- Конечно, это наши, Дань, - тут же исправляюсь. – В последний раз, когда Котовы были у нас в гостях, Никита некрасиво издевался над Машей и безобразно себя вёл. Дети очень жестоки, я знаю, но Маша - моя дочь. Она нежная и впечатлительная девочка, ты ведь знаешь? – Богдан кивает. - Мне захотелось ее защитить. Кроме того, Никитка крайне много матерится и обзывает Машу «богатой сучкой». Я сама слышала. - А почему я об этом не знаю? – Богдан мрачно разворачивается ко мне. - Я не хотела тебя отвлекать такими мелочами, - качаю головой. – Ты постоянно на работе, устаешь, поэтому я стараюсь ограничивать тебя от таких мелочей. - В любом случае, ты должна была рассказать, - растирает он лицо руками. – Это явно важнее, чем та херня, в которую ты меня посвящаешь. Где-то между историей про то, как моя жена выбирала диван в игровую и сколько стоит имитация камина в гостиную, ты могла впихнуть пару строк о том, что сын наших друзей причиняет вред нашей дочери. Его претензия звучит так естественно, сама вдруг начинаю размышлять, что сделала что-то не так. - А что с Аней? – спрашиваю, разглядывая капли начинающегося дождя на лобовом стекле. – Чем мерзкая бесчеловечная жена обидела твою сестру? - Не передергивай, Ян. Сама все прекрасно знаешь. - Речь о моем отношении к тому, что ты отписал им одну из самых первых своих заправок? - И про это тоже, - кивает он. - Мне просто гадко от того, что мы зарабатывали всё упорным трудом, а они получили готовый бизнес, приносящий стабильный доход. В машине создается неуютная тишина, в которой отчётливо слышен только стук дождя. - Ты недоедаешь, Ян? – спрашивает Богдан мрачно. – В чём-то нуждаешься? Скажи бл*дь? Может, еще пару *бучих люстр надо выписать из Бразилии? Или что еще? Скажи. - Дань, хватит, - морщусь. – Не издевайся надо мной. Воздух вокруг становится плотным. Богдан злится. Это явно ощущается в том, как его пальцы сжимают руль и напрягаются широкие плечи. - У Ани рак, - говорит муж отвернувшись. – Что-то по-женски, я в этом не разбираюсь. Вторая стадия, прогнозы хорошие, их семье сейчас нужна стабильность, Ян. Пару раз я помогал деньгами, но для Андрея это не очень комфортно. Он не желает быть просто потребителем, и я его прекрасно понимаю, поэтому сделал так, как посчитал нужным. - Какой ужас, Богдан, - прикрываю глаза. Мы не очень близки с Аней, наверное, больше по моей вине. У нас чрезвычайно мало тем для разговоров. Она учительница младших классов, безумно любящая свою работу. Андрей, ее муж, неплохой человек. Трудолюбивый, советской закалки, но тоже абсолютно не такой, к общению с которыми я привыкла. - Почему ты мне не сказал? – спрашиваю, касаясь грубой ладони. Богдан сильно сжимает мою руку и проводит большим пальцем по запястью. - Не хотел тебя расстраивать, - говорит хрипло. – Я знаю, как ты реагируешь на подобные новости. - Зато сейчас заставляешь меня чувствовать себя ужасным человеком. - Ты не ужасный человек, Ян. Но в последнее время мне всё больше и больше кажется, что я женат на Жанне. Раздраженно закатываю глаза. - Моя мама не монстр, Богдан. - Конечно, нет. Я никогда так не говорил и вообще отношусь к твоим родителям уважительно, как бы это не взаимно не было. - Ладно, - соглашаюсь. – Здесь ты прав. Они действительно перегибают палку. Тянусь к мужу сама, и обхватываю рукой его шею. Упираюсь лбом в широкий колючий подбородок. - Мы ведь справимся? – тихо умоляю. – У всех бывают разногласия. - Постараемся, - кивает Богдан, крепко обнимая. - Я тебя услышала. Я исправлюсь. Глава 9. Яна. - Привет, милая, - говорит Вера и кидает клатч на стол. – Пока ехала, все пробки собрала. Давно ждешь? - Где-то полчаса, - отвечаю отстраненно, глядя в телефон. - Что там у тебя? - Общаюсь… с мужем… - Ого, - удивленно произносит подруга. – С Соболевым? По смс? - Ага, - смеюсь. – У нас какой-то конфетно-букетный период образовался. Вторая волна. Притом что дома он пока не живёт. - Это почему? – спрашивает Вера. Отстраненно пожимаю плечами. Если честно, я и сама особо не понимаю, по какой причине Богдан так и не вернулся домой. Три дня назад разговор по душам закончился горячими поцелуями в машине, которые я предложила перенести в горизонтальную плоскость в нашей спальне, но Богдан покачал головой и сказал: - Дай мне время, Ян. Не обижайся, но нам действительно будет на пользу немножко пожить отдельно. Я не стала возражать и настаивать. После волны претензий с его стороны мне показалось это глупым и лишним. Я же пообещала ему поменяться. А наутро курьер принёс мне большой букет немыслимо красивых пионов с запиской «Для любимой от Дани». Настроение сразу стало более радужным. Я отправила Богдану смс и с тех пор, мы круглосуточно переписываемся. Это… немного необычно. Спрашивать у человека, с которым десять лет спала в одной постели, что у него на завтрак и в чем он сейчас одет. А ещё… многие наши темы... как бы с сексуальным подтекстом. Мы будто бы маринуемся в собственном желании и раззадориваем друг друга. Улыбаясь, перечитываю нашу утреннюю переписку с мужем: Я: «Не поможешь?» Следом идут три фотографии моего постройневшего тела в новых комплектах нижнего белья. Черный - с ажурным поясом для чулок, красный – с тонким полупрозрачным лифчиком и стрингами и ярко-синий атласный комплект. Мой Даня: «Бл*дь, Малыш. Ты прекрасна. Люблю тебя». Я: «Так какой, Дань? 😊 Я в поликлинику с Ваней собираюсь за справкой в детский сад и потом в ресторан с Верой.» Мой Даня: «Надеюсь, наш врач женщина?» Я: «Соболев. Наш участковый врач – семидесятилетняя дама с плохим зрением и неважным слухом. Странно, что за восемь лет ты так с ней и не познакомился». Мой Даня: «За это тебе спасибо, Яна. И платной медицине» Я: «Так что с комплектом, муженёк?» Мой Даня: «Я предпочитаю без них. Ты же знаешь. Но черный на тебе смотрится просто ох*еть как красиво. Хочу тебя. Скучаем...» Следом приходит снимок от Богдана. Он заснял свой стояк, разместившийся в брюках. Давлю смешок и разглядываю объемный бугор, чувствуя, как ноги дрожат от волнения и желания. Я давно так не хотела мужа, как сейчас. - Яна, - окликает Вера. – Я, вообще-то, здесь. Вы хоть поговорили с ним? - Поговорили. - Высказали претензии друг к другу? - Ага, - закусываю нижнюю губу. Ни за что не признаюсь даже своей Вере, что я так и не высказала Богдану ни-че-го. Ничего из того, что меня не устраивает. Я слишком боюсь его потерять, чтобы быть честной… В моем случае правдивость – непозволительная роскошь. - Он обвинил меня в высокомерии и в том, что я похожа на маму, - проговариваю тихо, чувствуя, как острый стыд прожигает глубокие отверстия в груди. – А еще в том, что слишком погрязла в быту и расточительстве. - Ты… и Жанна? – горько усмехается Вера. – Соболев что? Ослеп? Или с дуба рухнул?! Растираю горящие щеки, стараясь не разреветься. Я тоже с этим сравнением собственного мужа абсолютно не согласна. Моя мама в жизни бы не стала мямлить, когда её критикуют. Она дала бы такой отпор, что мало бы не показалось. - Не нравится ему. – взрывается подруга. – А когда ты самостоятельно решала, какой фундамент в доме делать? Как там… рокот… - Ростверк, - смеюсь, вспоминая тот ужас. Я вообще ничего не смыслила в строительстве, а Богдан тогда постоянно работал. Дом мы создавали с нуля… Муж добывал деньги, я развлекалась со стройкой. Тем не менее было ощущение, что мы команда.