— Твой муж, помнится, тоже вот так же здоровым прикидывался и чуть кровью не истек, к хренам! У меня нет под рукой Элмара, чтобы и тебя силком раздеть, давай сама. А я за Терезой сбегаю. — Подожди… — Кира раздраженно начала расстегивать кирасу. Замечание было справедливым, но дергать Терезу из-за ерунды не хотелось, раненых и без того навалом, и много тяжелых… — Сначала я посмотрю, нужен ли тут врач. А ты пока все же найди мне Альбри и этого гнома… — Она со вздохом сдалась и добавила: — И напомни, как его зовут. Орри я уже вижу, а Шаббо сам идет сюда. Второй паладин, опустившись на одно колено, снимал шлем с поверженного товарища. Выглядел он совершенно потерянным. Кантор перехватил ее взгляд и пояснил: — Лаврис убит. — Проклятье! — с искренним сожалением выругалась Кира. Лавриса она не любила, но все равно жаль. — Подойду к ним. Вот ведь несчастье… Кирасу она стащила уже на ходу и не обнаружила под ней такого, ради чего стоило бы отрывать от дела целителей. Пуля скользнула по ребрам, не задев ничего важного и лишь слегка порвав мышцы. Обработать, перевязать, и в строй. Граф Орри, склонившийся над бездыханным другом, заметил ее не сразу. Бледное, без кровинки лицо кавалера Лавриса было чистым и умиротворенным, со стороны могло показаться, что он безмятежно спит, если бы не нижняя часть тела, придавленная обвалившимся лестничным пролетом. — Мне очень жаль, — неловко произнесла Кира. Второй паладин поднял голову, украдкой утирая мокрую дорожку на щеке. — Пятнадцать лет… — невпопад отозвался он. — А Элмар? Где Элмар? — Простите… Не знаю. Он мелькал где-то во дворе, верхом на своем звере, но где он сейчас… — Это был не он. Это его друг… тот, иномирец. На Элмаровом Орке. В доспехах Элмара. А сам Элмар где тогда? — О нет… — Кира не сдержала стон, представив себе, где на самом деле может быть Элмар и что скажет об этом Шеллар, когда вернется. — А у него вы не спросили? — Не успели. Он упал без чувств, гномы его в лазарет унесли, а Палмер с Мэнсором до сих пор Орка ловят… — Виктор тоже ранен? — Не знаю. Видел, что упал, а почему… Откуда-то вынырнул Кантор, уже с флягой в руках и бинтом наготове, и скороговоркой отчитался: — Всех нашел, идут сюда, гнома зовут Вальтер, объявился Флавиус, снимай рубашку, показывай. — Какой Вальтер! — разгневанно зашипела королева, послушно расстегиваясь. — Мне фамилия нужна! Имя я и без тебя помню, но не могу же я его по имени называть! Мы с ним не на «ты», это невежливо! — Надо было точнее приказывать, — огрызнулся нахал. — Ну-ка, повернись… Ага… да, пожалуй, ты права, Терезу можно не беспокоить, сами управимся… наклонись чуть-чуть… Бок опять обожгло, и Кира стиснула зубы, чтобы не позориться перед товарищами малодушными стонами. — Что еще узнал? — прошипела она, не разжимая зубов. — Про Элмара ничего не слышно? — почти умоляюще напомнил граф Орри. — Сказали, что ранен, подробности доложит Флавиус, как подъедет. Он вроде бы тоже не совсем цел… Да, прежде чем уйдешь совещаться с командирами, распорядись насчет пленных, а то гномы уже примеряются к ним с топорами, а на возражения вроде «А допросить?» обещают допросить самостоятельно. С применением топоров. — Запереть, — приказала Кира. — Сторожить. Без Флавиуса не допрашивать, и никаких топоров! — Сейчас закончу и сбегаю, — пообещал Кантор, ловко накладывая повязку. Кира хотела было еще уточнить, поймали ли доблестные паладины временно бесхозного хищника и что там случилось с Виктором, но ее внимание вдруг привлек томный стон, раздавшийся с пола. Кантор, которому его сказочный слух никогда не изменял, обернулся одновременно с ней. «Убитый» кавалер Лаврис восторженно пялился на правую грудь ее величества, неуместно вывалившуюся из-под одежды, и, похоже, готовился умереть вторично — на этот раз от избытка чувств. — Нет, вы посмотрите на эту скотину! — возмутилась Кира, торопясь лишить негодника последней радости. — Мало того что он жив! Он еще и помалкивает об этом, с оскорбительной наглостью созерцая прелести своей королевы! Дайте я его добью… Да нет же, граф, вы в одиночку это не поднимете, позовите гномов! И врача! Может, он еще выживет, и у меня еще будет возможность набить эту бесстыжую морду! Лаврис прикрыл глаза и едва слышно заверил, что если ему покажут вторую, то выживет обязательно. — Вы уверены, что мы идем в нужном направлении? Неизменное занудство его величества, вынуждавшее обсуждать этот вопрос каждые полчаса, уже достало до печенок даже Ольгу. Бедный виконт Бакарри, постигший бесполезность протестов еще часов пять назад, в двадцать первый раз выдал дежурный ответ: — Я мог ошибиться с расстоянием, но не с направлением. — Ваше величество, ну вот не надо опять! — взмолилась Ольга, ощутив потребность вступиться за беднягу, замордованного королевскими вопросами и уточнениями. — Не сбивайте человека с дыхания, ему же и так тяжело! Лучше подумайте, что мы будем делать, если это и правда окажутся разбойники, как вы опасались. — Прежде чем что-то обдумывать, мне надо на них посмотреть хотя бы издали, — объяснил король, охотно меняя тему. — Разбойники тоже разные бывают. Возможно, лучшим решением для нас будет аккуратно обойти их как можно дальше и искать другие варианты. А возможно, именно у них мы сможем получить помощь. Поскольку господа этого рода занятий вряд ли знают в лицо всех представителей королевских домов континента, мы вполне можем выдать себя за беглых преступников, скрывающихся от правосудия. Мне не составит труда убедительно изобразить мошенника и шулера, а вот с вами могут возникнуть проблемы… Для моей подельницы ты слишком простодушна, выдавать тебя за подружку кого-то из нас — тоже рискованная затея, наблюдательный человек может заметить, что это неправда. Что до виконта, то у него благородное происхождение на лбу написано, а уж едва он раскроет рот, даже самому тупому разбойнику станет ясно, как далек он от преступного мира. Разве что… например, неудачный поединок, убил кого-то не того, мстительные родственники преследуют… — Стойте! — перебил его виконт, вдруг останавливаясь и переводя дыхание. — Мне кажется, сюда кто-то идет. Король послушно умолк, давая спутникам возможность прислушаться. Совсем недалеко в самом деле кто-то двигался в их направлении — совершенно не скрываясь, с оглушительным треском ломая ветки и неразборчиво переговариваясь. Мужчины быстро огляделись и не сговариваясь двинулись к ближайшему кустарнику. Укрытие, конечно, сомнительное, особенно для двух верзил в белых рубашках, но ничего надежнее поблизости не оказалось. Оставалось надеяться, что гипотетические разбойники их не заметят. Или что это окажутся не разбойники. Укрывшись за ветвями орешника, Бакарри осторожно опустил на землю свою ношу и поудобнее перехватил дубину, а король, стараясь не шуметь, вытащил из ножен легендарный фамильный меч. — В случае чего, — прошептал он, — молчите и предоставьте говорить мне. Ольга послушно кивнула, стараясь не думать о том, насколько бесполезным окажется королевское красноречие, если их занесло на другой континент и местные обитатели попросту не знают ни одного знакомого его величеству языка. В голову упорно лезли почему-то индейцы, томагавки и скальпы. — Всадник, — едва слышно определил виконт. Король кивнул: — Один. И один пеший. На этом они умолкли, наверное, как и Ольга, пытаясь понять, что делает всадник в этой глуши и как он сюда забрался с лошадью. Треск и топот приближались. Через минуту удалось различить вполне разборчиво произнесенную фразу: — Говорю тебе, здесь точно кто-то есть! Я слышал! Тут были люди! Несмотря на чудовищный акцент, сказано было по-ортански, и призраки кровожадных охотников за скальпами благополучно развеялись. Более того, Ольге даже почудилось что-то знакомое в том, как невидимый некто коверкал слова. — Я ничего не слышал! — отозвался другой голос, низкий и басовитый. — Да ты меня-то непонятно как слышишь, натянув шлем по самую задницу! Король опустил меч и в тихом изумлении прошептал: — Не может быть! — Что именно? — с легким раздражением отозвался виконт, нервно тиская в руках свою дубину. — Чтобы нам так повезло. Но если я не ошибаюсь… — А если это разбойники? — продолжал между тем обладатель баса. — Тогда мы их убьем и ограбим, — жизнерадостно предложил его собеседник и, дополнив это нахальное замечание почти лошадиным ржанием, посулил еще и надругаться над незадачливыми разбойниками противоестественным образом, если у него будет на то настроение. — Господи! — ахнула Ольга, которая, услышав, какими словами это было изложено, наконец поняла, что имел в виду король. — Да это же Гиппократ! — Значит, я не ошибся? — зачем-то уточнил его величество. — Что ж, тогда… Но Ольга уже не слушала. Вскочив в полный рост и выбежав из их ненадежного укрытия, она ринулась вперед, туда, где аккурат показались из-за деревьев гном верхом на кентавре и молчаливый лучник, с неодобрением слушавший их ругань. — Гиппокра-а-ат! — Это не разбойники, — невозмутимо констатировал Джеффри, как и подобает джентльмену, не выказывая никакого удивления от встречи. — Ой ну ни хрена ж себе мать его перетак! — восхитился кентавр, рассмотрев, кто несется ему навстречу с распростертыми объятиями. — Неужели о нас все же кто-то вспомнил? Он подхватил Ольгу, которая сгоряча попыталась допрыгнуть до его человеческой половины, но без посторонней помощи наверняка не допрыгнула бы, и она повисла у него на шее, всхлипывая от полноты чувств. — Ну и как можно выпускать это существо из дому? — покачал головой Торнгрим. — Только представь себе, Джеффри, сколько лет он нам рассказывал, что кентаврам с людьми никак, а стоит выйти за ворота, и у него на шее тут же виснет беременная человечка… или как это называется. — Слазь, паразит! — мстительно вильнул крупом Гиппократ, чуть не сбросив при этом гнома. — На мне поедет дама, а ты и ногами дойдешь. А этот мистралиец, я смотрю, времени даром не терял, а? — Охальник ты, — сквозь слезы улыбнулась Ольга. — Но как же я рада тебя, грубияна этакого, видеть! И вас, господа, тоже, конечно, не подумайте чего, просто Гиппократ… он… самый заметный. — Да ладно… — проворчал гном, проворно спрыгивая на землю. Джеффри только едва заметно кивнул, поскольку его внимание уже сосредоточилось на двух других участниках действия, неторопливо приближавшихся к месту встречи. Внимательный лондриец наверняка успел узнать короля и рассудить, что все вопросы лучше задать ему, а не хлюпающей носом Ольге.