и не радует старое словосочетание культурных граждан, от «мало не покажется» за версту новизной прёт, привкус обновления присутствует. «Мало не покажется» перевода требует, а всякий перевод позволяет думать в адрес говорящего: «непрост, ох, как не прост муж сей, ибо без напряга языками владеет!» — у простых людей сочетание слов «мало не покажется» тормозит ход мыслей, спотыкаются слабые в грамоте услышав новую расстановку знакомых слов. Перевод новому словосочетанию дано осилить не всякому, а принявшие «мало не покажется» без умственных затрат переходят в «интелектуалы». — Ошибка, добавь ещё «л», иначе машина грозит зависанием. — На гордость за себя хватает одной, и составителям словаря русских слов столько. Договоримся: есть высшее образование — поминаем особь двумя литерами, нет «вышки» — довольствуйся одной. Должны быть какие-то различия. С помощью трёх слов понуждаю окружающих думать обо мне, как о человеке достигшем «культурных высот»! Уголовный мир за годы существования изобрёл свой язык, а «мало не покажется» изобрели «интелектуалы» в пику древним и замшелым уркам. Восторг! В стародавние времена выбор «крутизны» ограничивали «мерами», «горками» и яйцами сваренными «в крутую», а на сегодня «крутизна» в языке перешагнула мыслимые границы и надёжно оккупировала сознание большого куска слабой на голову «гламурной» публики. Упомянутые словесные выверты образца «мало не покажется» родились в среде вынужденных пользоваться двумя языками: «родным» и русским. Дежурный оборот «мало не покажется» необходим при добывании прокорма, это «язык нужды», коим изъясняются иноземные в русской столице. — Нэма русской столицИ, вмэрла… — Вот она, нелепость времени: «…коим изъясняются иноземные граждане в русской столице!» Другим языком, родным и привычным, изобретатели пользуются в домашней обстановке, где нет нужды быть иным. Манеру излагать мысли задним проходом жители стольного града приняли «на ура» с объяснением: — Только столичный темп жизни производит новинки, столичная скука требует обновлений, а провинциалы, пребывая в темноте, могут довольствоваться и стариной. Детали и тонкости любви словесных вывертов выяснят идущие за нами, но, возможно, кто-то уже уселся перед монитором и вознёс пальцы над «клавой». — На сегодня русские люди обездоленная и обворованная нация, и последнее, чего пытаются лишить «культурные вумники» — мата, опору языка. Мат уродованию не даётся, ни одна тупица не заменит мат «прикольным». Трудись над повестью в одиночку — сочинение не страдало излишествами, выглядело скромно, без предисловий каждой главе, и грубая инвекта обошла стороной, но в компании с бесом остаться в рамках приличия не получилось, отсутствует «чистота речи и помыслов». — На «серого» валишь? Ну, ну старайся… «Инвекто» с итальянского «ругаться», а насколько отеческая нецензурщина слабее, или крепче итальянской неизвестно, соревнования не проводились, и, похоже, никогда не проведут. А жаль! Футбольные чемпионаты всех со всеми идут непрерывным, потоком с массой скандалов и обманов, в футболе, по слухам и рассказам в СМИ, текут бурные денежные потоки, доходное дело, слов нет. Победителей хоккея-футбола награждают посудиной в форме громадной посудины распития хмельных напитков (кубки), а чем награждать победителя в соревновании по мату? Фаллосом золота чистотой в три девятки? И нужен тренер в команду, или команды не предусмотрены и каждый выступает одиночкой? — Одиночный вид спорта, тренеры не нужны, если сегодня тренер выложит весь мат команде — зачем нужен на следующий день? Тренеру оклад большой подавай, а выиграет соревнования, или судьи пошлют команду на хуй неизвестно. Следующие соревнования через четыре года, а там, глядишь, по настоянию Международной Федерации Мата инвекту включат в программу олимпийских соревнований. Читатель, коли из чтения вышел без головной боли и желания запустить книгой в авторов — знак твоего здорового воспитания. Наш неумелый эзоповский язык во многих местах повести означает желание быть выше того, что изображено литерами, иначе «желание казаться лучше, чем есть в действительности». — Мы не первые и не последние, закругляйся с покаяниями. — Дозволь оправдание? — Валяй. — Антон Павлович Чехов, рассказ «Хамелеон», околоточный надзиратель Очумелов и денщик околоточного Елдырин. Понятна фамилия подчинённого, или призвать на помощь поэта Ивана Семёновича Баркова? — Призвали, зрим: «елда» старое, ныне редко поминаемое звание мужского достоинства приличных размеров. Звание давалось не обладателям морковки в десть сантиметров в буйном состоянии, но как минимум в пятнадцать». — Готов настучать забытые звания мужских достоинств? — Готов, хочу знать, кого носил ниже пояса шесть десятков лет. — Набивай: «детородный орган в десять сантиметров зовётся «щекотунчик-весельчак», пятнадцать «сердцеед», протянувшийся за двадцать сантиметров «душегуб» Что у тебя? — Забыл помянуть «стойкость» помянутых господ, а при хорошей стойкости и твёрдости характера и «весельчак» может подняться до звания «сердцеед». Не мог классик выпустить в свет денщика с фамилией Хуилов, или Хуило, как принято у соседей на полдень от нас, ни одно уважаемое издательство того времени не рискнуло выпустить в свет на вечные времена Хуилова: — Позорище и срамотища! Как долго настаивал автор на прославлении Хуилова в печати неизвестно, но знаем, что Антон Павлович не сдавался, а в итоге пришли к компромиссу, заменив Хуилова Елдыриным. Названия поменялись, а суть прежняя. — Совсем, как ваши нынешние партии. — Партии не трогай, партии благодетели народные, партии пекутся о моём житии! — Ну, хорошо, хорошо, успокойся, продолжай мысль. — Как видим классик не избегал соприкосновений с языком народа, чтил оный. — То классик, а ты кто? «Куда конь с копытом — туда и рак с клешнёй»? — Добавь «что можно Зевсу — нельзя быку», полный набор будет. Сколько собираешься поражать мудростью слабого знаниями человека? — Недолго, останавливаемся на сказанном, и величину «с хуеву душу» нигде впредь не помянем. Договорились? — Договорились, а кто нарушит… — Договоры заключают, чтобы нарушать. — Обо мне речь? — О тебе, догадлив. — Назови страну, где человеческую душу меряют мужским достоинством? Ни одна закордонная держава не похвалится таким стандартом. — И низшую степень бедности не выражают «последний хер без соли доедаем» Обращение к читателю Читатель, матерное окончание первого тома создано под впечатлением кражи восьмидесяти трёх миллионов дойче марок из «Фонда примирения и прощения» Сумма в отеческом богатстве мизерная, упоминания не достойная, пребывает в разряде «с миру по нитке — бедному на «Москвич». — Ну, да, «Москвич» за восемьдесят миллионов марок? — Вопросы «Карточки учёта» помнишь? — Кое-что… — Составителю Карточки надо платить? — Затрудняюсь ответом… — Вот! А теперь представь, что Карточку варганил не один, а «колектиф» из пяти рыл? Представил? — Представил… Отечество пережило время, когда «Москвич» был предметом роскоши, ныне авто этой марки говорит о скромных желания прежних граждан страны саветов. Марки не нашли, не затем брали, чтобы какой-то умник-следак нашёл, марки приходят и уходят, а повод воспеть славу Ивану Семёновичу дороже любых денежных бумажек. Кладём руки на сборник сочинений поэта и клянёмся: — Окончание первого тома набивали в трезвом уме и в здравой памяти… — Добавь: «названные части черепной коробки по отдельности ничего не стоят, но в содружестве могут выдать интересное и новое. Выйдет из строя, к примеру, ум — и нет дуэта, погиб, стоп машина, памяти без ума делать нечего, далее ходу нет…