— Конечно, — облегченно выдохнула Лара. — Мне нужно… — Сразу скажу: вам пока ничего не нужно. Только ответить на мои вопросы. Условия сотрудничества мы обсудили с Вячеславом. Я привезу вам договор. Подпишете, если вас устроит. И он сразу переводит аванс. — Но я хотела сама, я уверена, что мне так будет проще. — Хорошо. Обсудим. Но мой совет: прислушивайтесь к тому, что предлагает Вячеслав. Он довольно приличный адвокат. Чем больше в деле профессионалов, тем проще. — И когда вы можете приехать? — Сегодня удобно? — Да. Я только не успела подготовиться морально. — С этим мы справимся. Вы не против, если я приеду со своей секретаршей? Не потому, что мне необходимо ее участие. Но она как раз тот человек, с которым людям легче собраться морально. Очень естественная и эмоциональная девушка. Зовут Надеждой. — Ну, раз Надежда… Значит, необходима, — Лара даже улыбнулась. — В какое время приедете? — Часа через два нормально? — Отлично. Жду. …Детектив выглядел шикарно. Голубые глаза, седые виски, голливудская улыбка. Стройный и непринужденный. Пожалуй, Лара предпочла бы, чтобы он был менее картинным. Взглянув на его спутницу, сразу поняла: это то, что надо. У Нади было круглое лицо, круглые карие глаза и крупный улыбчивый рот. Он казался полным веселья и смеха. Странное дело выбрала для себя такая девушка. Она контрастировала со всем, что зовется криминалом. И да, она выглядела как надежда. — Привет, — протянула она руку Ларе. — Держи пакет. Жена Славы передала. Там мандарины, банка красной икры, в коробочках всякие витамины. Теперь я понимаю, что тебе это очень нужно. — Ох, спасибо. Таня верна себе. Я заварила кофе и сделала бы бутерброды с икрой. Но у меня нет хлеба. — Ничего, — деловито произнесла Надя. — Я обожаю икру и не порчу ее хлебом. А давайте мы ее просто ложками съедим? — Я не против, — рассмеялась Лара и даже не сразу поняла, что с ней это случилось впервые за год. Посидели вокруг журнального стола в гостиной. Ели икру под кофе, говорили о всякой ерунде. То есть говорили в основном Сергей и Надя. Лара просто впитывала пеструю информацию обо всем, чего для нее так долго не было. Потом Сергей взглянул на часы и произнес: — Так. Работаем, дамы. Надя убрала со стола, а Лара принесла ноутбук, открыла папку «Артур», начала рассказывать дрожащим голосом, потом говорила уже как будто только себе и по ходу систематизировала материал, формулировала задачи и цели. — Хорошо с вами, — произнес Сергей. — Профессионально работаете. Даже вопросы не нужны. Я получил первые ответы. Вы интересовались, что с делом. Оно не закрыто. Дела о педофилии не закрывают так быстро. Но оно как бы заморожено. Пока информация поверхностная. Что-то не совсем понятное с главной уликой. Ну, алиби подозреваемого, которое ему обеспечила подружка, конечно, не принимаем всерьез. Мы начнем с самого начала. Вы можете переслать мне материалы этой папки на такой мейл? Это и есть защищенная связь. Тут поднялась и выпрямилась Надя, которая за все время не издала ни звука. В ее глазах горел пожар, на щеках — багровый румянец. Она выпалила гневно, презрительно: — Я в шоке. И долго вы собираетесь ковыряться с этим подонком? Да и с его клячами. Пока они все вместе не сожрут следующую жертву?! — Не понял, — с интересом посмотрел на нее Сергей. — У тебя какие-то предложения? — Да. Ты же не мент, Сережа, чтобы возиться с желтыми бумажками давно похеренного дела. Поехали поймаем этого Гошу, отвезем куда-то… Не в офис, конечно. И выбьем из него всю правду. Под запись. Да я бы сама справилась… Или вообще — заказать кому-то, чтобы грохнули ублюдка… Все же ясно с ним. Что вы так на меня уставились? У меня сердце разрывается от того, что он делал с ангелом. Пожар в карих глазах погас, его потушили слезы, которые обильно потекли по лицу, губам. Лара только сейчас поняла, что Надя сама еще ребенок, от силы лет девятнадцать. Как Сергей мог ее втянуть в подобные дела. Как ей можно доверять… Сергей подошел к Наде, положил ладони ей на плечи, посадил в кресло, сунул в руку салфетку. — Послушай, Надюха, меня внимательно. Ты права в том, что я не мент. Я гораздо лучше. И тебя я взял на работу по двум причинам. Мне даже не особенно нужна секретарша. Но, во-первых, я понял, что без меня тебе на свободе долго не протянуть. И второе: у тебя нет юридического образования, вообще нормального образования, но есть набор таких светлых мозгов, какие мне по жизни редко встречались. И да, я подумал, что, постоянно общаясь с профессиональными следователями, юристами, адвокатами, ты получишь столько, сколько никакой институт не даст. И ты была до сих пор такой обучаемой… Что такое презумпция невиновности, мы с тобой проходили. Что такое грамотное обвинение — тоже. Смысл не в том, чтобы покарать одного ублюдка. Смысл в том, чтобы от неотвратимости наказания содрогнулось все поганое содружество садистов и насильников. И нет такого похеренного дела, которое нельзя вернуть и оживить. А теперь вытри сопли и успокойся. Я на самом деле очень хорошо тебя понял. Весь твой пламенный порыв и твое отчаяние. Ты на самом деле сказала то, что мне так сильно хотелось произнести, когда мы смотрели эти видео и фото. Надеюсь, Лара нас простит за это отступление от протокола. Лара, поверьте мне: Надежда никого не заказывала и не пытала. У нее были другие проблемы, с которыми мы справляемся цивилизованно. — О каком прощении речь, — тихо сказала Лара. — Я слушала эту девочку и думала о том, что профессионалов в миллионы раз больше, чем хороших людей, способных разделить чужое горе. Какая разница, что она говорила. Я видела и слышала только сострадающую душу. Возвращайтесь, я буду ждать. — Хорошо. Я оставлю договор, прочитаешь, когда будет время. — Нет, я сразу подпишу. Никогда не читаю договоры. — Можно я схожу умоюсь? — спросила Надя. — Конечно. Когда Надя вернулась из ванной, Лара сунула ей в карман куртки две коробочки с витаминами. — Возьми, мне не нужна такая уйма. Я их вообще терпеть не могу. — А я обожаю, — улыбнулась Надя. Глаза опять стали ласковыми и доверчивыми. — Честь имею, — вытянулся в струнку на прощание Сергей. — Даже не сомневаюсь. Уверена, что имеешь. Часть третья Мать Сергей и Надя ушли, и вскоре позвонила Катя. — Ну что? Как они тебе? — выпалила она. — Тебе не показалось, что это мошенники? Он корчит из себя ковбоя на выпасе, а она вообще похожа на хитрую и наглую дуру. Какие это детективы?! — Катя, — потрясенно произнесла Лара. — Ты следила за ними? Ты во дворе, что ли? — Конечно. А ты думала, я все пущу на самотек? Танька мне сказал, когда они к тебе приедут. А я примерно в это время через день отпрашиваюсь. Мне типа нужно домой — приготовить сложное диетическое блюдо для сына. Гастрит я ему придумала, прости меня, Господи. А сама еду сюда. — Что-то немыслимое, Катя. Может, поднимешься, кофе выпьешь? На улице же такая метель. А ты, получается, сидишь в машине часа четыре, не меньше. И что это за чушь насчет мошенников? Как ты до такого додумалась? — У меня кофе в термосе. И надо мчаться на работу. А насчет мошенников не я додумалась. Люди в интернете только об этом и пишут. И не только нормальные люди, но и козлы, которые должны мошенников ловить. Они вместо этого всех предупреждают: к вам идут мошенники, будьте осторожны. Своими глазами читала в главных новостях. Звонят такие очаровашки или прямо на дом являются. Представляются кем угодно — работниками ЖКХ, какой-то инспекции, прокуратуры или ФСБ. Или вот как у тебя — частными детективами. В курсе какой-то проблемы человека. Даже документы показывают. Человек открывает рот… А через час уже зомбирован полностью. Просто выполняет команды. И не только переводит куда-то все свои деньги, но через какое-то время обнаруживает в телефоне сообщения, что он набрал кредитов на миллионы. И их тоже отправил неизвестно кому. — Упоительные истории. Как хорошо, что у меня нет миллионов. Спасибо, не знала. Но я не зомбирована. Пообщались нормально. Они все понимали. Девочка, посмотрев мои фото и видео, даже плакала. И кричала нам, что нельзя тратить время на поиски каких-то доказательств вины Георгия. Нужно срочно его схватить и выбить признание. Или просто заказать, чтобы грохнули. Ей понятно, что это он — убийца. — Серьезно? Так это же наш человек. Надеюсь, вы согласились? Я в доле на киллера. — Моя ж ты дорогая. Мы решили по закону и суду. — Хорошо, не спорю. Но я все равно в деле. Учти, раз в два дня меня отпускают на несколько часов по причине гастрита сына. Могу помочь машиной, руками, просто припереть твою родню к стенке. — Спасибо. Посоветуй мне прямо сейчас. Не могу решить: мне поехать к Вере сегодня или подождать, пока Сергей найдет какую-то зацепку, чтобы ею припереть ее, как ты сказала, к стенке? — Я считаю, надо подождать. Вообще не советую оставаться с ней один на один. Решишь, возьми хотя бы меня. Я, кстати, вчера ей позвонила. Просто спросила, как дела, не нужна ли медицинская помощь. Злая она как сволочь. Промычала насчет того, что собирается к тебе явиться. — Да что ты… Хорошо, что предупредила меня. — Лара, только не пускай ее в квартиру. Ни за что не пускай! Лучше вообще не открывай. И сразу звони мне, Тане или хотя бы своим детективам. — Да, поняла. Разведчица ты моя распрекрасная. — А то! Лара знала свою мать. Маниакальные идеи Вера доводила до конца. То есть до абсурда. Не без допинга, конечно. Когда раздался звонок в дверь, Лара положила в карман телефон и подошла к двери. Нажала кнопку видеокамеры. Прямо перед ней на мониторе появилось красное, потное лицо матери. Она нажимала на звонок много раз, потом просто держала его не отпуская. Вера постарела, поседела, была растрепанной, запущенной, в каком-то жутком незнакомом пальто. С помойки, что ли? Лара смотрела на нее довольно долго. И так выглядит деградация: с этим враждебным выражением затравленного, загнанного зверя. Это несчастье. И что самое ужасное — это родное несчастье. Его не смоешь с себя, как грязь с белых сапог. У Лары и нет белых сапог. Она и себя-то ни в чем не оправдала. И не ей, наверное, обвинять эту бывшую девочку-подростка, которая родила своего главного врага. Ту девочку сожгла дотла ее бесконечная заброшенность и ненужность никому. Тлеющие угли судьбы она заливает водкой. Впервые за восемь лет Лара смотрела на мать без подозрительности, страха и ненависти. Артуру Вера уже не сможет навредить, а всем остальным больше не опасна. Лара вернулась в комнату, положила в карман халата бумажник и карту. Написала крупно на бумажке ПИН-код и открыла дверь. Вышла в коридор и плотно прикрыла дверь за собой. — Здравствуй, Вера. Извини, не могу тебя пригласить. Давай сразу проясним: здесь живу я. Это дом мой и Валентины. Мы так надеялись, что он будет домом и для Артура. Мы с тобой по разные стороны нашей общей клетки. Но мы связаны одним горем. Не спрашиваю, осознала ли ты его. Оно есть, в состоянии ты это понять или нет. Но сюда ты не войдешь. — Что ты такое несешь, — уставилась на нее Вера больными, слезящимися глазами. — С кем ты тут живешь? С покойниками? — Не продолжай. Я ничего не собираюсь тебе объяснять. Слишком поздно и уже, наверное, совсем бессмысленно. Но если тебе нужна помощь, ты пришла по адресу. Вот, возьми. Это все мои наличные. Это карта, на бумажке ПИН-код. У меня есть еще одна. — Это все мне? С чего это ты так расщедрилась или откупиться хочешь? — Да нет. Просто вспомнила фото двух девочек. Одна держит на руках другую. Стало страшно и больно за обеих. Звони, если что. И попроси Катю, чтобы проверила, что у тебя с сердцем. Губы синие. Возьми такси. Лара просидела до самой ночи неподвижно, не отбиваясь от атак самых болезненных и ярких воспоминаний. Потом позвонила Андрею и сказала: — Помоги. Я жду. И бог с нею, с разодранной кожей.