– Почему вы так думаете? – Наш клиент предполагает, что это так. – Вы хотите сказать, что кто-то нанял вас защищать Мейер? Так быстро? Нет, не может быть. Кто же? – Вы знаете кто. Не будем упоминать его имя. В последнее время он тоже стал довольно известным. Виржиль Солал. Именно на него прозрачно намекал адвокат. Аттал смотрел на Натана и ждал его решения. Модис протянул руку и наконец взял визитку. – Будьте на связи, – добавил Лоренцо Герда, чуть улыбнувшись. – Нас ждет очень много работы. Одно дело не желать смерти Солала и совсем другое – позволить ему и дальше заниматься возмездием. Капитан Модис мгновенно подобрался, превращаясь из приятного парня в человека, которого лучше не злить. – Не играйте со мной в эти игры, – сухо сказал он. – Если у вас есть информация, говорите прямо, или я возьму вас под стражу, хоть вы и адвокат. – К сожалению, Солал не поделился с нами своими планами, – сказал Герда. – Мы знаем только следующий ход. И вы там играете важную роль. – А точнее? – Руководитель «Бастиона» получит все инструкции сегодня в час дня. Натан выбросил ненужную сигарету в настенную пепельницу и зашарил по карманам в поисках мобильника, который на самом деле оставил в кабинете. – Сейчас две минуты второго, – подсказал Аттал. – Вам лучше поторопиться. Проклиная все на свете, Модис бегом вернулся в здание. 22 Кабинет начальника Уголовного розыска. 13:20 Примагниченная по углам карта площади Бастилии занимала всю стену. Модис и шеф «Бастиона» стояли перед ней и обдумывали операцию, делая пометки красным маркером и разноцветными кнопками. – Хуже места не придумаешь, – ворчал шеф. – Худшее место для нас – самое безопасное для него. Солал может появиться откуда угодно. Девять выходов из метро, десять улиц и проспектов, ведущих к площади, и не будем забывать про доступ по каналу Сен-Мартен. – Черт, площадь будет адски трудно оцепить. А встреча уже через три часа сорок минут. Натан перечитал письмо от «Гринвара», которое шеф получил ровно двадцать минут назад. «Площадь Бастилии. Пять часов. Я сдамся капитану Натану Модису, и только ему. Без оружия, без рации, без микрофона. Играйте по моим правилам, и все закончится». – Вы же понимаете, что отправитесь туда не один, – сказал шеф. – Он уже убил один раз, а может, и два. – Если наши останутся незаметными и не будут сбиваться в группу, все пройдет хорошо. Если нет, вы ставите под удар и меня, и людей на площади. – Две группы перехвата последуют за вами на разумном расстоянии. Две поисково-спасательные бригады уже в пути, будут на месте через десять минут. Они расположатся вот здесь, на террасе верхнего этажа дома номер два по улице Рокет, и здесь, на площади Бастилии, дом три дробь два, на верхнем этаже Банка Франции. – Снайперы? – Есть предложения получше? Я слушаю. – Можете поставить сколько угодно снайперов, но я совершенно уверен, что он не нападет на полицейского. Шеф бросил на Натана укоризненный взгляд: – И правда, что это я беспокоюсь? Доверимся вашей интуиции, вы же провели последние трое суток с психологом, которая в последний момент все запорола. Так что интуиция у вас просто отличная. Честно говоря, я очень разочарован, и, будь моя воля, я бы отстранил вас от дела прямо сейчас. Они упустили Солала из-за Дианы, и шеф не мог с этим смириться. А поскольку, обжегшись на молоке, дуют на воду, он решил держать Модиса на расстоянии, насколько это возможно. – Но Солал требует, чтобы на место пришли именно вы, – продолжал он, – поэтому у меня нет выбора. Вы отправляетесь на встречу, и, когда он появится, на улице, в метро, у канала или на парашюте, вы падаете на землю, считаете жвачку на асфальте, а наши люди его берут. Натана задели слова шефа, и он взорвался: – Ваши люди – это Тридцать шестой отдел или вы снова вызвали убийц из контрразведки? На лбу шефа отчетливо вздулись вены. Либо Модис попал в точку, либо у шефа начинался инсульт. – То, что можно позволить себе в нормандской деревне, немыслимо в центре Парижа, – сказал он. – Я в любом случае решил не ставить контрразведку в известность. Просто играйте роль приманки, не более того. Об остальном не беспокойтесь. А теперь, пожалуйста, выйдите из кабинета и будьте наготове. 16:45. За пятнадцать минут до назначенного времени Черно-белая панда со шрамом, которая снилась в кошмарах всем первым лицам государства, появилась на десятках миллионов экранов компьютеров, планшетов и мобильных телефонов. Три дня граждане Франции и не только Франции жили в ритме выступлений мятежных панд – символов «Гринвара». Затем вместо панды появился Виржиль Солал. Он казался спокойным, осознавая, что конец долгого пути уже близок. Прислонившись к перилам Июльской колонны в центре площади, он говорил без всякого волнения, и это никак не вязалось с тем фактом, что за ним охотится вся полиция Франции. Вокруг сновали толпы туристов, проезжали битком набитые автобусы, автомобили и велосипедисты, прогуливались парижане – он растворялся в городских джунглях. – Я говорю с вами в последний раз, стоя здесь, у символа Революции, где более двух веков назад умирающие от голода люди решили больше не позволять так с собой обращаться. Шеф «Бастиона», предупрежденный об этом новом послании, прильнул к экрану. – Что за черт, это прямой эфир? Он уже на месте? Он схватил рацию и связался со своими людьми, чтобы получить подтверждение. Шеф отвечал на позывной «Домино», две бригады из Тридцать шестого – на позывной «Кристалл», а два снайпера – на «Омегу». – «Домино» – «Кристаллу». Солал вышел на связь! Вы видите его? – «Кристалл». Извините, шеф, вы просили нас не высовываться. Встреча только через пятнадцать минут. Мы припарковались в пятидесяти метрах, стоим в начале улицы Фобур-Сент-Антуан. Мне послать пешую группу для проверки? – Нет, оставайтесь на месте. «Домино» – «Омегам». На крыше Банка Франции снайпер опустил приклад винтовки с оптическим прицелом: – Цель не вижу. «Омега-1». В ста метрах от него второй снайпер ответил так же: – Цель не вижу. «Омега-2». – Но он здесь, у меня на экране, я же его вижу! – заорал шеф, теряя хладнокровие. Все еще облокачиваясь на перила колонны, Солал непринужденно продолжал говорить, а число подключившихся к сайту пользователей Интернета не прекращало расти. – Я не горжусь своими действиями, как не гордятся войной. Я сделал то, что диктовал долг, я лишь посланник. Но прежде чем покинуть вас, я хотел бы поговорить о завтрашнем дне. Как вы знаете, подъем уровня океана, голод, отсутствие питьевой воды, наводнения и засухи приведут к массовым миграциям населения. А конфликты, которые будут это сопровождать, только добавят ужаса. Это случится не через столетие, не через пятьдесят лет, а сейчас, лет через двадцать, достаточно скоро, чтобы мы все оказались тому свидетелями. Или жертвами, в зависимости от того, в какой части света вы смотрите это видео. Одни говорят о двухстах миллионах климатических беженцев, другие – о пятистах миллионах. Я рассказывал о первом сценарии – европейские армии стоят на границах, чтобы не пускать в Европу жителей Африки. Но есть и сценарий Соединенных Штатов – в отношении жителей Южной Америки. Есть и тот, что на Ближнем Востоке, где сдерживают беженцев из Южной Азии. Идет война, в которой испуганные люди нападают на людей голодающих. Но есть и еще один сценарий. Менее смертоносный, конечно, но гораздо более прибыльный… 16:55 У шефа на лбу выступили капли пота, руки затекли, но он пристально рассматривал видео и особенно задний план. – «Домино» – «Омеге-2». Позади Солала вижу красный пикап у ступеней Оперного театра. «Омега-1», на вашей стороне вижу грузовик во втором ряду у выхода из метро «Бомарше». Подтвердите. – Никак нет. Красного пикапа нет. «Омега-2». – Никак нет. Грузовика нет. «Омега-1». Солал транслировал запись. Они по-прежнему были его марионетками. Он задавал темп, а полицейские должны были плясать под его дудку, стараясь не отдавить друг другу ноги.