— Сказал — максимум до полуночи. Но скорей всего, к восьми управится. — Куда он смотрел, разиня! — в сердцах проворчал Кантор, чувствуя, что ни в чем ином упрекнуть короля не сможет. Слишком уж свежи были в памяти собственные сны, превратившие в сплошной кошмар первые недели лета. Слишком уж хорошо представлялось, что чувствует сейчас этот балбес, не уследивший за собственной женой. Громыхнуло совсем рядом, башня содрогнулась, кто-то дико закричал от боли. Осколок камня стукнулся о шлем, напомнив Кантору о бренности жизни, и он поспешил уточнить, надел ли дорогой вождь хоть какие-то доспехи? Пассионарио приподнял полу камзола, демонстрируя кольчугу, и пожаловался, что Амарго его насильно заставил, а она колдовать мешает. Кантор хотел было поведать придурку, как сильно мешает колдовать пуля в потрохах, но их беседу прервал выскочивший из штаба Толик. — Вы чего стоите? Бегом — ты к людям, а ты на восточный угол! Там лично Горбатый явился, попробуй его снять! Только не в корпус, у него естественная броня под доспехами, не пробьешь! Где ваш второй маг? Я ему помогу! Кантор молча направился куда было сказано, размышляя на ходу, что пророческим видениям следует верить, какими бы абсурдными они ни казались. Пожалуйста. Какой толк, что Астрайское ущелье, так напугавшее провидца, исключили из расклада? Все равно картина повторяется почти точно, как было описано. И взрывы были, и вертолеты скоро прилетят, и помощь не пришла… И товарищ Кантор, скорее всего, действительно окажется вместе с остальными стрелками на том участке стены, который должен рухнуть… Да какая, к демонам, разница, сегодня или через год? Ради того и живем, чтобы в один прекрасный день умереть… Плохо быть нервным. Хороший специалист любой профессии должен уметь владеть собой. Особенно если он берется за опасную работу. Такая мысль посетила Григория Петровича Соколова во время беседы с Главным, когда в кабинет ворвался без приглашения пилот спасательной службы Вовка Ежов и прямо с порога, не потрудившись даже выяснить, кто у начальника сидит, истерически выкрикнул: — Мы Максову миску нашли! Он не утонул, упал на какой-то остров, совсем недалеко от побережья! Дядя Гриша отвлекся от выяснения, куда пропал Жорик, и сделал вид, что его здесь нет. Главный, медленно багровея, приподнялся из кресла и угрожающе поинтересовался, нашли ли доблестные спасатели самого Макса, или они только миску его искали? Понимает ли горе-специалист разницу между аппаратом посаженным и разбитым? А также между пилотом живым, мертвым и раненым? И не желает ли объяснить точнее? — Не могу я точнее! — в отчаянии затряс руками Вовка. — Миска разбита, весь передок всмятку, а пилота не видно с воздуха! А сесть мы не рискнули! Там неподалеку живой дракон на пляже дрыхнет! — Замечательно, — прошипел Главный, опускаясь в кресло. — Значит, будем сидеть и надеяться, что этот дракон спит, вкусно отобедав нашим региональным координатором? А потом окажется, что все было наоборот? Ты понимаешь, идиот, чем это все может для нас кончиться, если кто-то найдет Макса живым? Или если Макс хотя бы догадается, кто его прикончил? Дракона они испугались! Тихонько надо было садиться, чтобы не разбудить! Если Макс не выбежал вам навстречу, значит, он либо мертв, либо без сознания! Немедленно вернуться и разобраться! Вам еще руководство требуется? Бледный до зелени пилот скрылся за дверью, а Главный вернулся все к тому же больному вопросу: — Куда пропал региональный координатор Бранкевич? — Не знаю, — пожал плечами дядя Гриша, не торопясь делиться своими подозрениями. — Я у Мануэля был, дверь заперта, код изменен, — значит, Жорик туда наведался. Есть у меня подозрение, что этот придурок на радостях опечатал дверь не с той стороны, из-за чего ему пришлось отправляться через общую городскую кабину. И где-то в городе он мог попасть в неприятности. Или просто забрел к кому-то из деловых партнеров. На самом деле мудрый дядя Гриша был почти уверен, что хладный труп регионального координатора Бранкевича с перерезанным горлом лежит в лаборатории Мануэля за опечатанной дверью, в то время как сам хозяин, тщательно помыв руки, улепетывает в неизвестном направлении. Жорик в некоторых вещах умней чем следует, а в некоторых — полный дурак. Если он только взял неверный тон в разговоре со старым алхимиком, если дал понять мистралийцу, что тот должен безропотно подчиняться, и прямым текстом изложил альтернативу… Даже крыса, загнанная в угол, сопротивляется с удвоенной силой и может наброситься на обалдевшую от такой дерзости кошку. А загнанный в угол мистралиец, виртуозно владеющий двумя ножами, пусть даже он старый язвенник… М-да, перерезанным горлом Жорик мог отделаться в самом лучшем случае. В худшем — его придется хоронить в закрытом гробу. Но об этих своих догадках полевой агент Соколов помалкивал, ибо закономерно предполагал, что транспортировка расчлененного регионального координатора на базу достанется в случае чего лично ему. А оно ему надо на старости лет — мешки с мясом таскать? Заверив заботливое начальство, что в поисках пропавшего Жорика не может помочь ничем, дядя Гриша предложил возложить сию миссию на кого-нибудь подходящего по возрасту и внешности для роли очередного «племянника» мистралийского алхимика. Чтобы зашел в больницу и навестил «дядюшку», да заодно расспросил, куда девался его посетитель. Вон, к примеру, Тенгиза можно послать, все равно его эвакуировали. — Да он тоже пропал, — недовольно поморщился Главный. — И Пьетро почему-то не объявляется… — За этого можно уже не беспокоиться, он теперь практически бессмертный, — отмахнулся агент Соколов, — А вот за парня побеспокоиться стоит. Он пропал до эвакуации или после? — Он вообще не прибыл. — Значит, до. А не мог он проигнорировать приказ и остаться на свой страх и риск? Вдруг ему захотелось поближе на историческое сражение посмотреть, среди этих ученых иногда такие энтузиасты попадаются… Но если он там, то мы его вообще теперь никак не достанем. А вот насчет Макса и Жорика я попробую поразведать другим способом. У кого-нибудь есть ключи от их комнат? — А что тебе там надо? — Расчески. Судя по тому, с каким недоумением воспринял Главный столь элементарную просьбу, высокие чины родного агентства вообще не проходили теорию магии. — Господин наместник! Господин наместник, очнитесь! Беда, господин! Харган открыл глаза, и в них тут же ударило безжалостное мистралийское солнце. Оно висело в самой середине небесного свода, радужно переливаясь и продолжая целеустремленно выжигать последние жухлые травинки. В отличие от людей, демон мог смотреть на солнце без вреда для зрения, но как раз сейчас созерцание ослепительно сияющего шара резко усиливало пульсирующую боль в голове. А отчего, собственно?.. Дракон… одноглазая королева… дура с корзинкой… ах нет, Кастель Агвилас… — Что со мной? — Хвала всевышнему, вы живы! — вскричал незнакомый человек в лекарской шапочке. А невидимый при таком ярком солнце дух иронично добавил: — И у вас во лбу до сих пор торчит пуля. Снайпер не дурак, именно вас высматривал. А уже потом, как вы упали и к вам все бросились, прикончил еще троих. Назначьте кого-нибудь командовать, а то минометчики из-за отсутствия руководства так растерялись, что даже огонь прекратили. Харган ощупал голову и действительно обнаружил над левой бровью застрявшую в гребне пулю. В глаз целился, сволочь. На палец бы ниже — и здравствуй, досрочное Перерождение… Даже если в голову, но не в гребень… Или если бы стреляли с более близкого расстояния… Что за день такой — третий раз за последние шесть часов божьему посланнику достается по голове! Сначала сверзился со стены, потом дракон нечаянно хвостом задел, теперь еще снайпер этот… Чтоб ему, гаду, вот так же по башке дали, чтоб она у него вот так же болела, да всю жизнь и каждый день… Не особо изощренное проклятие, но с больной головой разве придумаешь что-то стоящее… Да и вряд ли оно сбудется, сомнительно, чтобы из этой крепости кто-то вышел живым. Но так или иначе, если начал, надо закончить… Какое б ему условие поставить?.. Если только… если… а, чтоб тебя… если только не женишься на той дуре с корзинкой, ну хоть так… Условие, правда, слишком легко выполнимое, но зато ничем не лучше проклятия. Может, пристрелите друг дружку в первую же брачную ночь, снайперы хреновы… — Господин наместник! — настойчиво взывал над ухом телепортист Лю. — Вы срочно нужны во дворце! Беда случилась! — Обезболивающее мне! — приказал Харган и попытался самостоятельно подняться. — Брат Лю, я тебя слышал с первого раза. Какая еще беда случилась, в довершение ко всем прочим? — Вы срочно нужны в столице. — Обычно сдержанный хинский маг был в панике. Ему с трудом еще удавалось удержать руки от лишних жестов, но глаза являли миру все его скрываемые чувства. Кстати, их оказалось не так много — страх и растерянность. Ничего более. — Там… там драконы. — Драконы? Сколько? — Харган принял из рук целителя плошку с зельем, по привычке тщательно обнюхал, признаков яда не нашел и выпил одним глотком. — Не знаю… много. Целая стая. — Они что, напали на столицу? — Они не напали. Просто прилетели. Перепугали всех. Потребовали главного, сказали, хотят говорить о деле. Президент их не удовлетворил, потребовали вас. — Меня? — Это было несколько странно. Целая стая драконов? Да с каких это пор они стали вмешиваться в дела людей? Неужели этот непотребно пьянющий дракон каким-то чудом все-таки добрался до своих родичей и пожаловался на нехорошего дядю? Да не может быть, он изгнанник, его бы не приняли… Но все же… другой причины не может быть… — А они что, назвали меня по имени? Или как они дали понять, что именно я им нужен? — Они сказали, что им нужен главный маг. И еще… — Телепортист понизил голос и наклонился к самому уху наместника. — Они намекали на ваши крылья. Сказали, что не желают говорить с бескрылыми червяками. — Хорошо, сейчас посмотрим… — Харган обернулся к офицерам и наугад ткнул пальцем в ближайшего: — До моего возвращения ты здесь командуешь. Продолжать обстрел до появления вертолетов и возобновить, когда улетят. Посматривайте на башни, как только заметите снайпера — весь огонь туда. Уже сквозь серый туман он, не удержавшись, оглянулся на крепость. Разумеется, проклятого снайпера не увидел. Но успел заметить, как одинокий маг, высунувшись из-за стены, метнул огненный шар в подступающую пехоту. Восточную угловую башню разносили с таким же идиотским прилежанием, как и западную. Кантор оглянулся и подумал, что в этом, возможно, тоже есть какая-никакая польза. Все-таки хоть некоторая часть смертоносных взрывов придется на полностью безлюдное место. И если надеяться, что запас таких выстрелов у врага не бесконечен, то это даже неплохо… А плохо то, что Толик не сказал, куда бежать после успешного выполнения задания. То ли перебираться к лучникам на стены, то ли возвращаться на площадку над штабом? Сквозь грохот битвы пробился магически усиленный голос предводителя, уже в третий раз требующий не стрелять без команды. Оно, конечно, правильно — чего тратить патроны и стрелы. Все равно, пока пехота не подползет ближе, поражаемость будет низкая. Из луков и арбалетов — вообще никакая, пока щиты не опустят. Но вот лично Кантор из своей замечательной винтовки мог бы попробовать достать чьи-нибудь ноги или просвет между щитами. Если кто-то один упадет, откроется участок для остальных стрелков… Чтобы вернее оценить шанс на воплощение своей идеи, Кантор протолкался вперед и внимательней присмотрелся к наступающей пехоте. — Не пробьет, — уверенно сказали у него за спиной. — Здорово, Джеффри, — отозвался Кантор, продолжая высматривать уязвимые места гигантской черепахи. — Ты здесь один? А остальные где? — Пьер с коллегами, Жюстин с ранеными, а остальные — у ворот, — невозмутимо объяснил лучник. — Это ты в Горбатого попал? — Я, — с достоинством похвалился Кантор. — Не убил, — так же спокойно прокомментировал Джеффри. — Как? — Тебе лучше знать — как. Но я видел, что он потом встал. В другой раз целься лучше. — Внимание! — Неестественно громкий голос Толика, тоже, видимо, усиленный заклинанием, легко заглушил комментарий Кантора и все остальные звуки. — Всем отойти от ворот! Повторяю, всем отойти от ворот! И подальше! Странный какой-то, можно подумать, там толпа собралась у ворот, по которым лупят два танка… — Стрелкам приготовиться! — понеслось по стенам. Кантор последовал приказу, пытаясь хоть что-то увидеть в клубах пыли, окутавших ворота. Потом он услышал рев. Не драконий, но и непохожий на вой и грохот боевых машин. Южные ворота рухнули окончательно, и из дымящихся руин тяжелой, сотрясающей землю рысью выбежала невиданная тварь, напоминающая лет десять нестриженного слона, только раза в три крупнее. Еще раз трубно взревев и задрав хобот, зверь с приличной скоростью понесся прямо на вражескую пехоту. Шуточка вполне в духе Толика. Свежо, неизбито, нестандартно. Две армии испытывают глубочайший шок и тупо таращатся, пытаясь собрать в кучу свои скудные познания о животном мире родных мест. Во всяком случае, лично Кантор первым делом вспомнил школьные годы и уроки природоведения. Вроде бы прогуливал он только математику, закон божий и патриотическое воспитание, а в природоведении пробелов быть не должно. Но о мохнатых слонах в те времена точно не упоминалось. А он вот есть. Огроменный, волосатый слонище с загнутыми бивнями, и это не личная фантазия Толика, а реально существующий зверь. То, чего не существует, и призвать нельзя. Может, на самом деле они не такие большие, у Толика вечно всякая живность получается крупнее, чем в природе, но раз смог призвать, значит, где-то вот такие волосатики водятся… Растолкав обалдевших лучников, на передний край протиснулся лично товарищ Пассионарио, подозрительно быстро излечившийся от депрессии. Его юношеская мордашка светилась азартом, а боевой дух, казалось, вот-вот из ушей потечет. Закатанные по локоть рукава с обгоревшими манжетами убедительно свидетельствовали о том, что их обладатель уже успел повоевать — огненные шары на правом фланге были, несомненно, его вкладом в сражение. И разумеется, закатать рукава он догадался только после того, как они загорелись. М-да… что может быть хуже барда-воина? Бард — боевой маг, без сомнений. Кантор даже засомневался, не слишком ли много целебного снадобья выдал отважному вождю и стоило ли вообще ему что-то выдавать. — Суки, сволочи! — пожаловался любимый вождь. — Представляешь, они на танки и минометы щиты от огня наложили! Высокие! А я в этой кольчуге выше пятого уровня не тяну! Первыми вышли из оцепенения вражеские пехотинцы. Они могли позволить себе такую роскошь — стоять и таращиться на диковинного зверя, который бежит на них с явно недружественными намерениями. Кто-то попытался бежать, бросив щиты, у кого-то хватило отваги атаковать разогнавшуюся машину весом несколько тысяч стоун, в ближнем бою, холодным оружием. Какой-то уникальный идиот даже попробовал ударить диковинное животное щитом. Хорошие ребята, смелые, главное — умные-то какие! Следующими опомнились стрелки. Увидев, что правый фланг противника из боевого построения превратился в беспорядочную свалку и большинство атакующих лишилось защиты, повстанцы начали стрелять, не дожидаясь команды. Вражеские стрелки тоже, видимо, спохватились и принялись палить в мохнатую провокацию из всех стволов. Кантору доставил истинное удовольствие один пришибленный танкист, который сдуру развернул башню и особо прицельным выстрелом положил изрядное количество собственной пехоты, даже не задев животное. К сожалению, то ли он тоже опомнился, то ли его кто-то сразу же пристукнул на месте, но столь радостное событие больше не повторилось. Что касается товарища Пассионарио, то его можно было не считать, так как для него этот передвижной зверинец неожиданностью не являлся. Огненный шар он заготовил заранее и метнул раньше всех, едва увидев подходящую цель. И немедленно принялся сворачивать следующий, вслух жалуясь, что кольчуга ему колдовать мешает. Нет, явно Гиппократов грибочек был лишним… Прежде чем расстрелянный слон исчез с характерным хлопком, он успел навести на правом фланге бело-голубых приятный беспорядок, вызвавший на стенах бурные овации. Флегматичный Джеффри заметил, что эта свалка и паника напоминают ему знаменитую картину маэстро Васильковского «Мышь в женской бане». Кантору понравилось сравнение, но, на его взгляд, при дворе Шеллара III бывало и веселее. — Вот еще бы одного такого же на левый фланг, — мечтательно сказал кто-то слева. Мысль была вполне здравая, и Кантор невольно обернулся к специалисту, ожидая подтверждения. Пассионарио запустил в гущу врагов очередной шар и пояснил: