Я хорошо слышу, даже когда разговаривают очень тихо. Если едет машина «скорой помощи», то сирену я слышу издалека. Не важно, дома я, в школе или еще где. Доктор Ольга говорит, что у меня такой хороший слух потому, что я плохо вижу. Но мне все равно грустно. Вряд ли это можно считать везением. Если Марко уходит, я могу сыграть вместо него. Я подхожу к ребятам и спрашиваю, можно ли мне с ними. Филиппо смотрит на меня поверх очков. Он тоже носит очки, но раньше я их совсем не замечала, потому что у них почти незаметная оправа. – Не получится. Ты же девочка. Ты не умеешь играть. – Неправда. Я целый год стояла на воротах: спроси у него. – И я показываю на Кевина, моего одноклассника. Все смотрят на него. – Да, она была в нашей команде. Но я не знаю… Думаю, он боится, что из-за меня команда проиграет. – Я и прыгать за мячом умею, – говорю я, – поставь меня на ворота! На лице Филиппо видно сомнение. Остальные ребята молчат, только один повторяет, что девчонкам не место на поле. – Не хочешь играть – отправляйся домой, – бросает ему Филиппо и толкает его. Мой противник возмущается, но остается. Пока все решают, что делать, я встаю на ворота – длиной примерно с машину, а вместо штанг две брошенные на землю куртки. Наконец ребята разбились на команды, и парень Кьяры (бывший?) вытащил из кармана свисток. Игра начинается. Как оказалось, наша команда сильнее: игроки все время давят на соперника и изо всех сил стараются забить. Вдруг один из соперников отнимает мяч и бежит на меня. Вокруг кричат. На всякий случай я немного выхожу из ворот. Последовал слабый удар, но я чуть было не пропустила мяч, потому что увидела его в последнюю секунду. Если бы он залетел в ворота, мне бы досталось. Но я успела его отбить и сразу выбила в поле. Филиппо играет нечестно. Он пинает и пихает соперников и никогда не дает пас. Когда он проносится по полю, остальные игроки падают как подкошенные или кричат: «Фол! Нарушение!» Вдруг один из игроков нашей команды атакует его, и через минуту я понимаю, что Кевин забил, потому что наши кричат и бегают по полю, натянув футболки на головы, как настоящие футболисты. Я тоже натягиваю на голову футболку, и очки в ней запутываются. Игра продолжается, и я не успеваю поправить очки, как Филиппо уже оказывается у наших ворот. Защитников рядом нет – я одна. Очки запотели – я не плачу, просто очень жарко. Я совсем ничего не вижу и не понимаю, что происходит, но готовлюсь защищать ворота. На секунду я вижу силуэт бегущего Филиппо, который наносит удар. Мяч попадает мне в левое плечо, отскакивает и продолжает прыгать рядом со мной. Стараясь не думать о боли, я пытаюсь схватить мяч, но вижу лишь белое пятно между собой и воротами. Я касаюсь его и слышу радостные крики: «Автогол!» Соперники празднуют, как и мы недавно, натянув футболку на голову. Наши кричат на меня, но я не увидела мяча. Наверное, мне лучше больше не играть. Я подбираю куртку, брошенную у ворот, и пытаюсь вспомнить, где наша машина. Никто меня не останавливает. Я даже с Кьярой не прощаюсь. Голос Филиппо за моей спиной предлагает кому-то встать на ворота и продолжить игру. Козимо, почему ты мне не помогаешь? Ты же играл с другими детьми, пусть они и были воришками. Ты смотрел с дерева, не надо ли кому помочь. Вот видишь, у всех есть друзья, а у меня только Оттимо Туркарет, который даже не умеет говорить, и в футбол с ним не поиграешь. Ты просто обязан мне помочь: ведь у тебя целая банда друзей, и еще Виола, и даже родной брат, а у меня совсем никого. Если ты мне не поможешь, я силой мысли сделаю так, что у тебя не будет больше брата, а у меня будет. Хоть я и не знаю, как сделать, чтобы он родился. Иногда я думаю, ты тоже ушел туда, где теперь моя бабушка. Что, если она теперь вместе с великаном, который жил в ее черешне? Вдруг ты можешь с ней говорить? Передай ей, пожалуйста, что я очень жду от нее хоть какого-то знака. Потому что, если знака не будет, я не смогу верить, что вы с бабушкой хотите мне помочь. Козимо, ты же сможешь ей передать, правда? 7. Играть с мальчишками в футбол – Что тебя? Теперь Эстелла хорошо говорит по-итальянски, но иногда все-таки ошибается. Она смотрит на меня из будки охраны, установленной на входе в школу, и ее глаза меня немного пугают. – Ничего. А что? – У тебя такое лицо, как будто ты кота похоронила. – Нет, с Оттимо Туркаретом все хорошо. Эстелла не очень любит Оттимо Туркарета. Она уверена: когда кот приходит к школе меня встречать, он писает на грядках, где мы выращиваем разные культуры для проектов по биологии. Хоть Эстелле и не нравится мой кот, она хорошо меня знает и сразу понимает: со мной что-то не так. У нее тоже есть третий глаз. – Расскажешь, что случилось? Я захожу в будку, сажусь в кресло и начинаю отталкиваться ногами от пола, чтобы раскрутиться – кресло у Эстеллы крутится. – Да ничего. Просто от меня одни проблемы. Эстелла сгоняет меня и садится сама. Порывшись в тумбочке, она находит чипсы, которые забрала у детей, протягивает мне пакетик, и мы вместе хрустим вкусными ломтиками. – От тебя куча проблем? Такой уж ты родилась, Мафальда! – Нет, – говорю я, на минуту прекращая хрустеть чипсами и глядя себе под ноги, – это просто потому, что я плохо вижу. Эстелла протягивает мне чипс: – Сколько ломтиков? – Один. – Ну вот, все ты видишь. От этих слов я готова вот-вот расплакаться. От злости выбрасываю оставшиеся чипсы в мусорную корзину. – Кому какое дело, сколько там чипсов! Я хочу играть в футбол! Хочу видеть мяч, а не чипсы! – А я хочу полететь на Луну. Прям завтра. Когда Эстелла так говорит, мне хочется ее стукнуть. Но потом она улыбается ярко-розовыми губами, и меня тут же тянет рассмеяться, потому что я уже представляю, как завтра явлюсь в школу – а ее нет, а потом мне придет эсэмэска от Эстеллы, что она уже на Луне. – Мафальда, а знаешь, видеть не так уж важно, – говорит Эстелла и тоже откладывает чипсы. – Как это? Важно видеть мяч, когда он летит в ворота. Я очень хочу играть в футбол, а для этого надо видеть. – А тебе так уж важно играть в футбол? – Да. Очень. – Так важно, что если ты не сможешь играть, то умрешь? Над этими словами я надолго задумываюсь. – Ну, наверно, не настолько. – Значит, это не так уж существенно. Эстелла выбрасывает пустой пакетик. – Что такое «существенно»? Эстелла вытирает губы салфеткой, берет сумку и достает небольшую книжечку. Листает ее, подзывает меня жестом, быстро открывает и тут же закрывает книжку. Я стою рядом и пытаюсь что-нибудь разглядеть, но не успеваю. Буквы для меня слишком мелкие, они похожи на крошечных муравьев, которые разбегаются в разные стороны и не хотят, чтобы я что-то разглядела. – Что это? Эстелла начинает читать: «Прощай, – сказал Лис. – Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь». – Маленький принц! – Точно. Ты ведь не смогла прочесть буквы, но сразу поняла, о ком эта книга. – Но при чем тут это? Я же не знаю, что такое «существенно». – Знаешь, что было самое главное, самое существенное для Маленького принца? – Наверное, Роза. – А он ее видел?