– Хм. – Рис помолчал секунду, потом спросил: – Хочешь, я уйду? – Что? Я как заезженная пластинка. Возможно, из-за травмы головы повредился мозг – прежде я никогда не была такой бестолковой. – Похоже, здесь твое секретное место. Не знал, что вторгаюсь, когда пришел, – угрюмо сказал он. Что-то теплое прокатилось по моему животу. – Ты не мешаешь, – заверила я. – Останься. Пожалуйста. Я рада компании. – Хорошо. И он остался. Я не смогла сдержать улыбки. Не думала, что мне понравится с кем-то делить это место, но присутствие Риса было мне приятно. Он не стремился заполнить тишину ненужной светской беседой, и его присутствие успокаивало, хоть и немного раздражало. Когда он рядом, я в безопасности. Я вытянула ноги и случайно опрокинула пустую бутылку из-под вина, которая покатилась по полу к Рису. Мы одновременно наклонились ее поднять, и наши пальцы на секунду соприкоснулись. Нет, даже не на секунду. На долю секунды. Но этого оказалось достаточно, чтобы по руке и по позвоночнику пробежал ток. Я отдернула руку, и кожу обжег жар, когда он взял бутылку и поставил ее с другой стороны стула, подальше от наших ног. Мимолетное прикосновение показалось неприличным, будто мы совершили нечто запретное. Смешно. Мы даже не хотели. Это была случайность. Ты слишком много думаешь. Из-за облаков выглянула часть луны, и по башне разлился свет, озарив лицо Риса. Оно казалось мрачнее, чем минуту назад. Тем не менее он был прекрасен. Не как идеальная скульптура античного бога, а как он сам, простой и беззастенчиво мужественный. Темная щетина, маленький шрам на брови, стальные глаза… Внутри все перевернулось – я изо всех сил старалась не думать об уединенности этого места. Мы можем делать что угодно, и никто не узнает. Никто, кроме нас. – Слышал, на следующей неделе мы уезжаем, – сказал Рис. Мне показалось, его голос прозвучал напряженно, будто он тоже противился чему-то, что не мог полностью контролировать. – Да. – Я надеялась, мой голос дрожал не так сильно, как мне казалось. – Состояние дедушки стабилизировалось, и нужно завершить дела в Нью-Йорке, прежде чем я перееду сюда. Я осознала свою ошибку прежде, чем слова слетели с губ. Я еще не рассказывала Рису об отречении Николая, а значит, он не знал о моих планах вернуться в Атенберг. Навсегда. Рис замер. – Переедешь? – Он говорил спокойно, но в глазах собиралась буря. – Сюда? Я тяжело сглотнула: – Да. – Ты не говорила мне об этом, принцесса. – Голос все еще спокоен, но все еще опасен, как затишье перед бурей. – Наверное, и мне стоит быть в курсе. – Решение не окончательное, но план таков. Я… хочу быть ближе к дедушке. Отчасти это было правдой. Он хорошо восстановился, и за ним круглосуточно наблюдали специалисты, но я все равно беспокоилась и хотела быть рядом. Впрочем, как кронпринцессе, мне следовало вернуться в Атенберг и для обучения. Я уже отстала на десятилетия. Ноздри Риса раздулись. – Когда ты собиралась мне сказать? – Скоро, – прошептала я. Дворец держал отречение Николая в строгом секрете, и я не могла говорить о нем до официального объявления. Я могла бы и раньше сообщить Рису, что возвращаюсь в Эльдорру под предлогом болезни дедушки, но мне хотелось как можно дольше притворяться, что все нормально. Глупо, но в последнее время я неважно соображала и не могла объяснить собственные действия. В глазах Риса что-то мелькнуло. Если бы я его не знала, подумала бы, что ему больно. – Что ж, теперь ты наконец сможешь от меня избавиться, – невозмутимо сказал он, но его лицо словно окаменело. – В понедельник я поговорю с боссом, и начнем оформлять документы для увольнения. Увольнения. Мое дыхание, мое сердце. Замерли. – Ты уйдешь? – Здесь я тебе не нужен. У тебя есть королевская охрана. Я подам в отставку, или дворец расторгнет контракт. Финал один. Эта мысль не приходила мне в голову, но он был прав. Дворец нанял Риса, чтобы не отрывать членов Королевской гвардии от семей, пока я жила в США. Теперь, когда я возвращаюсь, наемник больше не нужен. – Но я… Ты мне нужен. Да, мы с Рисом поладили не сразу, но теперь я не могла представить жизни без него. Похищение. Выпускной. Болезнь дедушки. Десятки поездок, сотни событий, тысячи крошечных мгновений – например, когда я заболела, он заказал мне куриный суп, или, когда я оставила дома куртку, он одолжил мне свою. Он прошел со мной через все. – Значит, все. – Я сморгнула боль в глазах. – У нас остался месяц, а потом ты просто… уйдешь. Глаза Риса потемнели до черноты, а на подбородке дернулся мускул. – Не переживай, принцесса. Может, твоим телохранителем снова станет Бут. Как в старые добрые времена. Меня вдруг охватила необъяснимая злость. На Риса, на его небрежный тон, на ситуацию в целом. – Может быть, – выпалила я. – Жду не дождусь. Он был лучшим из моих телохранителей. Удар ниже пояса – и, судя по тому, как замер Рис, точно в цель. – Отлично. Значит, все от этого только выиграют, – сказал он ледяным, сдержанным тоном. Встал и пошел к выходу, не оглядываясь. За ним захлопнулась дверь, и я подпрыгнула. Боль в глазах усиливалась, и наконец по щеке скатилась слеза. Я сердито ее вытерла. У меня не было причин плакать. Я много раз меняла телохранителей и привыкла прощаться с людьми. Мы с Рисом проработали не так долго. Бут провел со мной четыре года, и я не плакала, когда он ушел. Упала еще одна слеза. Я вытерла и ее. Принцессы не плачут. В голове раздался строгий голос Элин. Она права. Я не проведу последний месяц свободы, страдая по Рису Ларсену. Мы вернемся в Нью-Йорк, я улажу дела и буду наслаждаться каждой минутой оставшегося времени как простая принцесса, а не будущая королева. К черту приличия и протокол. Если я когда-нибудь и смогу пожить в свое удовольствие, то именно сейчас. Рис имеет что-то против? Его проблемы. Глава 14 Рис 3 недели спустя У людей бывают дерьмовые дни или дерьмовые недели. У меня выдался дерьмовый месяц.