Я ушла их бизнеса, когда ты попросил не маячить и не отсвечивать. Ведь после смерти моего отца все видели во мне его преемницу, и тебе это мешало. Тебя это страшно раздражало. Отдала тебе бразды правления не только внешне, но и подписала все документы. Я хотела видеть в тебе главу нашей семьи. Я хотела, чтобы ты чувствовал себя наравне со мной… Не сразу понимаю, что сказала то, что думала. То, что нельзя было говорить. Никогда. Даже под страхом пытки и смерти. - Стоп! – голос мужа врезается мне под дых. Резкий. Неожиданный. Очень неприятный. Вздрагиваю. Муж поднимается и подходит ко мне, становится так близко, что я слышу его тяжелое дыхание, аромат, сотканный из соков, пота и парфюма. Действительно. Сегодня Глеб не пахнет телом чужих женщин. Надо же! На мгновение забываю какую опасность для меня представляет супруг, любуюсь им, как мужчиной. Высокий. Широкоплечий. Русоволосый. С узкими губами и красиво очерченной линией рта. Пристальным взглядом теплых ярко-голубых глаз. (Но не сегодня. Сейчас они ледяные). С аккуратной щетиной, которую Глеб холит и лелеет также как и своё рельефное тело. Надо сказать, для тридцати трех Шилов выглядит отлично. Шикарный подонок! К сожалению, супруг замечает, что я зависла, пользуется моментом. Ловит мои запястья и крепко прижимает к своей оголенной мощной груди. - Сама услышала, что сказала? Не собираюсь признаваться. Не на ту напал! - Именно из-за твоих закидонов всё это и случилось! «Я, я, мне, мне». Вечные обсуждения кто кому ровня. Да ты даже когда ничего такого не говоришь, умудряешься взглянуть так, что без слова понятно, оппонент тебе не ровня! - Думаешь, ты сама пошла на курсы готовки, шитья, ухода за вещами? А? – пытает муж словами. – Аленькая, вспомни, как это было! Очень важно! Пытаюсь вспомнить первый свой раз, когда Глеб попросил меня самостоятельно приготовить блюда к годовщине. - Да-да. Именно к ситцевой свадьбе я хотел получить от тебя подарок. - Что? Не понимаю! Я действительно ни черта не понимаю! Почему Шилов обсуждает вопросы быта шестилетней давности? Зачем настаивает на ненужном воспоминании? В крепких тисках Глеба не могу ни думать, ни вспоминать. - Я мечтал унизить тебя, - неожиданно сообщает супруг. – Ты же тогда была белоручкой, привыкшей, что папочка оплатит труды прислуги. - Унизить? По твоему мнению, если богатая девушка приложит руку к тому чтобы всё было выстирано и выглажено. Чтобы муж был накормлен не едой из ресторана или блюдом, вышедшем из-под руки лучшего шеф-повара в столице, это оскорбление? Женщина – хранительница домашнего очага. Она должна и обязана ухаживать за собственной семьей, если у нее есть время и желание! Глупая издевательская ухмылка рождается на губах супруга. Но глаза кричат другое! Глебу нравится слышать то, что я говорю. То, что я старалась не ради того, чтобы доказать ему, что такие как я – белоручки могут справиться с любой проблемой. - Ты никогда мне не доверяла. Поэтому я попросил тебя подписать документы на передачу мне акций и твоей доли в недвижимом имуществе. - Я подписала. - Спасибо. Мне было необходимо знать, что ты мне доверяешь. - К чему ты клонишь? – ощущаю, что захват становится более крепким. Муж прижимает меня так сильно к своему натренированному телу, что у меня ребра хрустят. - Вчера ты предала доверие… В ужасе округляю глаза. Глава 24 Алевтина Глеб стоит очень близко. И мои мысли в голове моментально перемешиваются, превращаясь в кашу. Прикрываю глаза, пытаюсь сконцентрироваться на проблеме. Вернее, на обвинении в недоверии и обмане! Становится только хуже, путанные мысли заводят в тупик, и я не могу расслабиться. Волнение захлестывает меня так сильно, что руки холодеют. Да еще это рванное возбужденное дыхание мужа над ухом не дает сосредоточиться. Широко распахиваю глаза и тут же натыкаюсь взглядом на крепкий торс. Давлю в себе желание оттолкнуть мужчину, убежать подальше от него. Но понимаю, что сделаю только хуже. Таким взбешенным я еще мужа не видела. Подняв глаза чуть выше мужской груди, сталкиваюсь с ненормально горящим ярко-голубым взглядом глаз, похожих сейчас на льдинки. Смотрю расфокусировано, скольжу по волевому подбородку, ухоженной светло-русой щетине. Демонстративно молчу. Глеб склоняется к моему лицу и расстояние между нами пугающе сокращается. - Я знаю, когда ты мне врешь! – яростно шепчет в губы. В следующее мгновение принимаю решение заговорить, но мужчина не дает сказать ни слова – впивается в мои губы жадным страстным поцелуем. Целует так, что я растворяюсь в нем снова. Поднимаю руку и пальцами касаюсь любимого. Безумно хочу зарыться в его волосах пальцами, чтобы ощутить тепло. Погладить рельефную спину мужа, и вспомнить, какой он у меня сильный. Обнять за плечи, и вспомнить, что когда-то рассчитывала, что со временем, когда стану матерью его детей и буду заниматься их воспитанием, отойдя от дел, смогу опереться на Глеба и не думать о хлебе насущном. Дикое желание мужа предается мне. Его сумасшедшая энергетика засасывает в воронку. Боюсь даже представить, что будет дальше! Зачем Глеб снова хочет заняться сексом вместо серьезного разговора? Боится, как и я? Едва успеваю подумать, как мужская рука нежно касается моего бедра. И я тут же проваливаюсь глубоко-глубоко, куда-то лечу в бездну. Глеб тяжело дышит и ведет себя как хищник. Как провокатор. В следующее мгновение острая боль пронзает мое бедро. Его сжимают тисками с такой силой, что невозможно терпеть боль. Вскрикиваю и бью Шилова в грудь. - Больно! Из глаз бегут слезы. А внутри меня умирают все мысли разом. Нет ни одной. Ничего больше нет. Только острое ощущение боли. Чувствую, как горит кожа на ноге. Пытаюсь оттолкнуть от себя мужа, но он не отлипает. Ведет себя как ненормальный! Целует моё тело, прикусывая кожу. Каждое касание вызывает во мне вскрики. Но вместе с болью ко мне приходит странное сладкое ощущение неги. Таких странных ласк у нас никогда не было. Вся дрожу, при этом испытываю странный дискомфорт. Глеб явно чего-то добивается и ведет себя так неспроста. Смакует каждый укус-поцелуй, растягивает удовольствие. Сердце колотится в груди. Оно так стучит. Громко. Очень громко. Словно еще один удар и пробьет грудную клетку, вылетит наружу. Я на пределе. Еще один жалящий укус в грудь. И я пытаюсь выбраться из капкана. Дергаюсь. Но зажата так сильно, что нет возможности уйти. Шилов, опьяневший от желания и какого-то звериного чувства – сожрать меня, добирается до моей шеи. Засасывает кожу так сильно, что я уже кричу, не церемонясь с тем, что меня услышат домочадцы. - Больно!!! - Готово! – супруг отпускает меня и я, покачиваясь, едва удерживаюсь на месте. - Что ты натворил??? - бросаюсь со всех ног к окну, открываю шторы. Осматриваю свои руки, грудь. Шепчу: - что ты сделал со мной? Мерзавец!