Бинты перешли мне в руки, а некромант, развернувшись, бросил через плечо: — Твои туфли остались у меня. И пеньюар, и нижнее белье. Бежевое, ажурное. Не хватает только тебя в нем. — Издеваешься? — Мысленно я уже продумывала варианты восстановления сильно поврежденного рисунка на бинтах, но возмутительное поведение Боннера оставить так просто не могла. — Я все заберу позже. Вечером, наверное. — Прекрасно, я зайду за тобой к ужину, — донеслось уже из коридора. Нормальный человек испытал бы раздражение, а я только кивнула. Потому что полностью переключилась на сахили, уже понимая, какого иероглифа недостает внизу… Время за работой пронеслось как один миг. Погрузившись в свой мир, я и не заметила, как закончила восстановление вещи. Теперь она выглядела новее, и магия в ней стала заметно сильней. Расстелив сахили на столе, я любовно погладила их с лицевой стороны. Меня распирало от гордости и удовольствия. Только вот стоило выдохнуть и отвлечься, как на организм напала тревожная слабость. Слишком много сил влила в бинты во время работы, позабыв все заповеди артефакторов. Кроме потраченной энергии, чувствовалась и физическая усталость — гудела спина, слегка тряслись руки. — Нужно искать электронные версии старых лекций и восстанавливать концентрацию, — пробормотала вслух, растирая ноющие запястья. Взглянув на часы, поняла, что обеденное время давно миновало, а до ужина еще оставалась пара часов. Не знаю, как дошла до кровати, зато ощущение мягкой пуховой подушки под головой запомнила прекрасно. Собственно, на этом воспоминания и оборвались. — …она спит, — донеслось откуда-то с облаков, по которым я гуляла абсолютно обнаженной. — Вижу. — Голос Адама раздался, кажется, в самой голове. — Подъем! Кэтрин, тик-так, ужин, все дела. — Что вас делайт? — Женщина говорила на северном диалекте, сильно коверкая слова. — Вы говорийт, она плохая. Болит. А она спит! Меня уволит из вас! — Спокойно, Гальтина, никто тебя не уволит. Посмотри, она же глаз открыть не может. Кэтрин, ну-ка, скажи нам с горничной, сколько пальцев ты видишь? Меня тряхнули за плечи, стащили с лица подушку, которой я пыталась укрыться. Приоткрыв глаза, я увидела длинный средний палец с отличным маникюром. Чуть позади виднелась размытая рожа Адама Боннера. — Ты что, ногти подпиливаешь? — спросила я, едко ухмыляясь. — Мачо. — А ты привыкла видеть обглоданные обрубки с забившейся под них грязью и серой из ушей? — осведомился некромант, продолжая светить своим пальцем перед моим носом. — Так сколько? — Один! — рявкнула я. — И хозяин у него один, идиот! — А, нет, — задумчиво проговорил Боннер, оборачиваясь к перепуганной горничной — темноволосой женщине средних лет. — Гальтина, с ней все в порядке. Можешь идти. — Он врайт мне, господиня! — затарахтела женщина, нервно перебирая складки передника униформы. — Говорит, открой дверь, там жена умирайт! Я испуган, открыла. А вы спайт. И даже храпит! — Я не храплю! — возмутилась, протирая глаза. — Что? — Она говорит, что не храпит, — услужливо повторил Боннер, нагло устроившись прямо на моей кровати. — Ну… — смутилась горничная. — Тогда мне показалась! Это кто-то другая. Другая каюта. Адам громко хмыкнул. Я села, с силой выдирая из-под него одеяло. — Вы жаловайтся? — тихо спросила горничная. — За мой самоуправства. Я своим чип-карта открыйт… — Нет, я не стану жаловаться, — перебив женщину, хмуро уставилась на забавлявшегося все это время Боннера. — Зачем ты заставил ее открыть мою каюту? — Иди, Гальтина, — щедро разрешил Адам. — Дальше мы сами разберемся. — О, так вы и правда женаты, — обрадовалась горничная. — А я испугаться. Мирится вам хорошо! Я не приходить сегодня, а завтра все хорошо убрайт! Она многозначительно поиграла темными бровями и выскользнула из каюты, абсолютно уверенная в том, что совершила благое дело, дав Боннеру войти. — Ты обманул горничную. — Я зевнула, откинула одеяло, вспомнив, что уснула одетой и стесняться мне нечего, и встала. — Зачем? Если можно было просто постучать? — Постучать нужно по твоей пустой голове, — донеслось в ответ. Адам тоже поднялся и подошел к столу. С очень серьезным видом посмотрел на проделанную мною работу, провел рукой над бинтами, прикрыв глаза, и повернулся. — Сколько сил ты влила в сахили? Решила самоубиться оригинальным способом? — Я немного переборщила, — не стала спорить с очевидным. — Забыла, как контролировать поток и перекрывать каналы с энергией. — И, понимая это, все равно принялась за работу? — В его голосе слышалась злость пополам с недоумением. — Неужели не понимаешь, что, уснув после такой потери, можно не проснуться? Или нравится ходить по лезвию ножа? — О, Адам Боннер решил почитать мне нотации, — засмеялась я, сердито разминая все еще ноющие от работы с сахили запястья. — Только он забыл, что сам приволок сахили мне в номер и отдал лично в руки. И плевать, могу я работать или нет, главное, чтобы закончила побыстрее. — Главное, чтобы не начала снова вспоминать, дура! — рявкнул некромант, приближаясь. — Ты сейчас похожа на бомбу замедленного действия. Любая попытка вспомнить — это все равно что резать проводки наугад. Ясно? Было бы яснее, если бы он остановился подальше. Но нет, Адам замер в полушаге от меня, отчего мой взгляд то и дело упирался в его губы. И да, я почему-то помнила тот поцелуй настолько хорошо, словно он случился только что. И от этого было неловко. Потому что начинать отношения с собственным адвокатом — верх неблагоразумия, кроме того, Боннер — одиночка. Он беззастенчиво говорил о своих мужских потребностях, давая при этом понять, что обязательств не приемлет. — Ты прав, — проговорила, лишь бы отделаться от него побыстрее. — Нужно быть осторожнее. Во всем. Так что, пригласишь меня ужинать? Или так и будем стоять здесь? Что-то промелькнуло в его взгляде, и я, даже не будучи менталистом, четко осознала — он бы остался в номере, но не стоять… Однако уже в следующий миг Боннер небрежно кивнул на дверь ванной комнаты со словами: — Переоденься, а то помятая вся. Испортишь мне репутацию… И пошел к дивану, хватая по дороге пульт от визофона. — Это было бы бесчестно с моей стороны, — съязвила в ответ я, практически убегая в ванную комнату. Задержавшись у чемодана, откинула крышку и выхватила синее платье, после чего скрылась за дверью, не забыв закрыться на замок. Сунув наряд в маг-помощницу, запустила глажку небольшим потоком силы и принялась поправлять макияж. Общие сборы, включая переодевание, заняли не больше десяти минут, но за это время Боннер успел заскучать. — Долго, — пробурчал он при виде меня. — Ты, как всегда, просто душка, — качая головой, прошла мимо и вынула из чемодана подходящие туфли. — Я готова. — Наконец-то. Боннер заботливо открыл дверь… для себя. Вышел первым и направился к общему холлу. Я шла следом, глядя на его спину и думая о том, что так и не узнала, зачем мы летим на юг и чем Роджер насолил некроманту. А еще не сказала ему про вещи, найденные в сейфе и спрятанные теперь за подкладку сумочки. А ведь это могло быть чем-то важным… или опасным! Тем, к чему я не хотела быть причастной. — Адам, — поравнявшись с некромантом, схватилась за его локоть и чуть потянула на себя, — давай остановим этот бег и перейдем на прогулочный шаг. Мне нужно поговорить с тобой. — Не сейчас, — ответил адвокат, хотя и пошел немного медленнее. — Я голоден и зол. Так что вопросы неуместны. — Ты всегда зол, — проговорила я, отпуская его руку. В конце концов, с чего бы мне навязываться? Разговор действительно мог подождать, а терпеть очередную порцию хамства настроения не было. Искренне недоумевая, чем же успела насолить Боннеру в этот раз, отвернулась и принялась разглядывать наших попутчиков, так же путешествующих на дирижабле. Я никогда не летала вторым классом и теперь жалела об этом. Здесь было… приятнее, что ли. Люди, проходящие мимо, улыбались, разговаривали между собой, не стеснялись показывать эмоции и не смотрели на окружающих свысока. Одевались они тоже иначе: у каждого имелся свой стиль, во многом совершенно не соответствующий последним модным тенденциям. А этажом выше летела элита или те, кто, как и мой муж, тряслись за свою репутацию больше, чем за здоровье. Бывало, у нас кончались деньги, и тогда он занимал их у своей матери или моих родителей, чтобы продолжать выглядеть богачом. «Никто не должен знать, что у нас проблемы, — говорил Роджер, оставляя мне сущие гроши на покупку еды. — С нищими не заключают сделок, их предпочитают гнать в шею. Поэтому я пригласил будущих партнеров в „Атлантик-морти“, они должны убедиться в благонадежности своих вложений». — Добрый вечер, — вдруг произнес высокий пожилой мужчина, одетый в брюки и футболку-поло. Его седые волосы были забраны в низкий хвост, а на длинных загорелых руках красовалось несколько разных браслетов. Я не знала, как вести себя с незнакомцем, и все еще решала, следует ли ему ответить, когда Адам заговорил, огибая меня и протягивая мужчине руку для пожатия: — Дорэн, какая встреча. Решил погреть старые кости? — А как же без этого? — улыбнувшись, мужчина преобразился: все его лицо покрыла сеть мелких морщинок, а глаза сверкнули тревожным огоньком. — На севере меня нынче не слишком любят. Буду искать себя южнее. При произнесении последней фразы этот Дорэн обвел меня весьма недвусмысленным взглядом, задержавшись почему-то на туфлях. Зная о врожденной бестактности собственного адвоката, я уже хотела представиться сама, чувствуя большую неловкость от затянувшегося молчания, но тут Адам и вовсе удивил. Загородив меня собой, некромант проговорил: — Нам пора. Если что — мой номер не изменился, звони. — Надеюсь, не пригодится, — спокойно ответил мужчина, после чего пошел дальше, даже не прощаясь. — Ну, знаешь, — раздраженно начала я, стоило знакомому Боннера скрыться, — это было верхом неприличия. Я что же, бесплотная тень, по-твоему? — Нет, Кэтрин, ты отнюдь не бесплотная. — Адам теперь уже сам положил мою руку на свой локоть и увлек к ресторанам. — И Дорэн это заметил, уверяю. — И? Это плохо? — Я уже поняла, что где-то был подвох, но не могла разобраться, что именно было не так. — Он инкуб, — как-то очень спокойно сообщил Адам. Я резко остановилась и вытаращила глаза: — Мужчина, способный выделять запах для соблазнения женщины? — Феромоны, ага. — Адам быстро осмотрелся и потянул меня дальше. — Он питается чувственными наслаждениями. — Как бы красиво ты это ни называл, суть не изменится. Он опасен! — Многие теперь так считают, поэтому бедняга такой худой. — Я не шучу, Боннер. На севере ввели закон против инкубов и их женщин, суккубов. Я слышала о таких! Совсем недавно по визофону говорили об одном шумном деле, вызвавшем резонанс в обществе. Негодяя, соблазнившего девушку из богатой семьи, отпустили, и он теперь где-то среди нас. Это отвратительно! — Почему где-то? Вот он, мимо только что проходил. Дорэн ит Хапински. Я был его защитником по делу против Коригана. Хотела снова остановиться, но некромант не дал. В ресторан вошли молча, за столик уселись тоже в полной тишине, и, лишь когда подошел официант, уточнить, будем ли мы что-то заказывать, я отмерла. Взяв меню, пробежалась взглядом и выбрала почти наугад несколько блюд. Боннер к тому времени заказ уже сделал и смотрел на меня выжидающе. Гад понимал, что разбередил во мне улей из сотен пчел-недовольств, жалящих мой мозг изнутри, и ждал, пока меня прорвет.