— О вашем ребенке Кожевникова не думала, когда обзвонила пол-Москвы и лишила вас работы, — приподнял бровь Спартак. — Но я ведь не она, — посмотрела я ему в глаза и увидела, как в его промелькнула странная тень. — Я вами восхищаюсь, Лада. — Он поднял свой бокал и допил вино. Я была уверена, что сейчас он сказал именно то, что чувствовал, без иронии или издевки. Я тоже допила вино и сказала: — А теперь давайте все-таки вернемся к работе. — Вы зануда, — засмеялся Спартак и, щелкнув пальцами, подозвал официанта: — Две чашки эспрессо. Он долго рассматривал эскизы, которые я подготовила для него. Две спальни, оформленные в выбранном им стиле, но с разными акцентами: сине-серые тона для мужской комнаты и персиковые — для женской. — Что скажете? — спросила я. — Мне нравится, — кивнул Спартак. — Замечания? — Нет, — покачал он головой. — Но эта, — он ткнул в рисунок мужской спальни, — будет для гостей. Для моей собственной спальни вы сделаете что-то более светлое. Никаких темных портьер. — Любите просыпаться от ярких лучей солнца? — усмехнулась я. — Люблю просыпаться рядом с хорошенькой женщиной, Лада. До сих пор не забыл, как вы бессовестно сбежали от меня ночью, — улыбнулся он. — Работа, Спартак Александрович, только работа, — напомнила я ему. — Сейчас-то да, но ведь прошлого, Ладушка, не изменить и от желаний никуда не деться. Я закатила глаза, но мне было приятно услышать из его уст такое нежное обращение ко мне. Кроме родителей, никто и никогда не звал меня Ладушкой, а я просто обожала мое уменьшительно-ласкательное имя. Спартак вернул мне эскизы и сказал: — Завтра можем поехать за город и сделать все замеры. В прошлый раз вы… Черт! — выругался Спартак. — Ты. Буду тебе тыкать, Лада. Так вот в прошлый раз ты говорила, что тебе нужно будет замерить самостоятельно все помещения и еще раз все тщательно осмотреть. Желательно без вашего присутствия. Подумала я, но вслух этого не произнесла. — Я не смогу завтра, Спартак Александрович… Он удивленно посмотрел на меня: — Дмитрий Иванович сказал, что его дизайнер, то бишь ты, теперь в полном моем распоряжении, и на других проектах он тебя не будет занимать. — Так и есть, — замялась я. — Но? — Видите ли, завтра мне нужно улететь в Симферополь. До понедельника. Мне нужно отвезти маму и дочку на юг. — И ты вот так просто ставишь меня об этом в известность в последний момент? — Извините, но мне правда надо. Я Дмитрию Ивановичу все объяснила… — И что он сказал? — Что мне стоит договориться с вами, — опустила я глаза, вконец смутившись. — Я подумала, вам же без разницы, откуда я буду заниматься эскизами: из офиса или из дома… Обещаю, вышлю вам очередные наброски в воскресенье или даже в субботу. — Ну да, ты повезешь семью на море, и, конечно, найдешь кучу времени на работу. Я подняла на него испуганные глаза. Неужели не отпустит? — Я обещаю хоть что-нибудь сделать, — пролепетала я. — Вот это уже больше похоже на правду, — засмеялся Спартак. — Знаешь, вообще-то, я не поощряю, когда мои сотрудники отпрашиваются. Я уважаю дисциплину. — Ну, я не совсем ваша сотрудница, — напомнила я ему. — Да уж, не совсем. Будем считать, что ты сотрудница на особом положении, — продолжил он свою мысль. — Я вовсе не претендую на особое положение. — А если ты сотрудница на особом положении, — совершенно не обращая внимания на мои робкие реплики, развивал свою идею Спартак, — значит, и отношения у нас будут особыми. — Да не будет у нас никаких отношений. — Они уже есть, — прищурился он. — В конце концов, и сегодня я подыграл тебе, Лада, и в мини-отпуск отпущу без возражений, но ты будешь мне должна. — Тоже мне рыцарь, — фыркнула я. — Может, и не рыцарь, но заметь, и не тиран. — Вы невыносимы, — покачала я головой. — Я стану чуть более сносным, если ты тоже начнешь мне тыкать, — еще шире улыбнулся Спартак. Какая у него все-таки красивая улыбка. И губы какие нежные. Кажется… Лада! Остановись! — Нет уж, Спартак Александрович. Вы мой начальник, так что только на «вы». — Зануда. — Не обзывайтесь! — возмутилась я. Он играл со мной и специально выводил на эмоции, но меня это не раздражало. Я вдруг поняла, что мне с ним совсем легко. — Хочешь, дам вам машину завтра, чтобы вас отвезли в аэропорт? — спросил Спартак, когда мы наконец-то закончили с ужином и кофе и пошли к выходу. — Нет, спасибо, — отказалась я. Слава богу, Снежаны с Костиком не было на первом этаже ресторана. То ли они и правда отказались от идеи поужинать здесь, то ли уже ушли. — А почему вы сегодня без машины? — спросила я. — Я живу здесь совсем рядом, решил прогуляться. — Не знала, что миллиардеры ходят пешком, — съязвила я. — Просто ты вообще ничего не знаешь о миллиардерах, — хмыкнул Спартак. Мы вышли на улицу. — Я думала, что ваша квартира в другом районе, — сказала я и тут же запнулась. Спартак наклонился к моему уху и шепнул: — Я рад, что ты тоже не забыла ту ночь и даже помнишь, в каком районе мое жилье. — И ничего я не помню… — Ну-ну. К нам подъехал автомобиль. Спартак открыл заднюю дверь. — Владимир отвезет тебя домой. — Я могу и на такси, — запротестовала я. — Прекрати мне все время перечить, иначе я придумаю какие-нибудь штрафные санкции, — пообещал он. Намек его я поняла. Уж точно не об урезании моего гонорара шла речь. Спартак положил на сидение букет цветов. — Позвони мне на мобильный, а не на рабочий, когда вернешься в Москву. — Что, решили стать поближе к простым смертным и общаться без посредничества секретарши? — снова съязвила я. Спартак притянул меня к себе и, коснувшись губами уха, сказал: — Мне нравится твой острый язычок, Ладушка. Представляю, что еще он наверняка умеет. Прошлый раз мы слишком мало успели попробовать.