Я не оглянулась. *** Свобода — это прекрасно и завораживающе. Но почему никто не предупредил, что в довесок к ней идёт испорченное платье и в кровь разодранные локти? Падение, погоня и длительная прогулка на жаре оставили на теле немало следов, и я не обольщалась: перепачканная и измученная ведьма, хоть и выглядит многообещающе, уважения встречным не внушит. С собой — ни монеты; про сменную одежду и говорить нечего. Гадину не загнала, и то ладно. Но путешествовать в подобном виде ниже моего достоинства. Ладно, в конце концов, я ещё леди, хоть по виду и не скажешь. Впереди виднелись дома, вилланам всё ещё полагалось считать меня госпожой и пытаться услужить. А если нет… Ну, я же снова грозная колдунья, верно? Так что, угрозы, шантаж и много других чудесных способов общения к моим услугам. Я забарабанила в дверь, показавшуюся смутно знакомой. — Госпожа! — открывшая женщина, в первый момент слегка обескураженная подобной вежливостью, не то попыталась сделать реверанс, не то просто осела от удивления. — Что случилось? Ой, проходите, леди Вирке! Я могу вам чем-то помочь? Всё та же пыль по углам и мрачная темнота светлым днём. Я тут уже бывала: на этой узкой скамье лежала, свернувшись клубочком, непрерывно чихающая девчонка, уже начинавшая свистеть грудью, а не дышать. — Как ваша дочь, милейшая? Всё ли хорошо? — из вежливости поинтересовалась я. А что? Может я просто зашла полюбоваться на свою работу. Неуклюжая суетливая хозяйка торопливо отчиталась: — Спасибо, госпожа, всё чудесно! Тахра благодаря вам полностью здорова. Она в поле помогает отцу. Прикажете сбегать за ними? Ох, как же её имя? Она явно представлялась, когда меня приглашали сюда в прошлый раз, но я не посчитала нужным запомнить. Я сдержанно улыбнулась: — Не стоит, я и так вам верю. — Может, молока? Простите, госпожа, — она метнулась в сторону, схватила одну кружку, но посчитала недостаточно чистой и тут же сменила на другую, спрятав первую в карман передника. — Вирке. Можете звать меня Вирке, я вполне это переживу, — пора бы уже начать обходиться без «благородной» и без «леди». — Простите, леди Вирке, — Лиса (точно, её зовут Лиса!) рассеянно вертела сосуд в руках, видимо, уже забыв о предложенном угощении или смутившись тем, что решила попотчевать важную гостью детским питьём. А жаль. От молока я бы не отказалась, но не напоминать же теперь. — Прощаю, — отшутилась я, но, кажется, женщина восприняла сказанное всерьёз. Раз так, поиграем в ростовщика и должников. — Когда я посещала вас в прошлый раз, я оказала вам некую услугу. — Да, леди. Вы очень, очень нас выручили! Да благословит Богиня ваш путь! Мы так вам благодарны! — Вы же понимаете, Лиса, — я с наслаждением отметила: женщина ну никак не ожидала, что я её вспомню, — что одними благодарностями здесь не обойтись. Насколько мне подсказывает память, мы договорились на услугу. Как считаете, не настало ли время платить по счетам? Вспугнутые с куста соловьи создали бы меньший переполох. Лиса заметалась по крошечной комнатушке, сбивая всё на своём пути, роняя посуду на пол и с хрустом топчась по черепкам, попеременно хватаясь за сердце и за припрятанную, как она считала, крайне тщательно, среди тряпья шкатулку. Я сидела с прямой спиной и непроницаемым лицом, делая вид, что подобное поведение совершенно нормально. Хотя, если сравнить с другими произошедшими за день событиями, то, пожалуй, так и есть. В конце концов женщина просто обессиленно рухнула, обхватив мои ноги и заливая слезами и без того многострадальную одежду: — Простите, госпожа! Нам нечем вам отплатить! В этой шкатулке всё сбережения, но я понимаю, что этого недостаточно. Прошу, заберите что угодно, хоть мою жизнь, только не трогайте Тахру! — Я вам что, ведьма из сказок? — я вскочила, оттолкнув просительницу, и принялась ходить туда-сюда, зло расшвыривая по углам черепки битой посуды. — Я похожа на того, кто вылечит ребёнка, а потом явится, чтобы испортить ему жизнь? Лиса беспомощно сидела на полу: — Но предания говорят… Вы же ведьма, госпожа… — На кой мне сдался твой ребёнок?! Похоже, что я своего не могу родить? Только попробуй вякнуть про мой возраст! — я предупредительно показала кулак. Знаю, что давно должна быть замужем. Но… Но шли бы вы все в гоблинову дырку! — Простите, госпожа… Кажется, бедная женщина ни на шутку перепугалась. Наверное, не следовало играть с ней в светские беседы. Я устало опустилась на пол рядом с Лисой и заглянула в наполненные слезами глаза: — Дайте мне платье. Как видите, моё никуда не годится, а отправиться домой я сейчас не могу. И хорошо бы умыться. Находящиеся в наших владениях, то есть, во владениях брата, деревни не бедствовали. Люди оставались вполне довольны и сыты, не жаловались и всегда при необходимости получали помощь от господина. Но в самом дорогом платье Лисы я не смогла бы отправиться даже в сад, когда никто не видит. Блёклое, серое, хоть и довольно аккуратно сшитое, оно, к тому же, висело на мне мешком: прежняя хозяйка, хоть и не могла считаться толстой, по всем параметрам была куда как шире. С другой стороны, прогуливаться ни по саду, ни по замку, ни по любому другому месту, где можно пересечься со знакомыми из прежней жизни, я не собиралась. К тому же, это очень по-женски — ознаменовать новый этап жизни новым платьем. А если его немного подвязать, оно сядет не так уж плохо, как будто я крайне хрупкая и нежная, что, разумеется, чистейшей воды неправда. — Благодарю, Лиса. Платье чудесное, — соврала я. — И вы прекрасно в нём смотритесь, — ответила тем же ограбленная женщина. Хоть я и не настаивала, но заботливая спасительница собрала в довесок небольшой узелок: упаковала гребень, который действительно был необходим, немного еды (я едва не заплясала от радости, но сдержалась, чтобы не выглядеть недостойно), небольшой ножик, которым стоило бы на кухне орудовать, а не в дорогу брать. От кресала15 я вежливо отказалась, на всякий случай тайком проверив, работает ли магия или снова решила впасть в спячку. Даже Твари перепало немного ласки и воды. И ещё неизвестно, чему Животина обрадовалась больше. Когда Лиса, запинаясь и комкая передник, попыталась всучить шкатулку с перекатывающимися в ней мелкими монетками, я с трудом сдержалась, чтобы снова не накричать на неё. Нет, в сложившейся ситуации деньги оказались бы весьма полезны, но разве я похожа на бандита? Главным же достоинством показавшейся недалёкой женщины оказалось умение помалкивать: ни единого вопроса, ни косого взгляда. Весь вид её говорил «что ж, и не такое случалось». Но я всё равно решила проговорить вслух простую истину: — Лиса, я была бы вам очень признательна, если бы эта встреча осталась тайной. У меня на то свои причины. — Будь благословенна, доченька! — добрая женщина, ошалев от собственной наглости, обняла меня и сразу же разревелась. А я смогла только слабо улыбнуться. Кажется, несмотря на долгие годы обучения, я всё ещё очень многого не знала о мире. *** Почему-то меня не предупредили, что еда склонна заканчиваться крайне быстро. А ещё, что по ночам даже в самые тёплые летние деньки холодно, что роса опадает не только на траву, но и на пытающихся уснуть замёрзших женщин, а развести костёр из неправильно разложенных веток (которые ещё надо умудриться найти!) довольно проблематично, пусть и при наличии магии. Проще говоря, когда я снова вышла к людям и сумела поговорить с кем-то, кроме непрестанно неодобрительно косящейся на меня Сволочи, я была мила, вежлива, неимоверно счастлива, но всё ещё не готова вернуться домой. Таверна «Два меча» не показалась таким уж чудесным местом. Нахохленной курицей она устроилась на перекрёстке между четырьмя деревеньками, распушив перья-доски и ни в какую не желая принимать приличный вид. А зачем, спрашивается, подновлять стены, если мимо проходящие путники, а также жители всех четырёх сёл исправно оседали именно здесь? Ну и пусть грязновато, душновато, народу многовато. Зато деревья внутри не растут, а комары не кусаются. О чём ещё мечтать? Лошадь с таким воодушевлением кинулась к общему стойлу, что пройти мимо оказалось выше наших сил. Денег, правда, при себе так и не появилось, хотя надежда найти чей-нибудь обронённый кошелёк не покидала меня оба дня пути. Вдруг среди посетителей гостеприимного, надеюсь, заведения найдётся кто-то из знакомых? Я не так уж далеко от замка, а владения Ноктис де Сол закончились только прошедшим утром. Хотя такой ли большой удачей стала бы нежданная встреча? Брат водил куда более тесное знакомство с лордами соседних земель, к тому же наверняка уже разослал гонцов с письмами и просьбами задержать меня, если вдруг попадусь. О, хотела бы я на это посмотреть! И всё-таки требовалось что-то придумать. Я распахнула дверь с ноги, привлекая всеобщее внимание. Несколько десятков лиц, морд и физиономий повернулось к лохматой женщине со впалыми глазами. — Чего желаешь, малышка? — хозяин таверны оказался не слишком стар, невозмутим и беловолос. Несмотря на изрубленное шрамами лицо, трепета он не внушал, тем не менее, хамить и бить кулаком по столу, требуя обслужить госпожу как следует, мигом расхотелось. Но спустить фамильярность оказалось выше моих сил. — Извольте без вольностей! Перед вами не малышка, уважаемый, а благородная леди! Со всех сторон раздался согласный хохот: — Леди горных троллей? — Простите, благородная госпожа, не признали вас под слоем грязи! — Нам бы поклониться, что сидим?! Что ж, можно быть уверенной, даже если бы знакомые среди этой язвительной толпы и оказались, они бы вряд ли меня узнали. И ведь ни в чём нельзя их обвинить: видок посетительницы говорил сам за себя. — Может, до благородной леди я сегодня и не дотянула, — я многозначительно воспламенила ладонь, тонко намекая на то, что гогот мне неприятен, — зато злая ведьма получилась отменная! Шутки почему-то мигом прекратились: — Так бы сразу и сказала! — Ну всё, всё, злая ведьма, уймись, — примирительно пробухтел владелец «Двух мечей». — Ты сюда пожрать пришла или народ мне распугивать? Беловолосый16 дважды стукнул ладонью по столешнице, показывая, что я вполне могу присесть рядом, пока он по традиции всех хозяев всех таверен мира протирает её полотенцем. — Денег у тебя, судя по всему, нет, — проницательно заключил мужчина. Я не стала отпираться: — Ни серебрушки. — Но жрать, полагаю, хочется? А вот это уже унизительно. Но, видимо, очень заметно. — Иногда приходится. — Наверное, и переоделась бы с удовольствием, если б нашлось, во что, и помылась бы… Я ухватила край мельтешащего полотенца, заставляя того, кто его держал, отвлечься от своего нелёгкого дела, посмотреть на меня внимательно и сделать соответствующие выводы. Одного навязчивого ухажёра мне хватило с лихвой. — Слушай, ты, — спокойно, без крика, но твёрдо начала я, — внешний вид часто бывает обманчив и очень зависит от обстоятельств. Не обольщайся, я действительно могу за себя постоять и, если понадобится, взять силой всё, что мне нужно. Поэтому забудь о своих грязных намёках, налей вина и принеси нормальной еды. Лучше пожирнее, — эх, придётся забыть о стройной талии! — И тогда я мирно уйду, не разнесу это место до основания и, может быть, даже не засуну это полотенце тебе в задницу. Ему бы сообразить, что я более чем серьёзна. Что зла, голодна и безмерно устала. Но он хрюкнул, попытавшись сдержать смех, а потом захохотал в голос: — Ну точно, благородная леди! Ой, какая боевая! Я не могу! Нет, правда, я очень испугался! Уже в штаны наложил и всё жду, пока вонять начнёт! Прости неразумного! — Это действительно настолько смешно? — сама себе я казалась весьма опасной. — Нет, что ты! Очень внушительно! Я даже поверил. Но вы, бабы, одинаковы: слова ни скажи, всё вам под юбку залезть пытаемся.