Игорь плечами пожал. Откуда ему знать? – Завтра дам саперов и машину. Пусть ломами долбят или взорвут, а посмотреть надо, – сделал вывод майор. – Фонари еще нужны, мощные, как у железнодорожников. – Будут фонари, – буркнул Гуков. На следующий день отрядили троих саперов, с кирками и ломами, ящиком взрывчатки. Кроме саперов еще лейтенант Синюгин из разведотдела. А еще трое автоматчиков. Когда все поместились в крытом «Студебеккере», Игорь поинтересовался у саперов: – Миноискатель взяли? Там надо еще проход в минном поле сделать. Оказалось – майор не сказал. Сбегали за миноискателем и флажками. Мину лучше обозначить или подорвать на месте, немцы противопехотные мины на неизвлекаемость ставили. Наконец поехали. Игорь с Синюгиным в кабине, она у «студера» трехместная. По прибытии на место саперы проход в минном поле проделали. Найдя мину, устанавливали рядом токовую шашку и подрывали. Проход обозначили флажками. Вверх пошли сапер с инструментом и взрывчаткой и лейтенант с Игорем. Автоматчики остались у грузовика. Вход инструменту не поддавался. Кирка и лом от камней отскакивали. – Рвите! – приказал лейтенант. Саперы обложили по периметру крышку шахты, подожгли бикфордов шнур, укрылись в расселине. Бабахнуло здорово, каменная крошка не хуже осколков снаряда разлетелась. Выждали, когда рассеется пыль и дым, подошли, присвистнули от удивления. Вниз вела шахта метра три диаметром. И железная лестница, видна верхняя и следующая площадка, все остальное ниже в темноте. Лейтенант выбрал одного из саперов. – Бери фонарь, спускайся. Задача – обнаружить мины, если таковые имеются. Немцы мастаки минировать склады и прочие схроны. Когда сапер добрался до первой железной площадки, лейтенант взял фонарь, полез за сапером. Хотя он не приказывал, Игорь стал спускаться за ним. Воздух в шахте спертый, пахнет сгоревшим толом. Чем ниже, тем темнее. Шахта шла ниже и ниже. Игорь чертыхался про себя. Он-то зачем полез? Вниз спускаться еще ладно, а наверх? Потянуло трупным запахом, показался боковой штрек. Лейтенант с лестницы в штрек посветил фонарем и отшатнулся. Выбравшись, сказал: – Куча трупов. – Военнопленные? – Не, поляки или немцы, в цивильном и не худые. – Строителей постреляли, концы в воду прятали. – Спускаемся. Спустились на пролет ниже, снизу голос сапера: – Погодите, тут растяжка, обезврежу, сигнал дам. Синюгин с Игорем из шахты в боковой тупичок зашли. Если сапер ошибется, на лестнице от ударной волны и осколков не скроешься. Сапер возился долго, не менее получаса. Лейтенант его не торопил, саперу под руку указания давать – может плохо кончиться. Мины требуют обращения бережного, неспешного. Сапер не молод, лет сорока пяти дядька, сам соображает. Почему-то считается, что в Красной Армии служили молодые, между тем средний возраст военнослужащих был тридцать девять лет. Войну выиграли не молодость, а зрелые мужики. Наконец сапер крикнул: – Можете спускаться. Когда Синюгин и Игорь спустились, сапер показал две мины. – Одна на растяжке была, вторая у двери. – Открывай дверь, – приказал лейтенант. Сапер встал за каменную притолоку, потянул дверь, приоткрыв на пару сантиметров. Фонарем в проем посветил – не тянется ли проволока, а на другом конце ее «сюрприз» для непрошеных гостей. – Чисто, можно. Сапер распахнул железную дверь, посветил лучом вдоль штольни. Штабелями ящики стояли в несколько рядов. Синюгин подошел к ящику, взялся за крышку, собираясь открыть. – Товарищ лейтенант, лучше этого не делать. Выберите ящик в средине ряда. И сначала я взгляну. Лейтенант руку убрал. Прошли вдоль ряда, Синюгин пальцем ткнул. – Вот этот. Сапер фонарем со всех сторон посветил, пальцами проверил, потом ножом крышку приподнял. – Чисто. И отошел в сторону. Синюгин крышку поднял, посветил фонарем. Минуту стоял в ступоре от увиденного, потом его стошнило. Лейтенант отшатнулся от ящика, вытер рот рукавом. – Неужели во всех ящиках такое? Игорю интересно стало. В разведке брезгливые или особо чувствительные не служили. Чего такого увидел там лейтенант? Сам посмотрел. А ящик полон золотыми коронками, мостами. Причем бывшими в употреблении, на многих следы от пассатижей, царапины. А несколько коронок и мостов целиком с зубами. Вырывали у мертвых, а то и живых. Если во всех ящиках аналогичный груз, то сколько же тысяч или десятков тысяч людей было убито? Впрочем, большинство лагерей смерти находились как раз в Польше. Игорь витиевато выматерился, показал саперу на ящик в другом штабеле: – Этот проверь. Сапер ящик осмотрел, кивнул. Игорь заглянул. В этом ящике золотые кольца и перстни. К ручке ящика бирка прикреплена – номер, вес груза – 44 килограмма 370 граммов. Выходит – ошибся он, предполагая, что немцы в штольню секретные документы привезут. Золото в штольне, много, переплавить в слитки не успели. В таком виде, как оно сейчас лежит, ни один банк не примет, даже немецкий, не говоря об иностранных. Для переплавки печи нужны, тигли, формы, специалисты. Собрали, спрятали до лучших времен. Не зря один из немецких бонз сказал, уже перед падением Берлина: – «Сейчас нацизм никому не нужен, даже пятилетним детям, они будут помнить ужасы войны. Но пройдет пятьдесят, сто лет, и нацизм возродится. И нация должна быть готова». И нацистская партия стала действовать на будущее. Через Испанию и другие страны переправлялись в Аргентину и на другие континенты подводными лодками офицеры СС. Их снабжали документами, валютой. Одновременно создавались тайные хранилища, туда свозили золото, произведения искусства. Деньги – всего лишь бумага, а золото имеет цену во все времена. Чтобы нацизм возродился, нужны люди и деньги. В конце войны мало кто верил, что нацизм как идеология, как движение способен возродиться. Но Игорь уже знал по Украине, другим странам, что это вполне реальная угроза. Синюгин об этом знать не мог, он человек своего времени. – Все, идем наверх. Пусть командование думает, что с этим грузом делать. С передыхами поднялись по лестнице. Уже когда выбрались, группой двинулись по склону, Игорь придержал Синюгина. – Товарищ лейтенант, нехорошо. – Что такое? – Внизу золота десятки, а то и сотни тонн и никакой охраны. Местные прознают, разворуют. – Верно. И саперам крикнул: – Стой! Двое ко мне! Возвращайтесь ко входу, будете охранять. Я доложу командованию, вас сменят. А третий сапер с нами поедет, сообщит вашему командиру. От этого приказа саперы не в восторге были. На верхушке горы ветер, случись дождь – укрыться негде. И харчей с собой не брали. Добрались до разведотдела армии быстро. Синюгин с Игорем сразу к начальнику разведки. Синюгин, как старший, доложил. – Что, золото во всех ящиках? – Мы только два осмотрели, там не один штабель, все осмотреть невозможно. Начальник на Игоря посмотрел. – По-моему, возню на горе и штольню ты обнаружил? – Так точно! – Да, Гуков мне говорил, там еще аэрофотосъемка была. И никто не поверил. Молодец, Катков! Будем охрану высылать, и следом взвод саперов, технику, обнаруженный вход расчищать. Не для побрякушек золото нужно, для расплаты с союзниками за поставленную технику. Благодарю за службу! – Служим трудовому народу! – Можете отдыхать. Оба направились в столовую, не обедали, есть хотелось. А потом Игорь спать завалился. Как говорится – солдат спит, а служба идет. А еще на душе было спокойно, не зря он про штольню майору говорил. С содержимым промахнулся, так ведь золото не хуже документов. Дня через три вечером в столовой Игорь встретил Синюгина. – Ну, Игорь, разворошил ты улей! – А что такое? – Саперы вход открыли, штольня длинная и вся ящиками с золотом полна. Специальная комиссия создана, завтра считать начнут. – Чего там считать, на каждом ящике бирка, где вес указан. – Наверное, порядок такой. Двое в комиссии от нашей армии будут, а один аж из самой Москвы прилетит. Так что о тебе сам Жуков знает, а то и Сталин.