— Кстати, о его личной жизни я ничего толком не узнала. Он ее не афиширует. — Наверняка женат, — скривилась я. — Вроде бы был, но реально мало информации. А что, тебя это волнует? — хитро взглянула на меня подруга. — Нет. И вообще, отстань от меня со своим Островским. Лучше расскажи, как у тебя дела? — Да как у меня, как обычно, — зевнула подруга. На людей, кто ее плохо знал, моя Мария производила впечатление весёлой, задорной, вечно жизнерадостной разбитной девицы, которая порхала по жизни как стрекоза. На самом деле это было только видимостью. Машка была фигурой публичной, работала в крупном издательстве, вела литературный блог, поэтому постоянно зависала на культурных или околокультурных мероприятиях. Но беззаботной она не была и, в противовес тем, кто думал, что она легко вступает в ничего не значащие связи, наоборот, относилась к каждому новому ухажеру как к последней любви в своей жизни. Ухажеров было много, влюблялась она часто. Правда, допуск к телу получал мало кто. Машке как-то не везло с выбором мужиков. Вообще, не везло с мужиками: то алкоголик, то абьюзер, то нарцисс, то эгегей. Хотя какой тридцатилетней женщине в наши дни везло с мужчинами. Мне, что ли? — Значит, своих на все лето отправишь на юг, а сама будешь облагораживать дом Спартака Александровича Островского? — снова подколола меня подруга. — Своих отправлю точно, — вздохнула я. — И да, придётся работать на этого Островского. После того как мы покинули его кабинет и добрались до офиса «ДекорДо», я изучила то, что пропустила во время встречи. У Островского действительно был необычный проект. Он выкупил в Подмосковье старинное имение, которое до революции принадлежало каким-то дворянам. Целый век дом стоял в запустении, и от него мало что осталось. Островский дом отстроил по старым чертежам и проектам и теперь хотел воссоздать интерьер под старину. Его не интересовал современный дизайн интерьеров, ему хотелось аутентичности. Князем он, что ли, себя возомнил? Работа предстояла сложная и огромная, но меня это заводило. Я и правда никогда не делала ничего подобного раньше, но очень хотела попробовать свои силы. — Кстати, — вернулась я к разговору с Машкой. — Мой новый босс — бывший муж теперешней жены моего бывшего мужа. — Звучит круто! — засмеялась Машка. — Ты знала? — Нет, но мой знакомый, тот самый, что тебя рекомендовал твоему новому начальнику, намекнул, что тот знает Снежану. — Ага, он меня и взял, узнав, что я Снежане дорогу перешла. — Какая всё-таки мразь эта Снежана, — фыркнула Машка. — Увела у тебя мужа, а теперь ведёт себя так, будто ты у неё бизнес украла. — Дмитрий Иванович, мой шеф, вчера разоткровенничался и сказал, что Снежана — амбициозная сука. Если бы ты видела моего начальника, то удивилась бы услышать от него такое. Он очень интеллигентный человек. — Как же его угораздило жениться на этой хабалке, прикидывающейся благородной дамой? — удивилась Машка. — Вот именно, что хабалка. Дмитрий Иванович встретил Снежану, когда учился на последнем курсе университета. Он был коренным москвичом из очень хорошей семьи, а она приехала из какого-то села поступать в вуз. Там они и познакомились. Дмитрий Иванович влюбился, а уже через год они со Снежаной поженились. По настоянию Снежаны Дмитрий Иванович не стал работать по профессии (он был архитектором), а подался в торговый бизнес. В те годы на нем легко было подняться. Они и поднялись, а Дмитрий Иванович и не заметил, как все дела к рукам прибрала молодая супруга. В двухтысячных они развелись. Дмитрий Иванович остался и без жены, и без фирмы: Снежана подгребла под себя все до такой степени, что первое время брошенному незадачливому мужу приходилось в буквальном смысле слова жить на хлебе и воде. Зато сама Снежана с тех пор процветала. — Из грязи в князи, значит, — подытожила Машка. — Именно. — Но твой шеф молодец, все равно поднялся. — Да, и главное — остался человеком. — А он женат? — посмотрела на меня подруга лукаво. — Маш, ему уже года пятьдесят три, он нас с тобой в отцы годится. — В очень молодые отцы. Да шучу я, шучу, — засмеялась она. В понедельник с утра, когда я появилась в офисе «ДекорДо», Дмитрий Иванович вручил мне папку с документами и сказал: — Лада Михайловна, поезжайте к пяти в «НовФармМед», отвезите подписанную копию договора Спартаку Александровичу. — Почему я? — запаниковала я. — Он сам просил, чтобы вы приехали, хочет обговорить детали сотрудничества. — Разве не с вами он должен эти детали обговаривать? — Нет, формальная сторона дела улажена, теперь с ним работаете вы. Удовлетворяете, так сказать, все желания клиента. — Хорошо… — невесело пробубнила я. Знал бы босс, как двусмысленно звучала его фраза в нашем с Островским случае. Глава 14 В офисе Островского я появилась на двадцать минут раньше, и вежливая секретарша, больше похожая на модель, попросила подождать. Я уселась в кресло и начала рассеянно перелистывать новости в интернете. Из-за стены разносился звенящий гневом голос Островского и чей-то еще — взволнованный, оправдывающийся. Видимо, глава «НовФармМеда» кому-то устраивал разнос. Я даже боялась представить, в каком настроении будет Островский и что ждет меня. — Проходите, пожалуйста, — сказала секретарша, когда из кабинета вышел какой-то взмыленный сотрудник, и ее начальник дал добро, чтобы впустить меня в святая святых. — Добрый вечер, — вежливо произнесла я, остановившись на пороге. — Вам что-нибудь принести, Спартак Александрович? — с придыханием спросила секретарша. — Нет. Вам, Лада Михайловна? — спросил он и взглянул мне в глаза. Внимательно. Изучающе. Насмешливо. Все мое с таким трудом приобретенное душевное равновесие улетучилось, а вот сам Островский казался весьма спокойным, несмотря на то, что только что орал на того мужчину. — Нет, спасибо. Я услышала, как секретарша за моей спиной тихонечко закрыла дверь. Островский поднялся, выдвинул один из стульев за большим столом, стоявшим перпендикулярно к его столу, и сказал: — Не стойте в дверях, Лада Михайловна. Присаживайтесь. Я сделала несколько поспешных шагов ему навстречу и тут же почувствовала, как высокий каблук зацепился за что-то, а в следующую секунду я уже грохнулась на пол. — Черт… — выругалась я. Островский стоял совсем рядом, возвышаясь надо мной в весь свой двухметровый рост. Я кое-как села, очутившись на коленях. Слишком узкая юбка-карандаш не позволяла мне нормально встать. Еще и каблуки эти чертовы. Мои глаза уперлись в темно-синие брюки Островского. Я наконец-то подняла взгляд и увидела в его серых глазах искорки смеха. — Под таким углом я, кажется, на вас еще не смотрел, — хрипло проговорил он. Островский тут же подхватил меня за талию и поставил на ноги. — Вы теперь все время будете ставить меня в неловкое положение? — разозлившись, спросила я. — Вообще-то, я вас на ноги поднял, Лада Михайловна. В чем же неловкость? — хитро улыбнувшись, спросил он. — Или та поза вам больше по душе? — Вы… — Садитесь, — перебил он меня и кивнул на выдвинутый стул. Я покорно села, чувствуя, как по щекам разливается краска. — Договор с «ДекорДо», — протянула я ему бумаги. Он не глядя отодвинул их в сторону и, расслабленно откинувшись на спинку кресла, стал беззастенчиво меня рассматривать. Я не выдержала. — Спартак Александрович, давайте договоримся сразу же, — побледнев, однако уверенно произнесла я. — Мы просто работаем по проекту вашего дома, обсуждаем интерьер, дизайн, мебель. И никаких сторонних тем. Он иронично приподнял бровь. — Что вы подразумеваете под сторонними темами, Лада Михайловна? — Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, — фыркнула я. — Вы имеете в виду, — медленно протянул он, — ту ночь, когда вы сняли меня в клубе. — Я вас не снимала! — запротестовала я. — Предпочитаете, чтобы я сказал, что это я вас снял? Невыносимо! Просто невыносимо. — Давайте все забудем и просто будем работать, — зло процедила я. — Иначе… — А что иначе? Чем я могу ему пригрозить?