Папа задумчиво почесал щетину на подбородке. – Девушка ты у нас самостоятельная. Может, что-то из этого и получится. В мае Лу исполнилось десять, и утром, в день своего рождения, она услышала цоканье коготков по полу. Луна открыла глаза и увидела его. Нет, это не мог быть Эклер, её щенок не походил на пирожное. Он был рыжим-рыжим, с длинным хвостом, который свисал до самого пола, с тёмными глазами, словно подведёнными чёрным карандашом (совсем как у фанатов тяжёлого рока), и большими смешными ушами. – Лисичка! – воскликнула Лу. Щенок повернул голову и посмотрел на хозяйку. – Вот что мне ещё дала заводчица! – Папа протянул Луне резиновый мяч. Лу кинула игрушку. Щенок повернул ушастую голову и ринулся за ней, схватил зубами и принёс Луне, виляя длинным хвостом. И тут Луна разревелась. Заливаясь слезами, вскочила с постели, схватила щенка и прижала к себе: – Я буду тебя любить! Я буду заботиться о тебе! Обещаю! В дверях появилась заспанная мама. Она притянула к себе за руку папу и поцеловала его, а потом посмотрела на нового члена семьи и подозрительно спросила: – А корги разве бывают с хвостами? – Ага, – ответил папа. – Я подумал, что с хвостиком лучше. Смотри, как она им виляет! Щенок извивался в руках Лу и пытался лизнуть её в нос. Луна больше не плакала, а смеялась. И если бы мама снова спросила: «Ты точно готова ухаживать за щенком и рано вставать по утрам?» – Луна без сомнений так же ответила бы: «Да!» Сколько нового она узнала за это лето, исходила не замеченных ранее тропок, нашла заброшенный сад, а в нём – старый мшистый колодец. Правда, мама наказывала гулять только во дворе у дома. Лу кивала, но сразу забывала о запретах, когда ступала на деревянный мостик через овраг. Это была граница города. Да, их многоэтажка-новостройка стояла на самой окраине города. На краю леса. Лу и Лисичка перешли через мост. Луна достала мешочек и вытряхнула его содержимое под сосну. Из мешочка выпал небольшой пёстрый камень, сушёные ягоды рябины и труха от листьев. – Все обереги, которые за год потеряли силу, мы вернули природе, – сказала Лу. – Пора искать новые! Она посмотрела вперёд. – Какое сегодня туманное утро! А я и не заметила! Ну ладно, пойдём! Впереди, над тёмной тропинкой через лес, клёны, берёзы и липы смыкали ветви, образуя «коридор». А дальше от дороги росли сосны, дикие яблони, рябины, дубы, орешник. Это было странное место, словно на краю города каждое дерево выставило по стражнику, и получился этот лес. Он был небольшим, а за ним начинался пустырь, на котором гуляли с собаками жители окрестных домов. И здесь перед Луной, как перед богатырями в былинах, вставал выбор – куда пойти: налево, направо или прямо? Направо пойдёшь, вдоль кромки леса, и попадёшь к дереву-палатке. Оно покосилось – его ветви будто унесло ветром на одну сторону. Может, дерево хотело улететь вслед за дикими гусями, но не смогло? Так и росло, опустив ветви-руки, – уставшее и отчаявшееся. Но Луна любила это дерево. У его основания лежало бревно, на котором можно было сидеть, спрятавшись под навесом из листьев, как в домике, поэтому Лу и называла его деревом-палаткой. Однажды летом Луна пришла сюда с Артаиром. Они сидели на бревне и рассматривали голубые стёклышки неба, застрявшие в листве, пока Лисичка рядом грызла палку. – Словно витраж, – сказал Артаир. – Витраж? – переспросила Луна. Артаир загуглил в телефоне и показал племяннице картины, сделанные из цветного стекла. – Как красиво! – восхитилась Лу. – У Алисы в кафе тоже есть витраж. Помнишь круглое окно, на котором словно ветки с цветами? Я как раз сделал возле этого окна её портрет. Мой любимый. Лу не нравилось, когда Артаир рассказывал про Алису, а он в последнее время говорил о ней всегда. «Влюблённые дураки – они такие», – хихикала мама. – Я тоже хочу фотографироваться у витража! – громко сказала Лу, и даже Лисичка отвлеклась от палки и посмотрела на хозяйку. – Давай я лучше сфотографирую тебя здесь, среди веток и листвы, – предложил Артаир. – А ещё лучше на пустыре, ближе к вечеру. Как ты бежишь в траве среди бледных мотыльков. Думаю, получится здорово! С твоими-то волосами. И назову это фото «Растущая Луна». – Как скажешь, босс, – протянула Луна без энтузиазма. – Ты фотограф, ты так видишь. В мотыльках так в мотыльках. Их тут как снега зимой. На пустыре и правда было много бабочек. И если она выбирала дорогу прямо, то как раз приходила на дикое поле. Луна не боялась пустыря, знала тут всех гуляющих и перегладила всех собак. А ещё любила сойти с узкой утоптанной тропинки и забраться в траву, идти и глядеть, как из-под ног вылетают мелкие пыльно-белые мотыльки и садятся впереди тебя, на расстоянии шага, чтобы тут же взметнуться вновь. Лисичка, конечно, следовала за хозяйкой по пятам, и перемещение рыжей подруги в траве Лу угадывала только по белому кончику хвоста. Один из собачников, увидев, как Луна гуляет с букетом цветов в окружении этих бледных бабочек, прозвал её принцессой мотыльков, а за ним подхватили и остальные соседи. Но больше всего Лу любила выбирать левую дорожку и идти к своему секретному месту – заброшенному саду возле сгоревшего дома. Здесь росли старые, неухоженные и поэтому такие корявые и прекрасные яблони и груши. Кучками цвели жёлтые высоченные топинамбуры, пониже – какие-то оранжевые цветы, а кусты смородины утопали в сиренево-голубых звёздочках диких астр. По уцелевшей стене разрушенного дома взбирался девичий виноград, а остатки беседки опутывал хмель. Но больше всего Лу нравился старый, засыпанный колодец, который внутри порос мхом. Лу верила, что мох на дне колодца – это спинка дракона: уж слишком он был плюшевым и притягательным на вид. Мшистый дракон спит на дне колодца и, наверное, охраняет сокровища, или вход в подземелье, или то и другое. С одной стороны кирпичная стена колодца разрушилась почти до земли. Луна садилась на остатки кирпичей, доставала термос, контейнер с бутербродами и завтракала. Вот и сегодня она налила чай в стакан-крышку и поставила на камень, чтобы травяной сбор немного остыл. Лисичка юркнула дальше в сад. Из-за тумана она сразу пропала из виду. – Лись! – позвала девочка. – Не уходи далеко, я тебя не вижу! Такой туман! Корги вернулась с камушком во рту и бросила его к ногам хозяйки. – Не таскай камни, испортишь зубы! – погрозила пальцем Луна. – У-у-у-у-ур-р-р-р, – пробурчала Лисичка. – Да, я знаю, собачече, мне нужно искать обереги, я помню. Спасибо! Она полезла в карман и протянула Лисичке несколько галет. Корги мгновенно слизнула угощение. – А теперь я тоже позавтракаю! Лу достала свой дневник трав и принялась листать его, держа в другой руке бутерброд. Больше всего на свете Лу любила изучать магические свойства трав. Дома у неё было много гербариев, она не могла пройти мимо красивого листика или цветка. Папа дарил ей книги по ботанике, а все знакомые привозили из заграничного отпуска в качестве сувениров иноземные орехи, плоды и семена. Мама звала комнату Лу бурундучьим гнездом, а сама Луна предпочитала считать её уголком зелёной ведьмы. Она вела дневник трав в толстом блокноте-книге с твёрдой обложкой, с внутренней стороны которой Лу приклеила прозрачные кармашки для особенно ценных находок. Во время прогулки она иногда срывала цветок и вкладывала прямо в дневник, поэтому некоторые листы были в коричневых, зелёных и жёлтых пятнах от пыльцы. В дневник Лу записывала всё самое важное: рецепты травяных сборов, обряды, ритуалы зелёных ведьм. Сюда она заносила и магические названия трав. Подорожник звался языком гадюки, гвоздика – цветком висельника, зверобой – травой призрака, а ива – деревом чар. Манжетка была медвежьей лапой, а мать-и-мачеха – ослиным копытом. Лу откусила большой кусок бутерброда и полистала дневник. – Так, Лися, сегодня мы должны нарвать рябины. Луна нашла нужную страницу и зачитала: – Рябина, собранная в день осеннего равноденствия, спасает от нечистой силы и ночных кошмаров. Лися почесала задней лапой ухо и посмотрела на хозяйку: «Человече, хватит есть, пойдём играть!» Лу отхлебнула из крышки-стакана. Прохладным утром чай остывал быстро. Она выпила травяной сбор, отряхнула руки, положила дневник, термос и контейнер в рюкзак, а Лисичка уже крутилась рядом с мячом в зубах. – Да, давай поиграем! Лисичка бешено завертела хвостом, словно собиралась взлететь. – Ну, пёс-вертолёт, неси! Лу стала кидать мяч, а иногда не отдавала его сразу и сбегала, прячась за старыми грушами, но Лисичка, поиграв совсем немного, вдруг стала оглядываться по сторонам, поджав хвост и навострив уши. Туман становился всё гуще. – Странно, – сказала Лу, держа в руках мяч. – Обычно туман к концу нашей прогулки рассеивается.