— Смелости набралась и кинулась! — Они встали за его спиной. — Ха-ха-ха! Я дернулась. Приподнялась, опираясь на локти, и снова замерла. Потому что он вдруг протянул мне руку. Сам Гай! Роман Гаевский, который никогда не замечал таких, как я, который выбирал себе самых красивых девушек учебного заведения и не скупился им на знаки внимания. Именно он смотрел сейчас на меня и протягивал мне руку. Я испугалась. Смех почти затих, и все глазели на нас. Девчонки, парни какие-то. Окружили и не двигаются. Сгибаются напополам от хохота, тычут пальцами. Что-то внутри встрепенулось недоверием. Шестое чувство подсказывало, что он хочет всего лишь посмеяться — подаст руку, а стоит мне протянуть ладонь, тотчас отдернет ее под новую вспышку всеобщего хохота. И это будет еще обиднее, чем вот так, позорно пасть к его ногам. Но Гай казался серьезным. — Все нормально? — Спросил он. Вид его был суровым и холодным, хоть в этом и не было никакой нужды. Все давно привыкли к тому, что этот парень весельчак и сердцеед, который с легкостью завоевывает сердце очередной красотки, а потом с таким же легким сердцем дает ей от ворот поворот и идет дальше. Что же заставляло его разглядывать меня с таким вниманием? Неужели, бесился, что я налетела на дверь его машины и растянулась под ногами? — Что там Гай? Что стряслось? — Спросил кто-то насмешливо. И в эту же секунду я вложила свою ладонь в ладонь Гаевского. Он подтянул меня к себе рывком: сильно, но осторожно. И у меня впервые в жизни перехватило дух от близости другого человека. Едва не воткнувшись носом в его грудь, отпрянула. Выдернула руку и прижала к груди. — Ого, привет. — Бросил подошедший к нам парень. Разодетый в модное пальто шоколадного цвета и узкие брюки высокий брюнет. Он даже вздернул брови от удивления. Уставился на меня. — Кажется, я тебя где-то видел. Ты же… Ты… Но я его уже не слышала. Приложив руку к своей груди, поняла, что плащ распахнут. А значит… Обернулась и обомлела. Курсовая, которую мне сегодня позарез нужно было отдать, разлетелась по всей подъездной площадке перед универом. Какие-то листы порхали по воздуху, остальные, рассыпавшись веером, уже плавали в лужах. Нет! Нет, нет, нет, нет… — Гай, это что, твоя подружка? — Усмехнулся парень. Задыхаясь от волнения и ужаса, я посмотрела на Гаевского. Не могла не посмотреть. — А похожа? — Сморщился он, глядя на своего приятеля. Словно что-то перещелкнуло внутри него. Раз, и на лицо Романа разом вернулись и веселье, и небрежность, и ленивая самоуверенность. Совсем другой человек — зато тот, к кому все здесь привыкли. Он улыбнулся лишь уголками губ, но девчонки не упустили новую возможность прыснуть со смеха. — Эй, милая, ты бы смотрела под ноги в следующий раз, — нарочито вежливо обратился ко мне тот, второй парень. Не желая слушать его, я бросилась собирать с асфальта мокрые листы. — Куда же ты так торопилась? — Отстань от нее. — Голос Гая звенел насмешкой. На глаза наворачивались слезы. «Ну, как же так? Почему? Я ночь не спала, так торопилась доделать работу. Всю неделю провела в библиотеке, отыскивая нужную информацию для этой курсовой. Да от нее зависит судьба человека. И даже не одного! Ну, почему со мной постоянно такое происходит?» — Пойдем, Дэн. — Может, нужно помочь ей? — Напевно спросил парень, будто специально издеваясь. — Сама справится. Я опустилась на колени, шмыгая носом и собирая с дороги влажные листы с размытыми на них буквами. Мокрые волосы падали на лицо, мешая видеть, и приходилось их откидывать назад. А толпа вокруг нас всё собиралась. И, кажется, никто не спешил расходиться по своим делам или на занятия. — Эй, замарашка, свои научные труды растеряла? — Выкрикнул кто-то из девчонок и засмеялся. — В таком виде никто их у тебя и не примет! Я встала, прижав к груди влажные листы, и воинственно подняла подбородок. Посмотрела на них с вызовом. Они могут считать меня кем угодно, могут шушукаться по углам и показывать пальцем, как делали это раньше, но унижать себя прилюдно — не позволю! — Помолчи, Лид. — Попросил Гай, обернувшись к ним. Его просьба прозвучала так резко, что девчонка тут же замолчала, видимо, прикусила свой наглый язык. Он отвернулся, нагнулся и подобрал что-то с земли. Нахмурившись, протянул мне. — Твоё? Перевела взгляд на его ладонь. На ней лежали мои очки. Быстро схватила их, стряхнула и чуть не разрыдалась — стекла были разбиты и выпачканы в грязи. «Это мне только не хватало». Не то, чтобы я не справлюсь совсем без очков, могла бы обойтись какое-то время и без них, но на то, чтобы купить новые, у меня сейчас лишних средств совсем не было. — Бедняжка, разбила свои окуляры. — Хихикнул кто-то из собравшейся толпы. — Как теперь крот без своего бинокля? — Лида, ты чего такая злая сегодня? — Парень в пальто подошел и обнял девчонку за талию. — Пристала к девчонке. Она, видишь, увидела Гая и забыла, что под ноги нужно смотреть. С кем не бывает! Я тяжело выдохнула, опустилась на колени и продолжила собирать разлетающиеся на ветру белые листы. — И ничего я не пристала! — Прозвенел обиженный голосок. — Мне на нее вообще плевать! — Может, к Ромке приревновала? Так его ж на всех хватит. — Чего-о? — Да не смущайся ты. Гляди, он какой красавчик, приехал в дождь на тачке с открытым верхом, чтобы спор мне не проиграть. Только вот все равно проиграл. — Руки убери, Дэн! — Попросила она. — Да я тебя просто приобнял, лапочка. — Рассмеялся он. — Или это только Гаю теперь можно? Я с трудом сдерживала предательские слезы, нагибаясь за каждым новым листком. Чувствовала, как сырая одежда противно липнет к телу, и почти задыхалась от нахлынувшей стремительной волной обиды. — Слушай, как тебя? — послышался уже знакомый насмешливый голос над ухом. Гай. Перед глазами предстали его идеально белые, несмотря на осеннюю грязь, кроссовки. — Брось ты их уже, пусть валяются. Он просто не понимал. Я не могла их тут бросить. По крайней мере, мне нужно было найти и спрятать от чужих глаз титульный лист. — Нет. — Всхлипнула. — Брось, говорю. — Нет! Мне хотелось, чтобы они все исчезли. Чтобы отстали от меня. — Ну, как знаешь. — Бросил он, переминаясь с ноги на ногу. — Что происходит? Почему все тут собрались? — Громыхнул откуда-то знакомый бас. — Настя? Я не обернулась. Только еще быстрее начала собирать листы. — Ежова? — Голос преподавателя по физической культуре Андрея Павловича приблизился и раздался теперь уже над моей головой: — Что это тут у вас? Я лихорадочно продолжала хватать мятые сырые листы и прижимать их к груди. Все засуетились, отступая в стороны. — Так. Расходимся. — Решительно сказал он. — Ты, Гаевский, хочешь помочь? Если нет, дуй на пары. И живо. Послышались шаги, затем мягкий хлопок двери, мотор ожил, и красный спортивный автомобиль отъехал на несколько метров в сторону, чтобы там припарковаться. — Что тут у тебя, Ежова? — Андрей Павлович наклонился, вглядываясь в мое лицо. — Ничего. — Воскликнула слишком громко, выдав свое беспокойное, взвинченное и близкое к настоящей истерике состояние. — Просто. И замолчала. Оставалось сграбастать в охапку еще пару листов. Преподаватель сделал несколько шагов, поднял с асфальта то, что осталось от курсовой, и молча протянул мне. — Спасибо. — Схватила. Прижала к груди. — Поторопись. — Вздохнул он, глядя на меня с жалостью. — Занятия вот-вот начнутся. Отряхнул ладони. — Угу. Я развернулась и помчалась по лужам к мусорному контейнеру. Слезы застилали глаза, больно щипали веки. Было так чертовски обидно, что хоть не вой. «Ну, и видок, наверное, у меня. Без страха не взглянешь». Встала на носочки, бросила в урну целый ком смятых надежд и вытерла лицо сырым рукавом. «Как теперь объясняться? А главное, где взять денег, которые нужны сегодня и срочно?» Всхлипнула, развернулась и припустила ко входу в универ. Уже на лестнице не удержалась и обернулась направо, где краснел большим пятном спортивный автомобиль. Гай стоял возле своей машины и курил. Я не могла знать точно, но почему-то была уверена — он провожал меня глазами. И от этой мысли по спине побежали мурашки. Трудно будет забыть этот взгляд — злой и холодный, забирающийся в самую душу. Но что я еще запомнила — это жар его ладони: та, словно назло ледяным глазам, была горячей и мягкой. Такой уютной, что не хотелось отпускать. Я забежала в вестибюль и понеслась прямиком в уборную, чтобы привести себя в порядок. Но уже знакомый девичий смех за дверью женского туалета меня остановил.