— Окна. — Правильно. Садись: оценка «отлично» тебе. Окна, выходящие на эту сторону. Значит, именно там есть люди, которые могли что-то видеть. Но они этого не говорят. Значит, покрывают убийцу. Или убийц. И следовательно они тогда кто? — Кто? — Непонимающе переспросил Будов. — Ну, Денис, не тупи. Они тогда соучастники. Понял? — Понял. — Тогда выбирай себе объект для экспериментов и вперед. Вот кстати и участковый подошёл. Пообщайся с ним. Я думаю, он тебе поможет. — Лейтенант Селиванов, участковый уполномоченный. — Чётко вскинул руку к виску молодой лейтенант. — Здорово Селиванов. — Сунул ему руку Костюков. — Давно служишь? — Всего? Первый год. Из них на участке семь месяцев, но контингент знаю неплохо. — Молодец. Вот помоги моему товарищу определится. Уж очень он хочет с кем-нибудь пообщаться, вот только не может выбрать с кем. — Ладно, не подкалывай. Вот к примеру, окна на втором этаже, новые такие, это чьи? — Будов кивком головы указал в нужном направлении. — Там проживает некий товарищ Монин. Склочная, я вам скажу, личность. — В чем это выражается? — Да жалобы постоянно пишет на всех. То машины во дворе ставят, то на скамейке громко разговаривают, а у него бессонница, то дети в футбол играют, пыль летит, а у него окна новые — сын недавно приезжал, вот и расстарался для отца. Или… — Хватит лейтенант. Я думаю, это именно то, что нужно. — Будов задумчиво посвистел. — Пойдем что ли, товарищ? — Обратился он к Костюкову. — Вот теперь я вижу именно того, кто ты есть на самом деле. — Согласился Костюков. — И мысли появились, и глаза заиграли. Идем. Они втроем, сначала Селиванов, потом Костюков и следом Будов, направились к подъезду. В подъезде было темно. — Опять лампочку разбили. — Вполголоса ругнулся Селиванов. — Чего ты там ворчишь? — Поинтересовался Будов. — Да как тут не ворчать? — Откликнулся Селиванов. — Только на днях по всему дому в подъездах лампочки вкрутили, еле добился от управляющей компании, так в половине уже снова не горят. Узнаю кто — голову откручу. — Пообещал участковый. Они поднялись друг за другом на второй этаж и остановились возле темно-коричневой железной двери. — Вот здесь он живет, Монин этот. — Задумчиво оглядывая дверь, меланхолично сказал участковый. — Надо же, — добавил он, — уже и дверь железную поставил. И когда успел? Только вот на прошлой неделе у него был. — А вот давайте сейчас его и спросим. — Костюков углядел кнопку звонка и вдавил её пальцем. Было слышно, как где-то мягкой трелью зажурчал звонок. Костюков раз за разом давил и давил кнопку, но ничего кроме звонка слышно не было. — Чево надо? — Внезапно раздался недовольный голос из-за двери. — Откройте, полиция. — Спокойно сказал Костюков. — Не открою. — Ответил голос. — А откуда я знаю, что это полиция? Может вы аферисты какие. — Откройте. Я вам удостоверение покажу. — Уже неторопливо добавил Костюков. — Не открою. — Повторил тот же голос. — Может вы меня газом каким опрыскаете. — Откройте, Монин. — Отодвинув зло сжавшего губы Костюкова, сказал участковый. — Это я ваш участковый. — Голос похож. А как я узнаю, правда это или нет? — Настаивал за дверью за дверью упрямец. — Не откроете дверь, — спокойно ответил участковый, — я больше от вас ни одной жалобы не приму, а по принятым дам формальную отписку — именно так, не больше, не меньше. За дверью воцарилось несогласное молчание. Наконец заскрежетал ключ в замке, прозвенела цепочка и дверь стала нерешительно распахиваться. — Смелее, Монин. — Подбодрил жильца Селиванов. — Жалобы вы активнее пишите. Дверь открылась и пороге появился невысокого роста, жилистый старичок, одетый в чистую белую рубашку и неожиданно модные синие джинсы. — Ну? — Спросил он недовольно. — Чёво нужно то? — У нас к вам имеется несколько вопросов. — Профессионально-небрежно отодвинув Монина с пути, сказал Селиванов, проходя в квартиру. — А я что? А я ничего. — Залебезил старик, бросаясь за участковым вслед. — Я завсегда готов помочь родной мили… Тьфу! — Сплюнул он. — Полиции… Имя то себе выбрали. — Не мы выбрали — за нас решили. — Донесся голос Селиванова. Будов и Костюков переглянулись, и прошли следом. — Вот, полюбуйтесь. — Довольно улыбаясь, встретил их на кухне Селиванов. — Какой прекрасный вид. Из окна был виден весь двор, и кусок улицы в придачу. Здесь же, на подоконнике, стоял потертый, полевой бинокль. — Ого. — Усмехнулся Селиванов. — Артиллерийский, восьмикратный. Значит, тут вы и оборудовали свой наблюдательный пункт, Монин? — Я… Мне.. — Нерешительно ответил старик. — Да вы не переживайте так, Спиридон Аристархович, — участковый широко улыбнулся. — Нравится? Смотрите на здоровье! Вот только ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов. — Это на какие же вопросы я должен отвечать? — Оскорблено вскинул подбородок Монин. — Я, значит, заарестованный буду? — Глаза старика заблестели в предвкушении скандала. — Нет. — Так же широко улыбаясь, ответил Селиванов. Будов и Костюков, стоя у двери, с усмешкой наблюдали этот спектакль. Было понятно, что Монин получает большое удовольствие от беседы. К нему домой пришли три представителя власти и просят помочь. Не каждый день такое происходит. — Спиридон Аристархович, вот скажите, вы сегодня так же в окно смотрели? — Это когда же? — Прикинулся непонимающим Монин. — Сегодня, около часа назад. — Да я уже и не помню.. — Начал было старик, но увидев улыбку участкового, не выдержал. — Да чего там смотреть было? На всяких шалав, которые по кустам обжимаются с мужиками? — Это что же за шалавы такие? — Скучающе спросил Селиванов. — Да вам уж виднее. — Сварливо ответил старик. — Идет такая по дорожке, вся из себя правильная, в белом плащике… — Услышав это, Будов прислушался. Убитая девушка была одета в бежевый плащ. — Навстречу ей вроде как парень. Она его так цоп, за руку, он рукой провел… — Как он рукой провел? — От двери подал голос Костюков. — Да вот так. — Монин поднял руку и поднес её к лицу. — Далеко было, я толком не разглядел, а пока бинокль взял, все машина закрыла. А когда проехала — их уже и не было… — Он её, наверное, в лицо ударил. — Негромко сказал Будов. — Что вы сказали? — Жадно спросил старик. — А вы бы могли узнать парня? — Снова вмешался Селиванов. — Да где там. — Расстроенно ответил Монин. — Сейчас все ходят в этих кофтах модных, с капюшоном, наденут на голову и не видно вообще — баба это, или мужик. — А кофта-то какая? — В тон пенсионеру спросил Будов. — Да чёрная же. — Живо откликнулся старичок. — Баба, пожалуй, такую и не наденет. — Да жалко. — Сокрушенно махнул рукой Костюков. — Ну спасибо хоть на этом. Они пошли к выходу, старик семенил следом, приговаривая дребезжащим тенорком. — Если вам что надо, то я завсегда дома. Только уж и вы все мои сигналы примите, чтобы порядок был, а то как же без порядку-то. Ходят со всякими страхолюдными рисунками, людей пугают, и управы нет на них никакой. — Это кто же вас так напугал? — Задержался в дверях Будов. — Да у парня того рисунок на кофте страшный был. — Охотно поделился хозяин. — И что же там было нарисовано? — Змеюка с крыльями, а под ней череп с глазами светящимися. Тьфу, мерзость одна. — Сплюнул Монин.