– Смесь украинского и польского, по-моему. Я всего пару раз слышал, да и то далеко стоял. Когда закончили осмотр и подобрали оружие, контрразведчик подвел итог: – Повезло тебе, старшина. – Живой остался, конечно, повезло. – А в целом молодец, правильно действовал. Трупы и оружие бандитов увезли. А вот рану на плече Игорь потревожил, снова открылась, кровить начала. Пришлось в медсанбате еще на десять дней задержаться. Добирался на попутных, а где и пешком. Пока он был в госпитале, армия каждый день почти уходила все дальше на запад. Добрался до своей роты, а во взводе третья часть – новые лица. Командир роты справку о ранении прочитал. – Катков, за пределы расположения части выходить только по разрешению, не меньше трех человек и с оружием. Почти каждый день нападения на красноармейцев. У местных съедобного ничего не покупать, особенно бимбер. – Это что такое? – Самогон ихний. В одной из наших дивизий купили солдаты на базаре и отравились. – Понял. – С глазу на глаз скажу – среди поляков отношение к Красной Армии разное. Кто постарше, те еще панов помнят и отношение к нам доброе. Кто помоложе – волками смотрят. Так что спиной не поворачивайся. И вообще обстановка сложная. Кто мирный, кто из Армии Крайовой или Людовой, не разберешься сразу. Для Игоря понятно, что помощи от местных при рейдах в немецкий тыл не жди. Пока из медсанбата в разведотдел армии добирался, видел – позажиточнее поляки живут. Дома под черепицей, сады ухоженные, дороги мощеные, грунтовых мало. То ли немцы поляков заставили делать, то ли поляки сами до войны замостили. Только дороги узкие, двум повозкам не разъехаться. Саватеев Игоря с картой ознакомил. Наши части на ней не обозначены. Красным карандашом передовая частым пунктиром идет. А синим выделены немецкие подразделения. Игорь так в карту глазами и впился. – А что это за полоса? – Чехословакия. Частично наша армия полосой фронта ее цепляет. Но ты, Катков, не обольщайся, там немцев полно. Я не вермахт имею в виду, мирных жителей. Для Игоря это новость. До сих пор считал, что немцы в Германии проживают, еще небольшая численность в Швейцарии, в Австрии. А немцы в Чехии жили, причем давно. Уже после войны Сталин эти земли Польше отдал, как и часть немецких исконно. Польша на треть своей территории приросла. Поляки обращались с немцами жестко. Дали им несколько часов на сборы, построили в колонны и вывели в Германию. Полякам достались неповрежденные дома, с обстановкой, с вещами. Курляндию с портом Пиллау Сталин присоединил к СССР. Пруссия, как раньше называлась эта область, всегда была воинственной, соседи страдали от ее походов. Игорь, как наш современник, учился в школе уже по новым картам и о такой особенности не знал. Командир как будто прочитал его мысли. – Знающих украинский язык в роте хватает, некоторые по-польски разумеют. Так что ты, со знанием немецкого, в Чехию ходить в рейды будешь. Сначала бы раздобыть образцы пропусков, что немцы полякам и немцам выдавали. Есть у нас контакты с руководством Армии Людовой, обещали помочь. Пропуска выдавались мирным жителям, а не военнослужащим. Игорь понял, что рейды будут не только в советской форме или немецкой, но и в одежде гражданской. Тем не менее в первый рейд за границей своей страны он отправился в немецкой форме, на пару с разведчиком, немецкий понимающим, но говорившим скверно. Спецотдел документами снабдил, причем настоящими, от недавно плененных, только фото переклеили. Между нашими и немецкими позициями в этом месте лес. С одной стороны наши, с другой немцы. Главная опасность – мины, лес был ими просто нашпигован. С трудностями, медленно, но перешли. Углубились в немецкий тыл. Деревни есть, целехонькие, но жителей ни одного. При приближении Красной Армии все ушли. Боялись, поскольку пропаганда геббельсовская в головы жителям вбила, что красноармейцы расстреливают всех без разбора. Вышли к перекрестку дорог, на каждой регулировщик стоял. С жезлом, с повязкой на рукаве. К третьей пуговице мундира фонарик на кожаном ремне пристегнут, со светофильтрами. – Возьмем языком? – спросил Виктор. – А что он знает? Лучше убить, я сам на его место встану. Можно машины останавливать, документы проверять, узнаем, какие полки или дивизии куда направляются. – На тебе форма фельдфебеля. Если ты регулировщик, твое дело движение поправлять, а не проверять документы. Засыпемся сразу. – Верно. – Тогда ты регулировщиком будешь, а я проверять, вроде пост здесь. – Попробовать можно. Разведчики выждали момент, когда на всех трех дорогах машин не было, Виктор перевел автомат на одиночную стрельбу, прицелился, выстрелил. Регулировщик упал. Разведчики к нему кинулись, затащили в лес. Виктор сразу повязку на рукав надел, сняв с немца, потом фонарь. Жезл регулировщика так и лежал на дороге. – Бегом, пока нет никого, – скомандовал Игорь. В паре он был старший. Выскочили на перекресток, Виктор жезл подобрал. – Катков, машины будут, куда направлять? – В любую сторону. Сначала останавливай. Я подходить буду, проверять документы. Если воинская колонна будет, не останавливай. – Понял. Показалась легковушка. Игорь сначала решил – едет начальство. А все из-за незнания местных условий. К легковушке сзади газогенератор пристроен, топился дровами, выделял древесный газ. На нем и работал мотор. Немцы бензин использовали только для армейских нужд или государственных задач. И ехал на легковушке местный врач. Вскинутому жезлу регулировщика подчинился, остановился. Без просьб протянул в приоткрытое окно документы. С пропуском для местных жителей Игорь сталкивался впервые, изучил его внимательно. Пропуск действовал на всей территории воеводства. Поляк забеспокоился. – Пан офицер! Какие-то вопросы? – Найн, можно ехать. Польский доктор явно видел, что на Игоре погоны фельдфебеля, а не офицера. Льстил, чтобы не придрались. Машина уехала. А слева приближалась колонна из трех военных грузовиков. – Катков, останавливать? – Пусть катятся к черту! Поверни их в сторону передовой. Виктор так и сделал. Колонна, поднимая пыль, свернула. А следующий одиночный грузовик. Игорь распорядился остановить. В кабине один водитель. Игорь потребовал документы. Солдат удивился. – Я каждый день здесь езжу, раньше не проверяли. – Камрад, раньше русские Иваны были далеко. Что везешь? – Цемент, господин фельдфебель. – На строительство укреплений на передовой? – Никак нет. Секретный объект. – Езжай. Игорь запомнил обозначение на кузове. Грузовик не принадлежал к немецкой военно-строительной организации ТОДТа. Тогда что здесь строят немцы? – Виктор, значок на переднем бампере и заднем борту видел? – Птичка какая-то. – Грифон. Как увидишь, тормози. Возят строительные материалы. Вопрос – для чего и куда? – Спросил бы у шофера. – Спрашивал, говорит – секретный объект. – Интересно. Далее проехал грузовик с солдатами, следом батарея легких пушек на прицепах за грузовиками. Игорь и Виктор запоминали обозначения, не останавливали. А потом показался грузовик с грифоном в кружке. Виктор без приказа Игоря жезл поднял. – Документы! Что везем? Цемент? – Железную арматуру. – Секретный объект? – Штольня, будь она неладна. Зачем, если русские близко? – Наше дело, солдат, исполнять приказы. Езжай. Если везут цемент, арматуру, сооружение должно быть серьезным. Водитель упомянул штольню. Строили бы немцы укрепление – доты, артиллерийские канониры, он бы не удивился. А штольня? Насколько он понимал в горном деле, это подземный ход в горе. Надо взять на заметку и доложить командованию. К перекрестку медленно подъехала бричка. На передке селянин, в бричке мешки. – Стой! Документы! Что везешь? – Картошку. – Бимбер делать? – Пан офицер знает, что такое бимбер? – удивился селянин. – Дерьмовый самогон! Я изымаю пропуск, он просрочен. – Как же мне без него, пан офицер? – Получишь его в сельской управе. После дежурства я сдам его в полицию. Селянин, горестно качая головой, уехал. – Виктор, образец пропуска, причем свежий, месяц назад выдан, у нас есть.