— Вить, ты на ней сидишь. Король с сожалением отложил вопрос о лавочке на дальнюю полку своей безразмерной памяти, намереваясь уточнить потом у Жака. Пока же Шеллар занялся изучением Витькиной куртки, которую тот вытащил из-под задницы и расправил, намереваясь надеть прямо на голое тело. При встряхивании из куртки вывалился здоровенный пистолет, раза в полтора крупнее лондрийского образца, так любимого его величеством. — Опять ты эту гадость ко мне в дом притащил! — возмутился хозяин. — Я забыл! — ворчливо отозвался Витька, пристраивая выпавшее оружие на место. — Я к нему так привык, что не замечаю. Да что оно тебе, мешает, в самом деле? — Какой любопытный образец! — Король с величайшим интересом наклонился вперед и безукоризненно любезно испросил разрешения посмотреть поближе. Ему и в самом деле было любопытно осмотреть невиданное ранее оружие, но все же не настолько, как он это демонстрировал. Сама куртка рыжего Витьки вызывала гораздо более жгучий интерес, чем пистолет, но король воздержался от слишком явных проявлений любопытства. Да и вряд ли можно было считать обычным любопытством вопрос такой важности. На рукаве вытертой до блеска, грубой холщовой куртки имелась поперечная нашивка. А на ней — один-единственный знак, при виде которого сердце его наблюдательного величества подпрыгнуло, словно поморский придворный от удара королевского посоха о стол. Такой же знак был на шприце неизвестного злоумышленника с эгинского пляжа. И по логике вещей означал он цифру «пять». Пронзительный визг, раздавшийся где-то поблизости, грубо прервал задушевное общение придворных дам. Конечно, причиной этого неприятного звука могла быть самая обычная мышь, но Ольга все же поспешила выглянуть в коридор, ибо никакая депрессия не могла быть помехой здоровому любопытству. Остальные обитатели и гости близлежащих комнат, видимо, рассуждали так же, и первое, что увидела Ольга, был ряд открытых дверей и толпа зрителей. Звездой представления была ее нерадивая служанка, которая с воплем и визгом неслась по коридору в направлении лестницы, ведущей к черному ходу. «Господи, она что, еще и дура, ко всему прочему?» — подумала Ольга и полезла за пистолетом, намереваясь сходить проверить, что же так напугало несчастную труженицу. А то мышь мышью, но вдруг в комнату и в самом деле заползло что-то опасное… Когда официальная обстановка предписывала надевать платье (а во дворце она редко бывала другой), Ольга носила пистолет на бедре в специальной кобуре, пристегнутой к ноге. Все бы хорошо и удобно, только, чтобы его достать, приходилось задирать подол. Зрителей это позабавило еще сильнее, чем вопящая служанка, и кто-то даже с одобрительным присвистом высказался насчет прелестных ножек. Небось забыл очки в будуаре у Камиллы… Припомнив, как это делали крутые полицейские в кино, Ольга живописно распахнула дверь ногой и ворвалась в комнату, водя пистолетом по сторонам. Страшный монстр, так напугавший служанку, стоял у двери в ванную и как раз намеревался туда войти. — Ольга, ну что я тебе сделал? — устало и печально произнес он. — Сначала ты на меня наорала, как на прислугу, теперь с пистолетом кидаешься, как на врага. Неужели все настолько плохо? Безутешный возлюбленный походил на убитого горем погорельца, только что спасенного из-под развалин героическими пожарными. Он был весь в саже и оставлял на паркете лужицы грязной воды. Распущенные волосы, подпаленные с одной стороны, свисали мокрыми сосульками. От него ощутимо воняло горелым. — Ой… — Ольга опустила пистолет, чувствуя себя полной дурой. Особенно учитывая тот факт, что любопытные придворные не замедлили сунуть носы в дверь, дабы полюбоваться, как неизвестное чудовище будет ее потреблять на полдник. — Я же не знала, что это ты… Ну чего уставились? Вас приглашал кто-то? — Беспардонно захлопнув дверь, она с уже откровенным сочувствием бросилась к несчастному погорельцу: — Диего, что случилось? Был пожар? — Ничего не случилось, — угрюмо ушел от ответа погорелец. — Ты так и не объяснила, зачем весь этот цирк с пистолетом. — Я думала, тут что-то опасное, — пояснила Ольга. — Служанка так визжала… — Если бы тут было что-то опасное, оно бы десять раз успело тебя убить, пока ты входила. Или потренируйся, или больше так не делай. Можно я у тебя умоюсь? — Да на здоровье умывайся, только ты тоже не объяснил, что тут горело. Диего скрылся в ванной и уже оттуда, сквозь шум воды, неохотно, как от сердца отрывая каждое слово, объяснил: — Я подрался с Плаксой. — И кто кого? — Вопрос был дурацкий, но не скажешь же вслух то, что на самом деле подумала. Что они придурки оба и что ей невыносимо стыдно за свою провокационную роль в конфликте. Некоторые дамы вроде Вероники только и мечтают, чтобы из-за них кто-то подрался, но Ольге такое выражение мужского внимания ничуть не льстило. Напротив, жутко неловко и неприятно сознавать, что ты являешься причиной, из-за которой двое хороших друзей рассорились и набили друг другу морду. — Мафей нас обоих, — лаконично и честно признался доблестный дуэлянт. — Холодной водой. У тебя не найдется лишнего полотенца? — Сейчас поищу… — Ольга бросила так и не понадобившийся пистолет на кровать, разумеется позабыв о подобающих мерах безопасности. Ба-бах! Брызнули осколки от флакона с духами, из ванной выскочил полураздетый кабальеро, на лице которого была написана моральная готовность увидеть свою возлюбленную в виде остывающей тушки. — Ольга! — простонал он, бросая на пол мокрую рубашку. — Разве ж можно так пугать! Ты бы его еще в кобуру сунула! — Диего, пожалуйста! Не надо! Я нечаянно! — перебила его Ольга, торопливо пытаясь спасти остатки духов. — Блин, жалко! Такие духи были классные! — Сделай еще раз вот так — и будешь вспоминать, какой у тебя был классный я! Потому что меня кондратий хватит на месте! Когда ты научишься ставить пистолет на предохранитель? Через пять минут весь дворец будет говорить, что горячий мистралиец застрелил тебя из ревности к королю. Ольга тихо прыснула и, подумав, перелила остатки духов в пустую бутылку из-под поморской пшеничной, которую не успела выбросить перепуганная служанка. — Через десять минут они все равно узнают, что я жива. Ты иди, я сейчас соберу осколки и принесу тебе полотенце. — Тогда они решат, что я застрелил короля, опять же из ревности, найдя его под твоей кроватью, — проворчал «горячий мистралиец», направляясь в ванную. — Так ведь король тоже живой! Диего ничего не ответил и скрылся за дверью. Сбор осколков занял некоторое время, в течение которого Ольга успела даже пожалеть об отсутствии Толика. Может, он бы опять призвал какую-нибудь мелюзгу для сбора мусора — и дело пошло бы энергичнее. А служанка эта в самом деле какая-то ненормальная, она что, грязного человека никогда не видела? Или увидела, что мистралиец, да приняла за первого из обещанных трех дюжин? В любом случае это не причина так орать. — Витька, ты грубиян! — укоризненно вычитывал Толик, с пафосом вздымая пухлые ручки и потрясая ими где-то на уровне Витькиного подбородка. — Ты примитивен, как инфузория, и агрессивен, как носорог с кактусом в заднице! Пять минут как познакомился — и уже драться! Ты хоть имеешь понятие, кого ты только что стукнул? — Господин Толик, — поспешно вмешался король, все еще пытаясь восстановить дыхание, — прошу вас… Без титулов… Витька угрюмо произнес, что ему плевать на титулы, и продолжил массировать запястье. — Что он тебе сделал, скажи ты мне, неандерталец нестираный? — не унимался Толик. — Абсолютно ничего плохого, — заверил маэстро Гаврюша, которого, как всякого убежденного пацифиста, огорчил факт мордобоя в его присутствии. — Наверно, Витьке не понравилось, что он такой вежливый. Ты ж знаешь Витьку… — Да знаю, — ухмыльнулся Толик. — Что, Витя, ты правда не любишь, когда люди вежливы, трезвы и одеты в чистое? Они тебе напоминают адвоката твоей бывшей жены? — Я не люблю, когда люди задают такие вопросы! — взорвался Витька. — Они мне напоминают шпионов! — Извините, — с достоинством отозвался король и наконец смог разогнуться. — Мне ваша нашивка на рукаве тоже что-то напоминает, но я не называю вас убийцей только по этой причине. Оскорбленный Витька выпятил челюсть и высказался насчет некоторых вредных гадов, которые с вежливой миной говорят людям пакости, чем действительно напоминают того самого гребаного адвоката. Драться, однако, больше не стал — то ли внушения подействовали, то ли решил поберечь оставшиеся конечности. Толик скользнул взглядом по его куртке и столь же укоризненно обратился к королю: — К твоему сведению, это всего лишь цифра «пять», и какое надо иметь воображение, чтобы делать такие выводы… — Разумеется, только на этом основании нельзя. Это был теоретический пример, призванный иллюстрировать абсурдность заявлений моего оппонента. А это действительно цифра «пять»? Можно полюбопытствовать, в каком мире люди пользуются такими цифрами? — Нельзя! — прорычал Витька. — Что за манера все вынюхивать и выспрашивать! — Обычное здоровое любопытство, — пожал плечами король. — Это абсолютно естественно — когда вы видите что-то вам незнакомое, вы спрашиваете у окружающих, что это такое. — Мать-природа! — закатил глаза Толик. — Ну ты действительно зануда! Это каппийские цифры, если тебе хоть что-то говорит название! И отцепись от Витьки! Он тебя побьет-таки! — Это вопрос спорный, — упрямо возразил король, — поскольку побить меня он уже пытался… — Где учился? — ворчливо поинтересовался Витька, аккуратно пробуя пошевелить кистью. По всей видимости, вопрос следовало воспринимать как шаг к примирению. — Винтиловка, спецназ, контора? Или просто армия? Был бы ты из наших, так не спрашивал бы, что такое «греческая лавочка»… — Контора, — чуть улыбнулся король, надеясь, что определил правильно. — У-у! — с некоторым уважением протянул сотрудник неведомой лавочки. — Тогда понятно… А что у Толика за дела с конторой? — Никаких, — снова улыбнулся король. — Я там давно не работаю. — Прощайтесь! — решительно заявил Толик. — Мне эта беседа полоумных конторщика и лавочника действует на нервы! — Как пожелаете. — Король выбрался из кресла, вызвав у Витьки откровенную ухмылку, и протянул руку хозяину: — Примите мою глубочайшую благодарность за гостеприимство, маэстро Гаврюша. Чрезвычайно приятно было с вами познакомиться, равно как и с вами, уважаемый Витя. — Серьезно? — усмехнулся «уважаемый Витя», но руку все же подал. — Ну ты заходи, если что. Водки выпьем, за жизнь потреплемся. Ты не боксируешь? Жалко. Но все равно. Заходи. Я тебя матом ругаться научу. — Благодарю вас, — отозвался король, разлепляя сдавленные пальцы, ибо рукопожатие господина Вити вполне могло заменить небольшие тиски. — Я умею. — По тебе не скажешь, — ухмыльнулся Витька. — Зайдет, зайдет, интеллектуал ты наш… — оборвал долгое прощание Толик. — Ты лучше сам к Дэну зайди, он тебя зачем-то искал. Пошли, расхититель рукавов. — А куда мы отправляемся? — уточнил король. — Ко мне, — пояснил эльф. — Следовало б тебя, конечно, домой отослать, но дядя велел привести и представить. — Матери привет передавай, — вздохнул маэстро Гаврюша, сразу вдруг погрустнев. — Обязательно. — Толик посмотрел на бесславно погибший пылесос и добавил, хитро подмигивая: — А еще подарю тебе волшебную метлу и посмотрю, ухитришься ли ты и ее спалить. Глава 6