- Не артисткой, а моделью или актрисой. Можно певицей или блогером, - глаза дочери загораются азартом. Не хочу гасить ее мечту. Мои дети – мои наследники. Ради них живу. - Станешь. А папа тебе поможет, - выдаю хрипло, принимая решение. В морду автомобиля летит гравий, ударяется и я вздрагиваю. Вдруг, Алевтине не понравится моя идея? Тогда получится, что я обману собственную дочь. Значит, не буду спрашивать жену, поставлю перед фактом. У моей дочери должны быть равные шансы с Александром. Они оба Шиловы. Беру телефонную трубку, набираю Алевтину, сообщаю ей, что моя дочь будет жить с нами. Супруга не рада от слова совсем. - Как же наш сын. Ты его не любишь? Она рехнулась? Кто и когда втемяшил ей этот бред? Я люблю детей одинаково. Только о дочери чаще думаю, потому что она далеко, и я беспокоюсь, сыта ли, обута ли, здорова ли. А у сына миллион нянек, бабушек, дедушек. Мать сидит дома, не работает. Чего он нем волноваться? И скучать не успеваю, мы созваниваемся с сынулей даже когда я на работе. Разговор с Алевтиной заканчивается на нервной ноте. Она так и не поняла меня, не приняла моего решения, перевезти дочь в Москву. Черт с ней! У нас огромный дом. Дочь будет жить в другой части особняка, там даже есть свой вход. Так что могу и не встречаться. Обнимаю руль руками, вцепляюсь так крепко, чтобы дочь не заметила, как сильно дрожат мои пальцы. Ненавижу ругаться с Алевтиной, но последнее время именно так мы и общаемся. Жена перестала меня понимать. Совсем. Внезапно вспоминаю, наш последний жесткий секс. Как я взял ее, а она меня отталкивала, пока не почувствовала этот ни с чем не сравнимый вкус и запах секса. Даже сейчас вкус ее тела и губ у меня на языке и губах. А в подушечках пальцев колет и проносится ток, едва они вспоминают текстуру кожи супруги – чистый бархат. Завожусь. Понимаю, как сильно соскучился по Аленькой. Копец! Как всё сложно. Если бы я так сильно её не любил! Хочется орать во всё горло. - Па-па! Ты берешь меня в Москву? – выпаливает дочь. - Ты рада? – бросаю на Лизу вопросительный взгляд. - Спрашиваешь! Ты – самый лучший папка на свете! – спустя мгновение дочь открывает рот буковкой «о», и замирает на пару минут. Отвиснув, спрашивает тихо: - А маму мы берем?.. - Извини, Лизок. Но там у тебя будет другая мама… Глава 16 Алевтина Широко растягиваю губы в улыбке и вхожу в детскую, где меня уже ждет Саша. - Мама, - сын поворачивает голову и улыбается мне. Сердце учащенно бьется, радуясь тому, что ребенок выздоровел. - Сашутка! – быстрыми шажочками достигаю площадки в центре огромной светлой комнаты, заставленной коробами и полками с игрушками. Сынок сидит на кресле-мешке, играет с железной дорогой. А я краем глаза выхватываю два игровых пульта, лежащих рядом. Понимаю, что сын приготовился играть с отцом. Присаживаюсь на желтый мешок и продолжаю улыбаться, как стукнутая по голове. Зато драгоценная улыбка сына медленно сходит на нет. - Саш, в чем дело? Плохо себя чувствуешь? – спрашиваю нервно, протягивая руку к его лбу. Сынок легко уворачивается, спрашивает с обидой: - Папа где? - Милый, ты уже взрослый, должен понимать, чтобы мы с тобой могли жить и меть всё это, - обвожу дрожащей рукой комнату с хорошим ремонтом, компьютером, игрушками, плазмой на стене, - папе нужно много работать. - Поджимаю губы и виновато гляжу на сыночка. Чувство такое, будто яименно я провинилась перед Сашей. В голубых глазах застывают прозрачные слезы. А потом они наполняются льдом. - Он снова уехал в Сочи на стройку? - Да. - Ненавижу Сочи! Аналогично, - проговариваю мысленно. - Завтра поедем на картинг без него? - Получается так. Молчу о том, что завтра мы не поедем туда, куда планировали. А наша жизнь изменится до неузнаваемости - не станет этого дома, железной дороги, любимых старых игрушек. Ничего у нас не останется, кроме нас самих. Мы освободимся от Шилова. Только пока я не решила, что буду делать с этой мнимой свободой! И чем закончится наш побег, представить не могу. В моих глазах сейчас полыхает огонь, и я готова спалить мужа, оставив от него лишь горстку пепла. Он заставляет моего сына плакать, и я не прощу Глебу ни одной слезинки ребенка. Заставлю рассчитаться за каждую! Одного не могу понять, неужели у мужа совсем нет совести. Или она у него бракованная, инвалидная, и совсем не шевелится. - Хоть ты со мной поиграешь? – спрашивает тихо сын. – Или как обычно, играть с няней? - Любимы мой мальчик. Я так устала, можно просто посижу рядом, а ты сыграй с охранником. Или можем вдвоем посмотреть хороший мультик. - Хочу только с тобой… - говорит мой насупившийся малыш. – Лигу справедливости включи. Пожалуйста. О-о! Комиксы. Терпеть не могу. Сладко улыбаясь, беру пульт, включаю нужный канал. Едва сдерживаюсь, чтобы не скорчить рожицу. Но я же мама – супергерой, должна всё делать с улыбкой на устах. Придвигаю мешок к красному креслу ребенка и внимательно смотрю на экран. Спустя пять минут гляжу на сына – он завороженно смотрит на экран, пытаясь повторять за героями их слова и действия руками. А я кусаю губу, любуясь своим ангелочком, и думаю о том, права ли я. Мама для него оплот веры, нерушимая стена, на которую можно всегда опереться, когда папа исчезает из дома. Что будет завтра, когда я разрушу его мир и веру в семью??? Из глаз снова текут слезы. Думала, что уже всё выплакала, пока принимала решение. А теперь снова даю слабину. Какая же я слабачка. Трусиха. Или всё же я просто любящая мама, думающая в первую очередь о сыне? Голова взрывается от непосильной ноши – принять решение, от которого зависит маленький мальчик. Вроде простая истина – если муж изменил, пошли его на три буквы и уходи.