— Саш…мне очень жаль, что так вышло… — доносится до меня ее тихий голос. Такой родной, но одновременно ставший чужим. Осмеливаюсь и поворачиваюсь назад, сталкиваясь с ней взглядом. В ее глазах такая грусть и печаль читается, что не зная, какая она есть на самом деле, сжалился и поверил бы ей. Но я уже не тот наивный дурак, который повелся на ее обман. — Жаль, говоришь? И мне жаль. Очень жаль, Рита, что я решил с тобой связаться, — высекаю жестко. — Я тебе все объясню… Так получилось…у меня были на то причины, — продолжает оправдываться. — Конечно объяснишь. И мне, и следственному комитету в том числе, — произношу я. Ее глаза расширяются от страха, кажется, она вот-вот готова разрыдаться. — Саш, пожалуйста…Не надо! — всхлипывает, прикрыв ладонями лицо. Отворачиваюсь, так как больше не могу ее видеть. И этот дешевый спектакль, который она прямо сейчас готова разыграть передо мной. Мои ребята садятся в салон. — Поговорим об этом позже, — холодно отсекаю, показывая тем самым, что не намерен сейчас продолжать с ней разговор и выслушивать ее наигранные сопли. — Александр Димитриевич, — спустя какое-то время обращается ко мне Семен — мой водитель. — Вы уверены, что девчонка виновата? — вкрадчиво интересуется у меня. — А ты что, готов меня переубедить?! — рявкаю на него, отчего тот теряется. — Нет…просто… я помню ее. Как по мне, она не похожа на вашего недоброжелателя, — бурчит себе под нос, я же одним лишь взглядом заставляю его заткнуться. — Следи за дорогой, Семен. Оборачиваюсь назад и вижу, что она заснула. Ну что ж, Рита, спи спокойно, пока есть возможность. На тюремной шконке тебе так сладко поспать навряд ли удастся. *** Рита — Вставай, приехали! — толкает меня в плечо один из мужчин, сидевший со мной рядом на заднем сидении. Сама не поняла, как я в такой стрессовой ситуации умудрилась заснуть. При виде знакомого мне дома сердце болезненно сжимается. — Проведите ее в мой кабинет. И не спускать с нее глаз! — диктует Саша, и мне, словно преступнице, один из его сопровождающих мужчин заводит руки за спину. Молча подчиняюсь, призывая себя терпеть и не сопротивляться. Я обязательно ему все объясню. Вот только поверит ли он мне теперь? Я ведь до сих пор не знаю, что ему мог наговорить теперь уже покойный Марков… Меня заводят в кабинет, сажают на диван. Снимая пуховик, радуюсь тому, что на мне безразмерная толстовка, из-за чего моего беременного живота не видно. В данной ситуации я не готова озвучивать свое положение… Один из мужчин садится рядом со мной, другой же караулит возле двери. Одного из них зовут Семен, когда я работала горничной, мы с ним пересекались несколько раз. Но он даже не смотрит на меня. — Можете идти, — Саша кивает сотрудникам и те живо покидают комнату. Садится к себе за стол, сцепляя руки в замок. Я же, не осмеливаясь посмотреть на него, виновато опускаю взгляд. Трезвым умом понимаю, что я должна нести ответственность за свою вину, не рассчитывая на поблажки. Но Саша…судя по его виду, он настроен воинственно. Даже не надеюсь, что он послушает и услышит меня. Но то, что он начинает мне говорить в следующую секунду, опровергает меня в шок: — Рассказывай, Рита, как тебе удалось подстроить взрыв? — сверлит меня испытывающим взглядом. — К-какой взрыв? — сиплю я, все еще не осознавая, что происходит. Я словно в какой-то прострации нахожусь. — Не прикидывайся дурой! — яростно выдает. — Прекращай разыгрывать этот спектакль. Давай, говори уже как есть. Я итак все знаю. Чистосердечное признание поможет тебе сократить срок. И тут до меня начинает доходить. Он думает…он думает, что это я подстроила взрыв?! — Это не я, клянусь, Саш! — На кого ты работала? — он будто не слышит меня, и продолжает напирать. — Я тебе сейчас все объясню. Все было вовсе не так, как ты думаешь! — пытаюсь я оправдаться. Не знаю, что мной повелевает, но я встаю и подхожу к нему ближе. Как же мне хочется упасть к нему в объятия… — Спрашиваю последний раз. На кого ты работала? — произносит тихо и медленно, и я вижу, что держать себя в руках ему дается с трудом. А это значит, что скоро его накроет буря. — Я же сказала… на Маркова… — сейчас мой голос больше похож на писк. Он резко вскакивает с места и надвигается вплотную ко мне, прижимая меня спиной к стене. Он так близко сейчас, и мне реально становится страшно. — Хватит врать… — цедит он сквозь зубы. В глазах полыхает огонь ярости. — Одиннадцать человек погибло. Дети остались без родителей! Жены без мужей! — его голос переходит на крик, а рука оказывается захватом на моей шее. — Ты подстроила этот взрыв, хотела, чтобы погиб и я. Вот только что-то пошло не по плану, и я выжил, — шипит мне на ухо и с каждой секундой его рука сжимается все сильнее, тем самым перекрывая мне кислород. Я судорожно начинаю ловить ртом воздух, но это слабо помогает. — Назови мне хоть одну причину, почему я не могу придушить тебя прямо здесь и сейчас?! — злостно рявкает, прожигая меня взглядом полным ненависти. Как мне доказать ему, что я не виновата? Когда он так смотрит на меня, мне и в самом деле хочется умереть. Кажется, я уже не в состоянии сделать даже вдох. Я прикрываю глаза, и собрав в себе последние остатки сил, хриплю: — Я…я беременна… *** Рита — Чей ребенок?! — с пренебрежением в голосе спрашивает. Его взгляд опускается на мой живот. Рукой дотрагивается до него, словно проверяя, не вру ли я снова. А я задыхаюсь. От осознания того, что он так себя повел меня охватывают боль и обида. — Не твой… — откровенно лгу. Не хочу, чтобы он знал правду! В голову закрадывается страшная мысль…что если Саша узнав, что ребенок его, заберёт его у меня? С его возможностями и связями это сделать будет не сложно. — А чей же? Того ублюдка, который тебя сегодня сопровождал? — Да, — задрожав от обиды, выдавливаю. В его глазах появляется болезненный блеск, а взгляд становится пустым. — И то хорошо, — холодно отрезает он, пока я пытаюсь отдышаться. Саша возвращается к себе на место, опускает голову на ладони, руками растирая лицо. — Марков погиб при взрыве. Могла бы придумать более правдивое и логичное оправдание для себя, — поднимает на меня измученный взгляд, а голос звучит убито. У меня же в горле ком застрял. Делаю натужный вдох, чтобы сдержать рвущийся из груди всхлип. Что бы я ему сейчас не сказала, он все равно мне не поверит… — Саш, это правда. Я приехала сюда, потому что Марков меня послал, — тщательно подбираю слова. Боюсь, что мои откровения снова вызовут в нем волну ярости. — Хватит меня так называть! Теперь я для тебя Александр Дмитриевич, — ледяным тоном отрезает он. Мое сердце останавливается. Грудь заполняет боль. — Х-хорошо….Александр Дмитриевич… — выдавливаю из себя, но голос жутко дрожит. При мысли, что меня ждёт тюрьма и вовсе охватывает паника. — Рита, я все равно рано или поздно узнаю имя этого человека. Так что давай начистоту, — жестко высекает он. — Мне нечего вам сказать. Потому что ни на кого я, кроме Маркова, не работала, — поднимая на него взгляд, уверенно произношу. — Он подходил к вам буквально за минуту до взрыва с целью выдать меня. — Я этого не помню. — Очень жаль. Потому что если бы вы постарались вспомнить этот момент, вы бы сейчас мне поверили и не выставляли козлом отпущения! — позволяю себе повысить голос. Злюсь на него…злюсь оттого, что он не хочет мне верить! — Я так понимаю, тебе больше нечего добавить? — с явным раздражением в голосе спрашивает. В его взгляде читается ненависть. Пускай ненавидит меня! Я то знаю, что правда на моей стороне! — Нет. Саша…то есть, теперь уже снова Александр Дмитриевич зовёт своих ребят. Оба мужчин подходят ко мне с обеих сторон. — Что ж…даю тебе последний шанс. Обдумай все до завтра. Надеюсь на твое благоразумие, — сухо цедит он. — Правда рано или поздно вскроется. Потому что…потому что добро всегда побеждает зло! И тогда…и тогда вам будет стыдно за ваши слова и пустые обвинения! — говорю я напоследок, когда люди моего теперь уже бывшего шефа в буквальном смысле тащат меня к выходу. Александр Дмитриевич ничего на мои слова не отвечает. Лишь раздраженно вздыхает и убито прикрывает глаза. Глава 22 Александр — Узнал, на кого она работала? — спрашивает у меня Вадим. Его приход я заметил только сейчас. Слишком ушел в свои мысли. — Нет, — коротко отвечаю, прикрыв глаза. Голову разряжает адская боль. Все же, как и говорил доктор, последствия травмы не заставили долго ждать. Плюс все эти новости… Мой мозг явно не справляется с таким количеством информации. — Чего и следовало ожидать, — возмущенно цокает Вадим, присаживаясь напротив меня. — Что планируешь делать дальше? Может просто закроем ее, да и все? — Вот тут-то и проблема. Она беременна, — выдыхаю я, в то время как глаза Вадима расширяются настолько, что кажется выпадут из орбит. Лицо скривилось, а губы вытянулись в одну четкую линию. — Вот дрянь… — выругивается, барабаня пальцами по столу. — Знала же, что ее ждёт! Наверняка специально залетела от первого попавшегося… Стоп, — его скептический взгляд резко устремляется на меня. — Только не говори, что… — Нет. Ребенок не мой, — перебиваю друга и заканчиваю фразу за него. Вадим облегченно выдыхает и задумчиво трет пальцами подбородок. — Это она тебе сказала, или ты так думаешь? — Она сказала. Думаю, что в этом случае она не врет. Иначе ей как раз таки было бы выгоднее сказать, что ребенок от меня, — произношу я, а сам ощущаю нервную дрожь внутри. А если ребенок все же от меня? Что тогда? Этот вопрос не выходит у меня из головы. — Тебе же лучше, Саш. Зачем тебе ребенок от предательницы? — с пренебрежением в голосе спрашивает. — И что нам с ней теперь делать? Ее беременность будет мешать делу. Могут вообще только отсрочку дать… Можно, конечно, подключить связи и запихнуть ее за решетку. — Нет. Пока не будем с этим спешить, — высекаю я жестко. — Будем ждать, пока она расколется. — Сколько ждать? — Вадим повышает тон. Кажется, его эта ситуация выводит из себя больше, чем меня самого. В то время как я сейчас почему-то спокоен. — Во всяком случае, я дал ей время подумать до завтра. Предупредил, что чистосердечное признание смягчит ей приговор. — Она и будет тянуть резину до последнего! Эта стерва хитрее, чем ты думаешь! У нее наверняка в голове есть какой-то план! Точнее, она уже к нему приступила! Наверняка она уверена, что беременную ее в тюрьму никто не посадит. Я досадно вздыхаю и прикрываю глаза. Чувствую себя опустошенным и жутко уставшим.