– Ты пропустил доклад, Костров, – в трубке голос командира. – Ты где? Нашел Настю. – Да, вижу ее прямо сейчас. С ней… – скриплю зубами. Ревность – она такая, да! – С ней все в норме. Доведу до дома, оценю обстановку, потом доложу. – Принято. И, Яр, сейчас скажу не как командир, но как друг. Не дави на нее. Твоя главная задача защитить ее и привезти сюда невредимой. Остальное потом. – Есть “привезти невредимой”! – отбиваю звонок. Знаю, что неправильно! Знаю, что не по уставу. Но Егор сам сказал, что разговаривал со мной не как командир, а как друг. Смотрю, как она за ручку с этим мажором выходит за пределы университетского двора эта сладкая парочка направляется в парк. Решили устроить романтическую прогулку? Ну что ж, составлю вам компанию. Но не факт, что она вам понравится… Глава 3 Яр Я – само спокойствие! Выдержка и самообладание – мое все. Я спокоен! Я спокоен, блядь! Глядя на милующуюся друг с другом парочку “Настя и какой-то мажористый хрен”, скулы сводит от того, как сильно сжимаются мои зубы. А кулаки так и чешутся кому-нибудь навялять. Кому-нибудь конкретному… Вот этому вот ушлепку, что сейчас тянет свои варенники к губам моей девочки. И похрен, что она ему улыбается. Похрен, что сама тянется к нему навстречу. На все похрен! – Губищи свои от нее убрал, – рычу издалека, подходя к ним все ближе. – Эй!Ты глухой? Я сказал отошел от нее! – а, черт, меня срывает. Нельзя, нельзя так! Но не могу стоять и смотреть, как какой-то додик пытается обслюнявить Настю. – А ты кто такой? Нарисовался, не сотрешь… – открывает рот мажор. – Понятно, будешь перед девочкой выпендриваться? Что ж, похвально, – подхожу к нему максимально близко, давлю своей аурой. А у меня она дай Боже! Раздавлю – не заметит! – только вот ты не учел, что мы с тобой в разных весовых категориях. Не позорься, а? Свали по-хорошему, будь другом? Мажор хлопает глазами и переводит взгляд то на Настю, то опять на меня. Настя же стоит в полном шоке. Но я-то знаю, что еще пара минут, она придет в себя и вот тогда начнется настоящий армагеддон. Правда торнадо по имени Настя пройдется только по мне. Но даже от этого кайф поймаю свой – соскучился по ней адски. Поэтому мне зайдут даже ее крики и ругань. – Ну так что? Все винтики в голове заработали? – спрашиваю у подозрительно притихшего мажора. Что, неужели рассмотрел меня и прикинул все свои шансы на победу? Точнее их отсутствие. – Давай, вали отсюда! – подгоняю. Слышу сбоку, прямо с той стороны, где сейчас стоит Настя, шумный выдох и такой же шумный вдох. Набрала воздуха в грудь, моя красавица. Готовится открыть свой чудный ротик и вывалить на меня все, что обо мне думает. А, судя по ее гневному взгляду, думает она обо мне так себе. – Да как ты смеешь! – понеслась! Поворачиваюсь к ней всем корпусом, забыв о мажорчике. Верю, что базовый инстинкт самосохранения уведет его куда подальше от нас. – Ты какого лешего появился, как черт из табакерки и лезешь в мою жизнь! Да кто ты такой, чтобы запрещать моему парню целовать меня?! – так, а вот это уже интересно. Парень, значит? – А ну, стоять! – командую мажору, решившему свалить по-тихому, и хватаю его за капюшон. Притягиваю обратно к себе поближе, чтобы мог рассмотреть в моих глазах все, что я с ним сделаю, если он только неправильно ответит на поставленный вопрос. – Ты ее парень? – киваю в сторону Насти, что безостановочно ворчит. Но пока я не выясню, что за отношения связывают этих двоих, воспринимаю ругань Насти как белый шум. Пусть побухтит пока. – Отвечай! – Н-нет, – заикаясь, качает отрицательно головой. – Ах ты трус мажористый! Вот, значит, как ты замямлил? – Настя мигом переключается на мажора. Вот он попал! Стою, смотрю, как она колошматит его своими маленькими кулачками и мне становится одновременно смешно и жалко бедолагу. – Беги, чувак! – откровенно ржу. – Беги! Пацан кивает и срывается с места. Олимпийский резерв отдыхает по сравнению с этим “бегуном”. Разгон до максималки за две секунды. – Теперь ты! Бля, вот теперь, кажется, и я попал. Черт, надо было слушать Егора и не светиться раньше времени. Но тогда этот сморчок обслюнявил бы мою девочку. Ну нет уж! Лучше получить вынос мозга от нее, чем смотреть, как ее целует другой. – Может, не надо? – примирительно поднимаю руки, типа сдаюсь. – Надо, Ярик, надо! – надвигается на меня. Ох, и красивая же она, когда злится. Глаза аж искрят синевой! – Ты! – тыкает пальчиком мне в грудь, а меня от этого едва ощутимого касания будто током шарашит. – С чего ты решил, что имеешь право голоса? М? Или думаешь, что приехал и я тут же кинулась к тебе в объятия? Забыла о своем парне… – Он сказал, что не твой парень, – перебиваю, чтобы уточнить. – Да ты себя видел? – возмущенно обводит в воздухе руками мой силуэт, – тут любой скажет именно то, что ты хочешь услышать. Явился, блин, Афанасий: семь на восемь, восемь на́ семь! Что ты здесь забыл? – Тебя приехал повидать, – спокойно пожимаю плечами. – Повидал? Теперь вали! Вон, догоняй того труса, вдвоем побежите подальше от меня! Настя разворачивается на сто восемьдесят градусов и уходит быстрым шагом в сторону автобусной остановки рядом с парком. Но через несколько шагов останавливается, шумно выдыхает и снова, развернувшись, подлетает ко мне. – Вот что тебе надо, а? Ну жила ведь я спокойно, никого не трогала. Какого черта ты вдруг решил нарисоваться тут? Да я в другой город свалила, лишь бы быть подальше от тебя и череды твоих телок бесконечных. Поступила в классный ВУЗ, встретила отличного парня… – Это он-то “отличный”? – Это единственное, что ты услышал из того, что я сказала? – закатывает глаза от возмущения. – Боже, ну какой же ты эгоист! Каким был эгоистом, таким и остался! Да! Да! Кир отличный парень! Умный, заботливый, нежный… – так, кажется, я начинаю звереть на слове “нежный”. Откуда она знает, что он нежный? – ласковый… – а, нет! Уже не кажется. Я совершенно точно зверею! – Ласковый? – хватаю ее за куртку и притягиваю к себе. Бля, ее запах туманит разум. Сучка, пахнет как первородный грех. – Нежный? – рычу ей прямо в губы. – Это откуда тебе известно вдруг, что он “ласковый и нежный”, – пародируя ее тонкий голосок, бешусь так, что вот-вот с катушек слечу. – С чего вдруг такой интерес, а, Ярик? – шипит в ответ Настя, играя на моих нервах. – Откуда знаю? Да потому что позволила ему уже… – Настя… – предупредительно. – … многое, – продолжает эта маленькая безбашенная стерва. – Осторожнее. По тонкому льду идешь. Моя выдержка… – Рассказать, где он меня трогал? – яростное шипение переходит в наигранно ласковый шепот. – … не железная, – договариваю фразу, зная, что это ее не остановит. Настя упертая. Если хочет что-то сказать или сделать, то никто и ничто ее не остановит. Так было раньше, сейчас – посмотрим… – Где он меня целовал… – Не беси! – Как я кончала от его ласк… – Сучка! – знаю ведь, что добить меня пытается, отомстить за прошлое. Но почему ведусь на эти провокации – не понимаю. – Как он меня трахал… – Ну все, блядь, ты меня достала! – а вот это уже перебор! – Доигралась, маленькая стерва! Перехватываю Настю одной рукой за талию, другой наматываю ее волосы на кулак, чтобы не дергалась и вгрызаюсь в ее рот. Грубо, жестко целую, словно наказываю, а сам теряю себя. Ее вкус, мягкость губ, сопротивление языка, что пытается вытолкнуть меня из ее ротика, просто сводят меня с ума. Я столько лет ждал, что смогу вот так держать Настю в своих объятиях, целовать и не прокладывать мысленно в этот же момент себе самый короткий маршрут в адское пекло за то, что влюбился в девчонку-малолетку. Сейчас уже можно… Ее губы, о, это самое вкусное, что я когда-либо пробовал. Воздуха уже начинает не хватать, но я не готов от нее оторваться. А уж когда слышу едва заметный тихий стон, то и вовсе не могу позволить себе остановиться. Настя начинает отвечать на поцелуй. Робко, несмело и даже как-то неумело. Да ну! Да не может быть! Серьезно? – Это что, твой первый поцелуй? – спрашиваю удивленно. Голос хрипит, не слушается. Настя молчит. Препарирует меня взглядом, но молчит. И я уже тянусь к ней снова, чтобы продолжить целовать ее, как мою щеку обжигает хлесткая пощечина. – За что? – возмущаюсь. – Не. Смей. Меня. Целовать! – чеканит слова. – Никогда! – Хочу и буду! Ты вообще в своем уме? На полном серьезе собиралась впервые поцеловаться с тем ушлепком? – до меня эта мысль только доходит. Злость выходит на принципиально новый уровень. Всерьез задумываюсь над тем, чтобы догнать мажора и сломать ему парочку ребер. – Боже! Как же ты меня бесишь! Когда же до тебя дойдет, что я с кем хочу, с тем и целуюсь! Могу и большее позволить и у тебя разрешения точно спрашивать не буду. А знаешь почему? – чую, вопрос риторический. – Да потому что ты мне никто! Друг и сослуживец моего старшего брата и только! Я же тебя не спрашивала, скольких баб ты перетрахал у нас на даче на ваших “адреналиновых” вечеринках? Не спрашивала и не запрещала. Потому что не имела права. Ты сам мне так сказал. Помнишь? А теперь ты не имеешь никаких прав запрещать мне что-то делать! Хотел увидеть меня? Увидел! Полегчало? Теперь вали обратно и не мешай мне жить. – Все сказала? – Настя выдохлась. Вся ее злость и ярость улетучилась. В глазах осталась лишь усталость и боль от воспоминаний. Разберемся. Не сразу, конечно. Постепенно, но разберемся. Не здесь нам вести разговоры. Уж слишком громко и темпераментно мы с Настей тут выясняли отношения. Из плюсов – никто не подумает, что я при исполнении. Из минусов – мы привлекли к себе слишком много внимания. Я хоть и проверил, что “хвоста” нет. Но пока мы тут “мило беседовали”, кто-то мог и подтянуться. – Тогда идем. Беру ее за руку, но Настя, ожидаемо, ее выдергивает из моей ладони. – Никуда я с тобой не пойду! – Не упрямься, а? Я устал, толком не спал почти двое суток. – Мне до этого нет никакого дела. Я иду домой. Ты идешь… – замолкает. – Так! План такой, – перебиваю, чтобы хоть как-то прекратить эту бесконечную перепалку. – Мы сейчас идем к тебе, ты собираешь все самое необходимое в дорогу. Завтра – вокзал и поезд днем в пятнадцать пятьдесят по местному времени. – Какой поезд? – удивляется Настя. – Я никуда с тобой не поеду. – Насть, – черт, как сказать-то? – Тебе нужно вернуться на время. – Зачем? – она слышит мой тон и замечает, как резко переменилось мое настроение. Напрягается. – Что-то случилось? – шепчет, наверняка уже догадываясь. – Что-то с Мишей?