На рубеже столетий, когда в прошлом богатые хлопковые районы Арканзаса и Миссисипи начали восстанавливаться, «Пибоди» сделался излюбленным местом отдыха крупных плантаторов, приезжавших в город искать развлечений. По выходным и праздникам они сорили там деньгами, соперничая в утонченности стиля со своими приятелями горожанами из высшего класса. Порой привозили жен за покупками, иногда приезжали одни – встретиться по делу или повеселиться с любовницей. Молва гласила: если расположиться в вестибюле «Пибоди» и просидеть там достаточно долго, можно увидеть всех, кто имел хоть какое-нибудь влияние в регионе. Пит Бэннинг был не из Дельты и не претендовал на это. Он был уроженцем холмистого северного Миссисипи. Его семья владела землей и считалась известной, однако богатым он отнюдь не слыл. На социальной лестнице люди с холмов котировались на несколько пунктов ниже живших в сотне миль от них плантаторов. Первая поездка Пита в «Пибоди» состоялась по приглашению друга, с которым он познакомился, будучи курсантом военной академии США. Поводом было нечто вроде бала дебютанток, но истинное удовольствие Пит получил от выходных в Мемфисе. Ему было двадцать два года, и он только что закончил военную академию США в Уэст-Пойнте. Несколько недель провел на ферме рядом с Клэнтоном, и тамошняя жизнь успела ему наскучить. Пит жаждал ярких огней, но был отнюдь не явившейся в город деревенщиной. Несколько раз ездил в Нью-Йорк и умел держаться в любом обществе. В Мемфисе было немного снобов, которые его бы смутили. В 1925 году отель открыли после полного обновления. Пит знал, какая у него репутация, но внутри пока еще не был. За четыре года в Уэст-Пойнте его друг прожужжал ему все уши, какие там ослепительные вечеринки и красивые девушки. И он нисколько не преувеличивал. Официальный праздник состоялся в главном бальном зале. По этому случаю Пит надел парадную форму и белый с головы до пят, с бокалом в руке, представлял собой впечатляющую фигуру среди гостей. Военная выправка, загорелое лицо и непринужденная улыбка, он легко вступал в разговоры и вскоре заметил, что на него заглядываются молодые женщины. Начался ужин, и Пит сел за столик с другими друзьями хозяина. Они пили шампанское, ели устрицы, болтали о пустяках и уж точно не о военной службе. Война окончена. В их стране мир, и он будет царить вечно. Пока подавали ужин, Пит заметил девушку за соседним столом. Она сидела к нему лицом и всякий раз, когда он поднимал на нее глаза, тоже смотрела на него. Среди стольких ослепительных девушек она была, безусловно, самой красивой. Пит едва мог отвести от нее взгляд. И к концу ужина оба засмущались, что так откровенно таращились друг на друга. Вскоре Пит выяснил, что девушку зовут Лиза Суини. Он пошел за ней в бар, представился, и они разговорились. Мисс Суини была из Мемфиса, ей исполнилось восемнадцать лет, но ее никогда не манили дебютантские глупости. Чего она действительно хотела, так это выкурить сигарету, однако не решалась в присутствии матери, которая старалась не спускать с нее глаз с противоположной стороны зала. Пит последовал за ней в патио у бассейна – Лиза как будто не сомневалась, что он ступает за ней шаг в шаг, – там они выкурили по три сигареты и пропустили по два напитка: она – мартини, он – виски. Лиза только что окончила среднюю школу, но пока не решила, какой выбрать колледж. Она устала от Мемфиса, ее тянуло к чему-то большему, вроде Парижа или Рима, но это были только мечты. Пит спросил, разрешат ли ей родители встречаться с мужчиной на четыре года старше ее. Лиза пожала плечами. Последние два года она встречалась с теми, с кем хотела, но это были ребята из ее школы. – Вы приглашаете меня на свидание? – улыбнулась Лиза. – Да. – Когда? – В следующие выходные. – Я согласна, мой воин. Через шесть вечеров они вновь встретились в «Пибоди», выпили, пообедали, повеселились. На следующий день в воскресенье долго гуляли вдоль реки, не стесняясь, касались друг друга, затем бродили по городу. Лиза пригласила Пита поужинать у нее дома. Он познакомился с ее родителями и старшей сестрой. Мистер Суини работал в страховой компании и оказался довольно скучным человеком. В основном разговор вела его красивая жена. Это была странная пара, и Лиза уже несколько раз сказала, что хочет уехать из дома, как только представится возможность. Ее сестра училась в колледже где-то в Миссури. На этой стадии знакомства Пит решил, что Лиза – одна из мемфисских девушек, которые вьются вокруг отеля «Пибоди» в надежде заполучить богатого мужа. Он дал ясно понять, что сам не из богатых плантаторов. Его семейство владеет землей и выращивает хлопок, но их никак не сравнить с богатеями из Дельты. Поначалу Лиза пыталась что-то из себя строить, но, поняв, что Пит простой человек, бросила это занятие. Она была из обычной семьи, и ему было безразлично, много или мало у них денег. Пит увлекся Лизой и решил идти до победного конца. Что оказалось не трудной задачей. Лизе было безразлично, насколько велика ферма. Она нашла человека по душе и не собиралась его упускать. В следующую пятницу они снова встретились в «Пибоди» поужинать с друзьями. Потом улизнули в бар, желая побыть вдвоем. И выпив, поднялись в номер Пита на седьмом этаже. У него и раньше были женщины, но лишь такие, которые работали в нью-йоркском публичном доме. Пит просто следовал принятой в Уэст-Пойнте традиции. Лиза оказалась девственницей, но готовой к перемене своего состояния, и с такой страстью бросилась в объятия Пита, что у того закружилась голова. Около полуночи он предположил, что ей пора возвращаться домой. Лиза заявила, что никуда не пойдет, проведет с ним ночь и хотела бы оставаться в его постели весь следующий день. Пит кивнул. – А что ты скажешь родителям? – спросил он. – Что-нибудь придумаю. Об этом не беспокойся. Их легко обмануть. И кроме того, они не ожидают от меня ничего подобного. – Как хочешь. А теперь давай поспим. – Давай. Понимаю, ты устал. Целый месяц их страсть пылала так, что они забыли об окружающем мире. Каждые выходные Пит снимал номер в «Пибоди» и проводил в нем три ночи, часто вместе с Лизой. Ее друзья стали перешептываться, у родителей возникли подозрения. Все-таки был 1925 год, когда предполагалось, что юные девушки и их поклонники должны следовать определенным правилам. Лиза, как и ее приятели, эти правила знала. Но понимала также, как приятно их нарушить. Она любила мартини, сигареты, а больше всего запретный секс. В воскресенье Пит повез Лизу в Клэнтон – познакомить с родными и показать семейную ферму. Хотя он не думал, что посвятит жизнь выращиванию хлопка. Военная служба – вот его призвание. Они с Лизой объедут весь мир. В это Пит верил в свои двадцать два года. Его направляли в Форт-Райли в Канзасе, где ему предстояло занять офицерскую должность. Пит с нетерпением ждал отъезда в первое место прохождения службы, и вдруг ему в голову пришла мысль: ведь придется расстаться с Лизой. Он направился к ней домой, чтобы сообщить новость. Они понимали, что расставание наступит, но теперь разлука представлялась им невозможной. Когда Пит прощался с Лизой, оба расплакались. Пит сел в поезд и оказался в Форте-Райли, а через неделю получил письмо, Лиза была немногословна и в первых строках сообщала, что беременна. Пит, не колеблясь, разработал план: заявил, что неотложные обстоятельства требуют его возвращения домой, и убедил командира одолжить ему машину. Ехал всю ночь и добрался до «Пибоди» к завтраку. Позвонил Лизе и сказал, что им надо бежать. Предложение ей понравилось, но она не знала, как выскользнуть из дома с чемоданом. Пит убедил ее забыть о чемодане – в Канзас-Сити много магазинов. Поцеловав на прощание мать, Лиза приступила к осуществлению плана. Пит ее встретил, и они, смеясь, понеслись из города. В Тупело нашли телефон-автомат и позвонили миссис Суини. «Мама, извини меня за неожиданный сюрприз – мы с Питом сбежали. Мне восемнадцать лет, и я могу делать все, что хочу. Люблю тебя. Вечером позвоню еще и поговорю с папой». Когда они разъединились, мать плакала, а Лиза чувствовала себя счастливейшей девушкой в мире. Оказавшись в Тупело, городе, который Пит хорошо знал, они решили пожениться. В Форте-Райли лучшее жилье предоставляли офицерам с семьями. И свидетельство о браке могло оказать им большую услугу. В здании суда округа Ли они написали заявление, уплатили пошлину и нашли мирового судью в его магазине рыболовных принадлежностей, где он раскладывал всякую мелочовку. Он вызвал в качестве свидетеля жену и, получив с них положенные два доллара, объявил мужем и женой. Позже Пит позвонил своим родителям. Поскольку часы уже тикали, отмеряя время до появления их первенца, надо было как можно скорее назначить день свадьбы. Пит понимал: как только мать расскажет, что родился ее внук, соседи начнут изучать календарь, сравнивая даты, и если что-нибудь заподозрят, немедленно поползут слухи. Лиза посчитала, что церемония должна состояться за восемь месяцев до родов. Пусть кто-нибудь удивленно вытаращит глаза, но слухов точно не возникнет. Семь месяцев вызвало бы оторопь. Шесть – скандал. Свадьба состоялась 14 июля 1925 года. Джоэл родился 4 января 1926 года в военном госпитале в Германии. Пит просил назначить его на службу за границей, чтобы находиться как можно дальше от Мемфиса и Клэнтона. На родине ни одна живая душа не увидит свидетельства о рождении. Они с Лизой выждали шесть недель, прежде чем отправить домой телеграммы. Из Германии Пита перевели обратно Форт-Райли, где он служил в двадцать шестом кавалерийском полку. Пит был превосходным наездником, однако начал задаваться вопросом, какую роль может играть кавалерия в современной войне. Будущим армии были танки и артиллерия. Но ему нравились лошади, и он продолжал служить в полку. Так что Стелла тоже родилась в Форте-Райли в 1927 году. 20 июня 1929 года в возрасте сорока девяти лет от инфаркта умер отец Пита. Болели оба ребенка Лизы, и она не смогла поехать на похороны в Клэнтон. Два года не была дома и предпочитала держаться от него подальше. Через четыре месяца после смерти мистера Бэннинга рухнул фондовый рынок, и в стране началась «Великая депрессия». По кадровым офицерам крушение экономики почти не ударило. Работа, жилье, медицинское обслуживание и жалованье остались при них, хотя последнее немного снизилось. Пит и Лиза радовались его карьере и увеличению семьи и по-прежнему считали, что его будущее в рядах вооруженных сил. В 1929 году рынок хлопка тоже сильно пострадал, и Депрессия тяжело ударила по фермерам. Приходилось занимать деньги, чтобы покрыть расходы, выплатить долги и накопить на посев в следующем году. Старшая сестра Пита, Флорри, жила в Мемфисе, но почти не интересовалась сельским хозяйством. На сев 1930 года Пит нанял бригадира, но ферма снова оказалась в убытке. На следующий год нанял другого и опять проиграл. Долги росли, и земля семейства находилась под угрозой. Во время рождественских праздников 1931 года Пит и Лиза обсуждали мрачную перспективу ухода из армии и возвращения в округ Форд. Этого не хотели оба, особенно Лиза. Она не могла свыкнуться с мыслью, что придется жить в таком маленьком заштатном городишке, как Клэнтон, и, что самое неприятное, с матерью Пита. Женщины провели вместе не так много времени, но вполне достаточно, чтобы понять: им вместе не ужиться. Миссис Бэннинг была методисткой и в силу этого знала ответы на все вопросы, поскольку они прописаны в Библии. Вооруженная Божьим словом, она могла указать любому, как следует жить. Не кричала, не оскорбляла, но открыто судила. Пит тоже не хотел с ней жить и лелеял мысль, что продаст ферму и откажется от сельского хозяйства. Но идея провалилась по трем причинам. Во-первых, не он владел фермой. Ее унаследовала от отца мать. Во-вторых, рынок недвижимости из-за депрессии замер, и продать ферму было бы сложно. И в?третьих, без фермы матери негде было бы жить. Пит любил армию, особенно кавалерию, и надеялся служить до самой отставки. Мальчишкой он убирал хлопок и много времени проводил в поле, однако хотел иной жизни. Посмотреть мир, может, поучаствовать в парочке войн, заработать медали и сделать жену счастливой. Поэтому Пит занял еще денег и взял третьего помощника. Урожай уродился прекрасным, рынок стоял крепко, но в начале сентября полили сильные, как муссоны, дожди и все смыли. В 1932 году вообще ничего не уродилось, а банки требовали деньги обратно. Мать слабела и почти лишилась способности ухаживать за собой. Пит и Лиза обсуждали, не переехать ли в Мемфис или в Тупело – куда угодно, лишь бы подальше от Клэнтона. В крупном городе больше возможностей, лучше школы, насыщеннее социальная жизнь. Пит мог бы управлять фермой и наезжать к ним. Но возможно ли это? В сочельник они с Лизой думали, как провести вечер, когда принесли телеграмму от Флорри. Она сообщала трагическую новость: накануне, скорее всего от воспаления легких, умерла их мать. Ей было всего пятьдесят лет. Вместо того чтобы разворачивать подарки, они наспех собрали чемоданы и отправились в Клэнтон. Мать похоронили у «Старого платана», рядом с мужем. А Пит с Лизой приняли решение остаться в Клэнтоне и не возвращаться в Форт-Райли. Пит ушел со службы, оставшись в резерве. В мире гремели войны, японцы захватывали Азию и в прошлом году напали на Китай. Гитлер строил заводы, где производили танки, самолеты, подводные лодки, пушки – все, что требовалось для агрессивной войны. Коллеги Пита в армии были обеспокоены тем, что происходит в мире. Многие предрекали неизбежность большой войны. Сняв форму и вернувшись в Клэнтон спасать ферму, Пит не скрывал пессимизма. У него набралось долгов, которые нужно отдавать. Депрессия прочно обосновалась в США и держала народ за горло. Страна была плохо вооружена и не имела средств наладить военное производство. Но если война разразится, он не останется на ферме и отправится на фронт. Глава 22 После двух подряд небывалых урожаев 1925 и 1926 годов Джейкоб Бэннинг решил построить хороший дом. Тот, который Пит и Флорри знали с детства, был возведен до Гражданской войны, а потом к изначальной части постоянно что-то пристраивалось. Он был лучше большинства жилищ в округе, но, заполучив деньги, Джейкоб захотел заявить о себе и возвести нечто такое, чем соседи будут восхищаться еще долго после его смерти. Он нанял архитектора из Мемфиса и утвердил проект в величественном стиле колониального возрождения: два этажа, красный кирпич, фронтон вразлет и широкая колоннада с фасада. Дом возвели на невысоком холме неподалеку от дороги, чтобы с нее могли любоваться постройкой, но шум транспорта не мешал жильцам. После смерти Джейкоба и его жены дом остался во владении Лизы, и она хотела наполнить его детьми. Пит с энтузиазмом поддержал ее желание, но результат оказался плачевным. У Лизы в Форт-Райли случился выкидыш, затем еще, после того как они переехали на ферму. Несколько месяцев на нее накатывали приступы мрачности, и она проливала потоки слез, но вскоре, к величайшей радости мужа, стала прежней энергичной Лизой. У нее, как и у мужа, была всего одна сестра, и они считали, что жизнь маленьких семей скучна. Лиза мечтала о пяти отпрысках, Пит говорил о шести – по три каждого пола, – и они занимались супружеской близостью с яростной решимостью. Пит, когда не лежал в постели с женой, старательно приводил в порядок ферму. Часами пропадал в поле, сам занимался физическим трудом, подавая работникам пример. Он очистил землю, заново построил конюшню, починил служебные постройки, огородил территорию, купил скотину и, как правило, трудился от рассвета до заката. Встретился с банкирами и прямо заявил им, что денег придется подождать. Погода в 1932 году была ему на руку, и работники собрали богатый урожай. Рынок тоже благоприятствовал, и впервые за долгий период ферма вздохнула свободно. Пит вернул банкам деньги, а часть выручки вложил в землю. Бэннинги владели двумя участкам по 640 акров каждый, и если расчистить часть пространства, то можно вырастить еще больший урожай хлопка. Впервые в жизни Пит начал сознавать долгосрочный потенциал своего наследства. Питу принадлежал один участок, Флорри другой, и они договорились, что он будет возделывать ее землю за половину прибыли. В 1934 году она построила красный коттедж и переехала на ферму из Мемфиса. Ее появление оживило место. Ей нравилась Лиза, и поначалу они дружили. Лиза не скучала. Она упивалась материнскими обязанностями, хотя все ее попытки увеличить семью заканчивались неудачей. Пит научил ее ездить верхом, построил конюшню и поселил в нее лошадей и пони. Вскоре Джоэл и Стелла научились держаться в седлах, и они втроем совершали долгие прогулки по ферме и прилегающей округе. Пит показал жене, как стрелять, и они вместе охотились на птиц. А по воскресеньям ловили в реке рыбу. Если Лиза и скучала по большому городу, то жаловалась редко. В тридцать лет у нее был муж, которого она обожала, и Бог благословил ее двумя замечательными детьми. Она жила в красивом доме посреди полей, которые обеспечивали семье безбедное существование. Но привыкшей в юности к веселым компаниям, ей не хватало общения. Рядом не было ни сельского клуба, ни отеля, ни танц-клубов и приличных баров. Вообще никаких баров, потому что округ Форд, как и весь штат Миссисипи, был сух, как прожаренная на солнце кость. В городах и восьмидесяти двух округах продажа спиртного была запрещена. Греховодникам приходилось полагаться на бутлегеров, недостатка в которых не было, или на друзей, привозивших горячительное из Мемфиса. Общественную жизнь определяла церковь. В случае с Бэннингами – методистская, вторая по числу прихожан в Клэнтоне. Пит требовал, чтобы они аккуратно посещали службы, и Лиза привыкла к порядку. Ее воспитали в вольных традициях епископальной церкви, но последователей таковой – истовых не очень – в Клэнтоне не было. Сначала Лизе претила узость методистского учения, но вскоре она поняла, что могло быть и хуже. В стране действовали более строгие направления христианства: баптисты, пятидесятники, христовы церкви c более основательными правилами, чем у методистов. Лишь пресвитерианцы казались чуть менее упертыми. Если бы в городе нашелся хоть один католик, он благоразумно держал бы свою веру в секрете. А ближайший еврей проживал в Мемфисе. Люди отличались друг от друга, и о них судили по их вероисповеданию. И порицали тех, кто не придерживался никакого. Лиза влилась в общину прихожан методистской церкви и стала ее активным членом. Чем еще она могла заняться в Клэнтоне? Но, несмотря на происхождение мужа, Лиза была еще долго чужой. Местные не доверяли человеку, если их деды не были знакомы с его дедами. Лиза исправно ходила на службы, и со временем они стали ей нравиться, особенно музыка. Вскоре ее позвали в собиравшийся раз в месяц женский кружок по изучению Библии, просили помогать с организацией свадеб, она участвовала в важных похоронах. В город весной на Праздник Возрождения приехал странствующий проповедник, и Пит предложил ему на неделю их гостевую комнату. Проповедник оказался приятным человеком, и женщины завидовали Лизе, что рядом с ней находится такой молодой харизматичный священник. Пит внимательно следил за ситуацией и вздохнул с облегчением, когда неделя закончилась. Но закончилось одно возрождение, впереди маячило новое. У методистов в году их было два, у баптистов три, а пятидесятники, казалось, были в процессе постоянного возрождения. Не реже двух раз в году очередной уличный проповедник ставил палатку около гастронома неподалеку от площади и каждый вечер страстно вещал через громкоговоритель. Нередко сторонники одной церкви «наносили визит» в другую, если в городе появлялся яркий оратор. По воскресеньям все церкви устраивали двухчасовые утренние службы, а прихожане некоторых собирались еще и по вечерам. (Это в церквях для белых, черные же молились целый день и по ночам.) Обычным делом считались молитвенные встречи по средам. А также возрождения, летние библейские чтения, похороны, свадьбы, годовщины, крещения – порой Лиза чувствовала, что устает от церковных забот. Она просила, чтобы они с мужем иногда уезжали из города, и если Флорри соглашалась присмотреть за детьми, отправлялись в «Пибоди» и все выходные развлекались. Иногда к ним присоединялась Флорри и дети, и семья радовалась большому городу, особенно его огням. Пару раз по совету Флорри все садились в поезд и уезжали на неделю в Новый Орлеан. В 1936 году на Юге наблюдалась колоссальная разница в обеспечении электричеством городов и сельской местности. Города обеспечивались электроэнергией на девяносто процентов, поселки и сельская местность – всего на десять. В Клэнтон провода протянули в 1937 году, однако остальная территория округа была по-прежнему во тьме. Наезжая в Мемфис или Тупело за покупками, Лиза и другие женщины с ферм поражались наводнившими рынок новыми устройствами – радиоприемниками, проигрывателями, холодильниками, тостерами, миксерами и даже пылесосами – но не могли ими воспользоваться. Они только мечтали об электричестве. Лиза хотела проводить как можно больше дней в Мемфисе или Тупело, но Пит сопротивлялся. Он стал фермером и с каждым годом все больше окунался в работу, не желая тратить время на другие занятия. Лизе приходилось мириться с тихой жизнью и держать жалобы при себе. Нинева и Эймос достались Питу вместе с домом. Их родители были рождены в рабстве и трудились на земле, которую теперь он обрабатывал. Считалось, что Ниневе «около шестидесяти», но никаких документов о ее рождении не существовало. Эймосу было безразлично, когда он родился, но чтобы позлить жену, он уверял, будто родился позднее нее. У их старшего сына было свидетельство о рождении, из которого следовало, что ему сорок восемь. Вряд ли Нинева могла родить ребенка в двенадцать лет. Эймос говорил, что тогда ей было, по крайней мере, двадцать. Бэннинги полагали, что ей около семидесяти, но эта тема была под запретом. У нее с Эймосом было еще трое детей и много внуков, но к 1935 году большинство из них уехали на Север. Всю жизнь Нинева работала в доме Бэннингов в качестве единственной служанки. Готовила, мыла посуду, стирала, возилась с детьми, помогала при родах. Она ассистировала врачу, когда в 1898 году появлялась на свет Флорри и в 1903-м – ее младший брат Пит, и практически вырастила обоих. Матери Пита была подругой, домашним доктором, человеком, перед которым можно выговориться, поведав свои тайны. Но с женой Пита Нинева не поладила. Из белых она доверяла только Бэннингам, а Лиза была чужая. Лиза, городская девчонка, понятия не имела об отношениях черных и белых. Нинева недавно проводила в последний путь свою дорогую подругу миссис Бэннинг и не была готова принять в доме новую хозяйку. Поначалу Нинева возмущалась появлению красивой молодой женщины с сильным характером. Лиза была добра и мила и всячески показывала, что намерена вписаться в их образ жизни, но для Ниневы ее присутствие означало прибавление работы. Последние четыре года она ухаживала за миссис Бэннинг, которая ничего не требовала, и Нинева не могла не признать, что немного разленилась. Никому не нужно, чтобы дом безукоризненно сверкал. Мать Пита, старея, ничего не замечала. И вдруг появляется новая женщина, и сонная жизнь служанки оказывается под угрозой. Сразу стало ясно, что жена Пита любит наряды, и все их надо стирать, иногда крахмалить и всегда гладить. Драгоценным Джоэлу и Стелле тоже требовалась еда, чистая одежда, полотенца и простыни. Аппетит у семьи был не как у миссис Бэннинг – птичий, и Нинева поняла, что ей нужно каждый день готовить завтрак, обед и ужин для всей семьи. Сначала Лиза чувствовала себя неуютно оттого, что в доме присутствовала другая женщина, причем сильная и авторитетная. Ее растили без служанок и горничных. Мать с помощью мужа и двух дочерей с домом справлялась. Но через несколько дней Лиза осознала, что такое большое жилище ей не по силам. И, не разжигая страстей и не травмируя чувств Ниневы, смирилась. Обе женщины поняли: иного пути нет – нужно ладить друг с другом хотя бы внешне. Дом был достаточно велик, чтобы нашлось место для обеих. Первые недели прошли напряженно, но по мере того, как женщины узнавали друг друга, неловкость постепенно исчезала. Пит в этом был не помощник. Он проводил время в полях, где ему было комфортно, а женщины пусть разбираются, как могут.