С этой позиции находиться в ссоре было комфортно, черт возьми. Безопасно. Что уж скрывать, какое-то время я вообще наслаждалась его ошибками и жалела себя. Лелеяла обиды со всей характерной мне эмоциональностью. - Ты… - догадка искажает его лицо, глаза становятся темнее. – Ведь не наделала ничего, чтобы отомстить? Твой виноватый вид меня настораживает. Увожу глаза в сторону, захватывая воздуха побольше. Признаюсь: - Я… Наверное, никогда бы не пришла к тебе с этим, учитывая наши обстоятельства. Но Света Молокова расскажет Вадику. Возможно, как-то вывернет и приукрасит. - Да что случилось? Говори уже. - Во время танца сегодня... коллега Веры меня поцеловал. А я не сразу его оттолкнула. - В смысле? Он сделал это насильно? – кулаки на столе сжимаются. На секунду зажмуриваюсь и болезненно мотаю головой: - Нет. Богдан замолкает. Пристально анализирует моё пасмурное лицо и опускает сканирующий взгляд на горящие губы, словно кричащие, что всё это правда. Ножки стула оглушительно царапают ламинат. Даня тяжело встаёт и прячет руки в карманах. - Тебе понравилось? - Что? На секунду зависает, а потом отворачивается к окну и добавляет: - Целоваться... не со мной? Молча изучаю напряжённые мышцы на его спине. Соврать? - Только честно, Ян, - словно мысли мои читает. - Договорились ведь. Не могу понять, чего я хочу в этот момент больше: быть с ним откровенной или жестоко наказать правдой от обиды? - Мне было интересно, - отвечаю, нервно постукивая подушечками пальцев по поверхности стола. - Пфф... Но приятно?.. Боже, да зачем ему это? - Неприятно точно не было, Богдан. Только потом стало мерзко от самой себя, уже после... - Это чувство вины, - кивает он, опуская голову. - По себе судишь?! – выпаливаю. - Если ты таким образом задаешь конкретный вопрос – изменял ли я тебе, то ответ нет. Я озвучивал его несколько раз и ничего не поменялось. - А хотел? – спрашиваю на свой страх и риск. - Секса с другой женщиной? - оборачивается. - Нет. - Ясно, - киваю и тут же продолжаю допытываться, пытаясь оправдать свой поступок. – Но мысли такие были? - Не выкручивай мои слова, Ян. Я уже всё сказал. - Тогда откуда эти познания про чувство вины? - Ты забыла про моего отца? Несколько раз общался с ним на эту тему. Отец детально рассказывал, как всё тогда вышло с матерью Кати. Как он долго разрывался между любовью к той женщине и чувством вины перед семьей. В итоге второе одержало верх, и он не развелся. - Поэтому ты мне не изменял? Богдан горько усмехается и снова усаживается напротив. Проводит рукой по чуть отросшим волосам, ероша их. - И поэтому тоже, Яна, - насмешливо кивает. – Но больше по другим причинам. - Ты когда-нибудь думал, в какой момент всё пошло ко дну? – спрашиваю, разглядывая свои пальцы. – У нас. - Думал. - Поделишься? - Наверное, когда наши ссоры из взаимных претензий перетекли в стадию перехода на личности. Киваю соглашаясь. Пожалуй, так оно и есть. Это случилось пару лет назад. - Мы погрязли в бесконечных унижениях, при этом задевая близких людей, - продолжает Богдан. Раздраженно закатываю глаза. - Говори правду. Сам сказал, начистоту. Ты имеешь в виду меня? - По большей части, - соглашается, складывая руки на груди. - Я… попрошу прощения у твоей мамы. - Как знаешь, - равнодушно пожимает плечами и склоняет голову набок. – А ты, что думаешь? Почему мы сейчас там, где оказались? - Может, потому что кто-то ушел не объяснившись? - А ты подала на развод, - чуть пригибается к столу. Глаз не отводит от моих губ. - Ты ушел, - повторяю и тоже наклоняюсь. Наседаю. Сверлим друг друга взглядами. Между нами расстояние не больше метра, а кажется, что целая пропасть. Бездна из боли и невысказанных обид. - Я ушел, чтобы вернуться, - произносит тихо. - Ни словом не обмолвился про развод. Люди иногда разъезжаются, чтобы подумать, осознать свои ошибки и снова стараться их исправить. Так бывает. Для того, чтобы любить друг друга не обязательно быть сросшимися близнецами. Мы оба пришли к выводу, что были не правы. Практически помирились… - А потом ты привел в наш дом женщину, - вдруг вспоминаю. - Лана пришла сама, в окружении моих друзей по клубу. Я всего лишь проявил гостеприимство и сделал бы так снова. Смахиваю с глаз непроизвольную слезу, пока он продолжает тихим голосом: - Ты заявилась сегодня с признанием в том, что целовалась с другим мужиком. Сообщив при этом, что тебе это было приятно. Мы поговорили и все обсудили. Я тебя понял, по крайней мере, постарался. Так ведут себя взрослые люди. Резко отшатываюсь. Его слова шокируют и заставляют задуматься. Снова винить себя?! - Развестись мы бы всегда успели, Ян, - добавляет. – Аннулируй иски. - Я не могу, - качаю головой. Отец не простит. Всё зашло слишком далеко. Ситуация патовая. Вперед страшно, а назад уже никак. - Ты заставляешь меня подать ответные, - грозится. – Твой отец на протяжении десяти лет вставлял мне палки в колеса. Сначала тем, что хотел вместо пяти миллионов долю в нашем бизнесе. Затем пытался выбить меня из седла, договорившись с администрацией и лишив Газснабкомплект ежегодных контрактов. Я долго терпел, но своих детей Шацким я не отдам. Услышь меня, пожалуйста. Я пойду по головам за них. Душа скатывается в ту же пропасть. По головам пойдет? Включая мою? - Отвези меня домой, пожалуйста, - прошу поднимаясь. - Я устала это обсуждать. Молча одеваемся, выходим на улицу и в полнейшей тишине усаживаемся в машину. Богдан часто курит в приоткрытое окно, а я смотрю прямо перед собой. Подъехав к дому, сложившийся вакуум в салоне, к сожалению, рушится. В груди неимоверно колется острое разочарование. Кажется, сейчас я зайду в дом, скину с себя одежду и на меня лавиной повалятся все прожитые за вечер эмоции, в которых я непременно захлебнусь. Я хочу, чтобы этого дня вовсе не было. Пусть, с одной стороны, мы наконец-то поговорили и многое стало понятным. С другой - на губах все ещё чужой вкус, и я ничего не могу с собой поделать - ощущаю себя предательницей. И как с этим быть? Уже привычно скидываю вину на шампанское и чувствую, как по щеке бежит одинокая слеза, которую я поспешно стираю кончиками пальцев.