Вот теперь было все хорошо видно. Сверху песок крутился не сплошной стеной, а так, чтобы свет все же проникал внутрь, но и чтобы хрен что можно было рассмотреть из космоса. Хотя дети сейчас ходят в инет через мой шлюз и у них заблокирована связь со спутниками позиционирования, понять, где они находятся, не очень сложно. Крот мне отчитался, что Катя производила поиск по изображению с камеры УНИКа, который, в свою очередь, отправлял отчет об активности еще на пару других серверов, которые Крот автоматом взял на контроль. Скорее всего, это сервера безопасников. В общем, сложить два и два несложно: как Катя нашла по картинкам место нашего расположения, так и они найдут. Значит, смотрят сверху сюда, непременно смотрят. Я бы смотрел. Но фиг что увидят. И это радует. Хотя кому я вру? Дети-то запишут, а я не хочу им запрещать или сильно вмешиваться в их УНИКи. Так, делаю вид, что не люблю подглядывания, чисто ради порядка, чтобы не выбиваться из образа. Ну и: сделал гадость – на душе радость. Пусть тренируются. В астрале тоже замутил бурьку, помня о недоразвитых наблюдателях из службы безопасности, но осторожно – мне еще понадобятся его возможности прямо сейчас. Но света все равно хватало. Серо немного, как осенью под тучами, а мне даже нравится. – Если не хотите пропустить интересное, то айда за мной! – Я поднялся в воздух и полетел в примерный центр расчищенной площадки. Дети быстро сориентировались, и за их спинами развернулись стрекозиные крылья, что я им раньше подарил, то есть они были в курсе, как пользоваться ими. А в новом поясе я реализовал тот же функционал. Пока мы двигались, я вышел в астрал, в свой домик, к этому моменту уже достаточно укрепленный и даже, надеюсь, опасный для некоторых враждебных сущностей. И оттуда запустил заранее приготовленные поисковые глифы. Задал привязки, параметры, немного проконтролировал начало работы… и все. Осталось только ждать. Я остановился, и минут пятнадцать мы молча висели на одном месте. Дети не лезли, понимая, что лучше не мешать, а я контролировал работу системы плетений визуализации и иногда кратковременно выскакивал в астрал, чтобы уточнить работу глифов или скорректировать ее. Наконец пошли первые результаты. Рабах Сначала Рабах еще размышлял, почему именно его Аллах выбрал для встречи с этими странными существами, но потом просто сидел и смотрел, что происходит. Темные стены песчаной бури отстояли от них совсем недалеко. Казалось, протяни руку – и коснешься двигающейся песочной стены. Но одновременно их вид вызывал внутреннюю дрожь: Рабах знал, как беспощадна может быть буря, перемещающая большие массы песка. Попадешь в эту стену – и хорошо если вообще жив останешься, можно остаться без кожи или просто задохнуться. Земля подрагивала. Совсем незаметно, но отчего-то в груди чувствовалось. И тихий-тихий шепот миллиона песчинок, прорывающийся иногда через мерный гул воздуха. Мужчина с детьми – все-таки они, наверное, были людьми, поразмыслив, решил Рабах – взмыли в воздух и отлетели поближе к пирамидам, туда, где несколько из них находилось довольно близко друг к другу. А бог Анубис, скорее всего, был чем-то вроде машины. Рабах видел похожие по информационному каналу, куда иногда заглядывал, только не сразу сообразил. А как сообразил – слегка успокоился. И он остался здесь, вероятно, контролируя их. Ну что ж, совершать необдуманные поступки Рабах не собирался. Тем временем в воздухе стало посверкивать, пирамиды и почва то наливались яркими цветами, то снова становились серыми и неприглядными. Порой казалось, что внизу между холмами кто-то ходит, но стоит присмотреться, как этот «некто» исчезает. Вот вроде бы глаз ухватил высверк зелени, но взгляд не успел сфокусироваться, оставив в ощущениях мучительное цветовое послевкусие изображения пальмы или другого дерева, у которого растительность находится в верхней части. Через минуту Рабах чуть не подпрыгнул, когда холм, на котором они сидели, вдруг оказался не холмом, а шевелящейся кроной другого раскидистого дерева, и даже не одного, а небольшой рощицы из четырех-пяти деревьев, которые переплелись ветвями. Уцепившись руками за землю и поняв, что уже привычная твердость под седалищем никуда не делась, Рабах перевел дух, оглянулся и увидел такие же испуганные лица соратников. Зато верблюды дрыхли. Наверное, это тот мужчина их усыпил, предполагая такое развитие событий или же вызвав его. Тут дело стало явно двигаться быстрее – пирамиды посвежели внешним видом, разрушенные – почти все восстановились, хотя сквозь свежую пелену реальности и проглядывали старые отвалившиеся куски. Теперь появляющиеся объекты не спешили пропадать, но иногда некоторые рывком меняли свой вид: то дерево станет больше или, наоборот, вернется в годы своей молодости, то вдруг из-за пирамиды выйдет процессия людей, смутно напоминающих кого-то, то их пересечет другая процессия, не замечая тех, сквозь кого они проходят. И только когда Рабах увидел, как несколько десятков мужчин строят пирамиду, он понял, что видит прошлое. Очень далекое прошлое. И это были его предки. Может, конечно, они были другого племени или это были пропавшие колена их рода, а то и просто чужаки, но они жили на этой местности, напитывали дух земли своими мыслями и желаниями, частичка которых должна была передаться потомкам этой земли, хоронили тут своих умерших и надеялись на светлое будущее для своих детей. Так что да, это их предки. Рабах встал. За ним молча поднялись его спутники. Наклонив голову и прижав правую руку к сердцу, он стал что-то шептать. Потом, не прерывая своих слов, шедших из глубины сердца, житель пустыни поднял голову и продолжил впитывать разумом открывшееся ему прошлое, чтобы рассказать своим, как все было, и не переврать в описании. Ник Ух как я рад, что все получилось! На самом деле я действительно хотел вытащить в визуальный ряд все, что можно было раскопать из прошлого этой местности. Астрал – это, конечно, хорошо, но когда воспринимаешь своими глазами, психологически это более достоверно. Да и детям показать хотелось. Если в двух словах, то я начал доить астральную память данной местности, очищать и преобразовывать данные в обычные иллюзии. Собирал информацию дискретно по времени за определенный период. Поэтому все тут наложилось и стало напоминать восточный базар, где люди толпами ходят друг сквозь друга, одновременно строят пирамиды, в которых тут же кого-то хоронят, ремонтируют их, те разрушаются, строятся новые… и так далее. Зато виден весь исторический срез того периода, и можно даже его, как в компьютерной программе, редактировать: какие-то участки времени растянуть, из-за чего не попавшие в этот период люди и строения исчезали, или, наоборот, ужать, увеличивая информационную плотность. Вот почему-то звуки сложнее оказалось передать, но тоже справился. Только, в отличие от изображений, звуки не распространялись дальше нескольких метров от своих источников. Иначе тут получился бы базар. А так – чинно все, благородно. Конечно, не все просто было, особенно астральные глифы создавать, но, судя по результату, вроде бы удалось. Здесь в то время не было пустыни. По крайней мере, песков. Да и деревья кое-где были, и даже какие-то рощицы, трава, а судя по растительности, освещению и тому, как чувствовали себя люди в этой местности, климат был явно мягче. Не видно было, чтобы они потели от жары. Так мы и перелетали от одной кучки людей до другой. Опускались рядом, смотрели на лица, слушали голоса. Дети даже пытались кого-то потрогать – Сергей увидел девочку и хотел дернуть ее за косичку. Конечно, безрезультатно, а вот Катя шикнула на него и посмотрела так укоризненно, что вогнала мальчика в краску. Честно говоря, я почувствовал натуральный эмоциональный аурный посыл от нее с небольшими ментальными наслоениями. М-да… Не совсем то, что я раньше наблюдал, скорее даже как раз из моей епархии, но все равно интересно. Может, попытаться из нее сделать мага? Только какой смысл? Обычной магии тут нет, а инфомагия… Уже проверил: те сложные энергоинформационные структуры, предположительно отвечающие за владение магией, у нее так же заблокированы, как были они заблокированы у меня. Тогда Умник их раскрыл, но сейчас, разбираясь с этим с высоты своих знаний, я четко вижу и понимаю, что Умник меня спокойно мог просто-напросто убить этим действием. Вот реально, там ведь не только раскупорка идет, но необходима перестройка кое-каких подсистем, чего Умник не делал, но мне просто повезло – устойчивый я оказался в этом плане. Да и вообще, многих вещей я там не понимаю до сих пор, так что ни за что не взялся бы за это дело. Во всяком случае сейчас. Ну и рисковать ребенком – даже мысль такая выводит из себя. Вот убить какого-то врага – легко. А просто взять и начать менять человека… Разве что врага, опять же? Чисто в виде эксперимента? Эх… Что-то мне не хочется со всем этим возиться. А вот чародейство – это да. И штука мощная, и вполне можно людей раскачивать. Правда, немного урезанное оно будет, так как не смогут люди его усиливать с помощью маны. Но чистая псионика тоже подойдет. Тем более что ко многим ее проявлениям современные ученые подобрались, и даже обычные люди их используют. Все эти психотехники и мысленное управление УНИКами… Или взять тех же монахов… Тут можно будет подумать. Ну а больше меня, конечно, интересует вот эта непонятная фигня, что есть у Катьки, совершенно не укладывающаяся в известные мне рамки магии, чародейства и прочего… Или вот тот же Сергей. Чем-то зацепил он меня. Вроде бестолковый, но кто в этом возрасте не бестолковый? Катька, наоборот, даже пугает своим ранним развитием, но все же это в пределах нормы. Может, взяться за пацана? Ну пусть не чистые чародейские навыки ему дать, а те же боевые. У меня в запасе есть аурные техники, тоже весьма неплохие. Особенно против простых людей независимо от их вооружения. – Ну что, все отсняли? – спросил я детей часа через три, высматривая на своем виртуальном экране, не пропустил ли интересных моментов из прошлого. Время пролетело как один миг, и дети, конечно, должны были устать, хоть и не скажешь по ним. – Да. Получается, именно так тогда хоронили? А почему пирамид немного? За такой срок можно было до горизонта их понаставить. – Сергей недоуменно посмотрел на меня. – Так только зажиточных хоронили. Ты посмотри на их одежду, – кивнул я в сторону очередной процессии. – У некоторых золота немерено, у кого-то лица раскрашены косметикой. Вон кого-то в паланкине несут. Причем украшенном не только золотом, но и каменьями. Пусть полудрагоценными, но все же. – У египтян так же было? – Катя засунула большие пальцы рук в кармашки шорт и, покачиваясь с пятки на носок и обратно, прищурив глаза, с любопытством рассматривала проходящую мимо нее древнюю красотку с печальным лицом. – Не знаю. Вот и посмотрим завтра. – Я окинул взором пространство и задумчиво сказал: – Только надо придумать, что делать со всем этим песком. Да и засыпать обратно не хочется… Пирамиды практически все были разграблены. Остатки тел, конечно, в основном лежали на месте, но все ценное было выметено подчистую. Кстати, там ведь не только пирамиды строились, но и портики перед ними, каменные крытые площадки с каменными же скамейками. Красиво. До наших дней дожили только пирамиды. Ага, «завтра» – хренушки там! Неделя! Неделю у меня заняло обустройство того, что я наворотил. Впрочем, я и не торопился особо. Катя помогала, применяя свое проснувшееся дизайнерское чувство, Серега просто тусовался с нами заодно, ну и я начал его потихоньку готовить к бою на мечах. На ночь отправлял детей домой, думая, что на следующий день они не захотят приходить, но нет – как штык оба были тут. Приятно, что ни говори. Да, попробовал я местных, как они на своих саблях, – чуть лучше, чем никак. Потом пришлось еще их кормить – пока мы здесь находимся, они уходить не захотели, а еды с собой много не брали, да и что это за еда? Мясо вяленое да вода. Ну и сухие лепешки. Единственное, в чем они мне помогли, когда я выбирал варианты, понимая, что это все достанется местным, так это ответом на вопрос, что для них самое ценное. Оказалось, вода. В принципе и так было понятно, но мало ли. Вдруг для них золото, например, важнее воды. Но все-таки вода. Люди оказались не особо мне интересными, и поговорить с ними было не о чем, но и не мешали. К тому же кому-то ведь потом надо будет смотреть за всем, что я оставлю тут. Хотя и смотреть особо не за чем, но мало ли… Вообще, тут реально получилось чудо из чудес, стоит это признать. Внешние песчаные стены укрепились и образовали высокую стену. Почти под двести метров высотой – просто громадные, но слегка препятствовали прямому жаркому ветру пустыни, хотя с общей системой контроля и баланса это теперь не имело значения. Внутрь ведут четыре широких прохода – со всех сторон света. Стена изнутри уступами спускается вниз. На каждом уступе – толстый слой принесенной земли, на котором высажены кусты и деревья, специфичные для данного района, но там, где есть хоть минимум воды, то есть оазисные растения. А как все это летало, когда рассаживалось! Просто сказка про джиннов, та, где они строили за ночь замок! Среди деревьев – множество озер, и несколько водоемов в самой долине. Откуда вода? Это интересный вопрос. Помните мой преобразователь материи? То есть с одной стороны входит объект, превращается в энергоинформационную структуру, транслируется на другую сторону, но претерпевает изменение по пути, а там уже льется чистейшая вода. Даже с солями нужными. Это было просто – взял воду, прогнал через свой механизм, снял параметры этого энергоинформационного пакета, ну и все, собственно. Объектом для преобразования стал лишний песок. Сначала он преобразуется в энергоинформационный пакет, затем – в матрицу воды, и все. Это не получение объектов по информструктуре, это другое. Ну а так как энергетическая составляющая у песка и воды разная, то и объем продуктов, конечно, разный. Ну и еще контроль, чтобы преобразовывался только песок, а то начнут людей переводить на воду. Хм… Поначалу, пока не все было настроено, вода мгновенно выпаривалась. Ну и духота попервой наступила, когда все тестировалось. Но постепенно все выправилось. Закрутил еще энергетику места, чтобы растениям комфортней было. Далее работы только добавлялось. Перекрыть область легким пологом, регулирующим микроклимат внутри. Потом создать специальные насосы в виде хитрых воздушных плетений, загоняющих нужный объем песка издалека при уменьшении воды в озерах. Тогда над озерами проливался дождь, восстанавливающий водный баланс. Затем – оптимизация полога, чтобы песок, образующийся во время песчаных бурь, ну или просто приносимый ветром, проливался внутри уже на почву дождиком, освежая и увлажняя ее. После – контроль роста растений (здесь многое делала Катя, почему-то втихаря от меня советуясь с бабушкой и мамой Сергея – Ксенией. Стеснялась меня, что ли…). И наконец попробовали запустить в самые крупные пруды среднеазиатских рыб (специально метнулся туда, и оказалось, что Сырдарья еще на месте, и мне удалось выловить там довольно много разных особей). Но выживут ли – не знаю. По крайней мере, условия создали, а дальше как повезет. Некоторые озера сообщаются между собой, есть даже проточная вода в небольшой речке по периметру сверху и водопадик. На все это повесил нормальный инфокомп, чтобы управлял тут. Физически привязал его к специально созданной каменной стеле посреди оазиса с понятными пиктограммами. Должен справиться, хотя и людской присмотр нужен. Ну, чтобы мусор убирать или поправить что-нибудь. М-да… Может, конечно, это и странно выглядело – сделать подобное в том месте, где хоронили людей, но мне показалось это правильным, да и сам потренировался в масштабной стройке. Ну и местные не возражали, наоборот – были в восторге, особенно когда я сказал, что именно они будут тут главными смотрителями. С единственным условием – пускать внутрь всех согласно общим правилам, кои в виде иллюзии вывесил и у стелы, и снаружи у входов, обратно – не выпускать. Шучу. Блин… Сложно это. Всего не предусмотришь. А вдруг решат под себя все подмять? Или войны тут за контроль над оазисом начнутся? Блин… Дополнительно к инфокомпу повесил управляющий конструкт с целью контроля агрессивности окружающей среды. В случае чего всех двуногих внутри периметра ждет расстройство желудка, не проходящее до тех пор, пока уровень агрессии не спадет до фоновых значений. Фух… Все-таки слишком много контроля надо. Ладно, если что не так будет – пусть звонят российской службе очистки. Не знаю, с Орловым посоветуюсь потом. Ну и еще понаблюдаю какое-то время за этим местом, поправлю, если что не так. Может, действительно стоит специалистов позвать – вряд ли я все предусмотрел и когда-то все пойдет вразнос. Эх! Я вздохнул полной грудью, оглядывая получившуюся красоту. Среди долины ровно стоят красивые пирамиды, прикрытые историческими динамическими иллюзиями. Между ними, а также между деревьями, беседками и лужайками ходят исторические люди. Можно даже послушать, чего они говорили или пели, посмотреть вблизи, как они выглядели, – кстати, довольно сильно внешне отличаются от прибившихся к нам местных. Но это меня не волнует от слова «совсем». Горизонт закрывает серо-зеленая стена, уступами спускающаяся вниз, а сверху иногда покапывает – это песчинки, проходя через мембрану полога, преобразуются в воду. Скорее всего, еще понадобится доводить систему контроля и баланса, но это все потом. Надо набрать статистику, хотя мой геологический инфосервер сильно помог мне в сложных расчетах и вроде как гарантирует, что система получилась устойчивая и стабильная. Причем без глобального влияния на общую территорию Судана. Ладно, посмотрим. – Рабах! – крикнул я и помахал рукой, призывая нежданного помощника. Вскоре прибежал буквально цветущий радостью араб. – Мы уходим. Владейте. Условия вы знаете. Внутри не жить, только отдыхать, и не больше месяца на человека. Потом еще через месяц можно снова появляться внутри. Не больше ста человек одновременно. Все нарушения караются длительным поносом, так же как драки, войны и прочие столкновения. При этом запрещать посещать это место никому нельзя. Вы – главные тут, но не хозяева. У вас чуть больше прав и только. В том числе можете позвать на помощь кого-нибудь. – Я неопределенно помахал рукой в воздухе. – Или меня, или кого-то еще. Возможно, тут будут появляться мои друзья – им не мешать. Они будут появляться от центральной стелы. На всякий случай медальоны с включением экстренного режима безопасности, если кто нападет, у вас есть. Ну, вроде все. Я снова огляделся. Катя вдруг шмыгнула носом: – А можно будет появляться тут? Или приятелей приводить? – Конечно. Только на всякий случай берите с собой своих наблюдателей типа Гоши. Я уже скинул вам в болталку координаты, чтобы вы сами могли приходить сюда при желании. Ну и на всякий случай – прежде чем перейти сюда, все же смотрите сначала, что тут происходит, в болталке есть такая возможность. – Да, красиво получилось. И тренироваться тут приятно. – Сергей тоже с грустью смотрел на местность. – Не переживайте. Еще надоест вам тут бывать. Ну а через несколько дней посетим-ка мы Египет! – Я в предвкушении потер руки. – Сходим в пирамиды. – А нас пустят? Вроде бы они сейчас закрыты для посещений. – Дети с любопытством посмотрели на меня. Я обвел рукой обновленное окружающее пространство: – Как вы думаете, остановят ли какие-то запреты тех, кто умеет такое делать? Рабах Они так и не поговорили с незнакомцами и не узнали, кто они. Обращаться к ним Рабах не мог – что-то останавливало, а те на них почти не обращали внимания. Он даже подумал было, что так все и останется, но когда великое… дело… да, ДЕЛО, было завершено, пришелец, которого дети называли Ником, подозвал Рабаха и спросил, что он и его народ ценит больше всего. Рабах лишь на мгновение замешкался, сбитый с толку неожиданным вопросом, потом, почти не задумываясь, ответил. Ник улыбнулся, и Рабах понял, что ответил правильно. Тогда Ник откуда-то достал кольцо из странного, как бы текучего металла, в которое с трудом можно было бы просунуть голову, и дал его Рабаху. Изнутри кольцо слегка туманило воздух, будто затянутое еле заметной пленкой. Пальцы спокойно проходили сквозь нее и ничего не чувствовали. Пока Рабах недоуменно крутил подарок в руках, Ник нагнулся и набрал горсть песка. Потом взял свободной рукой ладонь Рабаха, повернул ее так, чтобы удерживаемое кольцо расположилось горизонтально, и насыпал сверху песок. Можно было бы сказать, что дальнейшее повергло Рабаха в шок, но на самом деле после всего увиденного ранее удивление было вполне умеренным, да и ожидал он чего-то подобного. Тем не менее подарок был бесценным, особенно для пустыни: сверху сыплется песок, а снизу вместо него льется вода. Такой чистой, вкусной и прохладной воды Рабах, пожалуй, никогда ранее не пробовал. – Владей, – сказал Ник и хлопнул того сбоку по предплечью. – Твоему племени пригодится. И помни правила этого оазиса. И Рабах низко молча поклонился, не в силах словами выразить свою признательность. Биоферма Солнце высоко стояло над горизонтом, освещая своими животворящими лучами красивейший луг, речку и рощу березок за рекой. Немногочисленные насекомые пролетали возле лица мужчины, сидящего на корточках и упирающегося руками в землю. Одет он был в сплошной светло-зеленый комбинезон, который постоянно менял оттенки и рисунок так, что с двадцати метров казался колышущимся на ветру зеленым кустом. Только светлые волосы выдавали прячущегося в нем человека. Прищурившись, он всматривался в землю и иногда быстро вращал глазами, что, несомненно, показалось бы странным, наблюдай кто за ним. Наконец мужчина оттолкнулся ладонями от земли и встал. Кузьма выпрямился и с наслаждением потянулся, разведя руки в стороны. Свершилось! Сегодня начался выпуск пчел для освоения только что очищенной территории, а их мониторинг посредством нанороботов показал хорошие результаты выживаемости насекомых. Подготовленный два года назад участок зарос травами и превратился в красивый зеленый ковер, наполненный природными ароматами, гудением летящих куда-то шмелей и пчел из недавно привезенных и установленных ульев. Долгая работа по восстановлению земель завершалась, а им, чистильщикам, скоро предстоит переехать на новое место, оставив эту местность на попечение искина. Еще через год эту территорию откроют для посещений, и тогда взрослые и школьники приедут сюда для корректировки биоценоза. Отправив отчет по внутренней связи, Кузьма повернулся и пошел в полевой лабораторный комплекс, который выглядел как домик, построенный из свежесрезанной травы и зеленых веток. Дверь автоматически распахнулась, и на фоне зелени мгновенно проявился светлый проем с мягким белым светом по периметру. Пройдя внутрь, Кузьма поморщился: свежий запах смятой в руках травы исчез – автоматическая система контроля уничтожила все постороннее на теле Кузьмы, в том числе и запахи. Руки снова были чистыми, словно он и не работал на природе. А то, что попадало на слизистую – в глаза, в нос, а также в легкие и желудок, контролировалось специальными нанитами, способными справиться с несанкционированной микроскопической живностью как самостоятельно, так и с помощью выработки специальных вирусов-убийц. Конечно, накладно держать такой комплекс постоянно активированным, но зато с ним надежность системы безопасности стремится к девяноста процентам, а чистильщикам по-другому просто нельзя. Оставшиеся проценты относятся к неизвестным еще мелким тварям. Но обычно новые боевые разработки сюда, на старые рекультивируемые территории, не попадают, так что можно считать такие места для них, чистильщиков, относительно безопасными. – Эх! Хоть домой не заходи, – пробормотал Кузьма, расстроенный тем, что приятный запах на руках пропал, и прошел в жилой отсек к синтезатору.