— А что тут делать? Жить с ним дальше я точно не буду. Пусть теперь уже по-настоящему женится на своей Снежане Аркадьевне. Только вот что с работой делать? — А что с работой? — Эта стерва грозилась надавить на моего начальника, чтобы меня уволили. — Думаешь, твой Григорич поведётся? — Не знаю, хотелось бы верить, что нет. Все-таки я у него в фирме первый специалист. Наутро в офисе, однако, мои вера и надежда были разбиты вдребезги. Стоило мне появиться на работе, как Денис Григорьевич тут же вызвал меня к себе. — Что это вы натворили у Кожевниковой? — начал он на повышенных тонах, как только я переступила порог его кабинета. — Вчера вечером мне позвонила Снежана Аркадьевна и сказала, что вы оскорбляли и унижали её всеми возможными способами. Наговорили ей кучу гадостей. — Она преувеличивает. — Преувеличивает? — взвился начальник. — Лада Михайловна! Сколько раз я вам говорил держать свой язык за зубами, а мнение при себе. — А что же, ваша Кожевникова не объяснила, в чем причины моего такого хамского поведения? — тоже не сдержалась я и повысила тон. — Мне не нужно знать ваших причин! — взревел Денис Григорьевич. — Мнение клиента и его желания — для нас закон. — Закон? А ничего, что ваша клиентка у меня мужа увела? — тоже заорала я, вскочив. — Или я, по-вашему, должна была ей вежливо улыбнуться и сказать: «Берите, пользуйтесь нездоровье!» — Мужа увела? — растерялся Денис Григорьевич, но тут же вернул самообладание. — Все равно это не повод. Вы поехали выполнять заказ, так будьте любезны все личное оставлять дома, за пределами рабочего пространства. — Да идите вы к черту, — совершенно безэмоционально сказала я, вдруг успокоившись. Видимо, мой организм решил, что лучший способ избавиться от стресса, это загнать себя в апатию. Я двинулась к двери. — Куда вы? Мы ещё не закончили, Лада Михайловна. — На своё рабочее место, — не оборачиваясь, сказала я. — Пусть проектом Кожевниковым займётся другой дизайнер. Лена, например, или Виктор. А я возьму на себя что-то из их новых проектов. — Ну уж нет, — зло усмехнулся Денис Григорьевич. — Думаете, будете вести себя как душе угодно, и вам это сойдёт с рук? Вы уволены. Я оглянулась на начальника. — Это она такой ультиматум вам поставила? — поняла я. — Нет. С чего бы Снежане Аркадьевне ставить какие-то ультиматумы? — Но по его бегающим глазам я поняла, что не ошиблась. — Значит, столько лет моей работы на вас и отзывы других клиентов не в счёт? — усмехнулась я. — И все из-за какой-то взбесившейся богатой стервы? — Нет, Лада Михайловна. Все из-за вашего отношения. Думаю, вы забыли, где ваше место. Мне было противно смотреть на этого человека. И почему я была так уверена, что «мой Григорич» не прогнется? Деньги решают все. Вот и Костик это подтвердил, променяв нас с дочкой на уже совсем не молодую, но невероятно богатую женщину. — Увольнять по статье будете? — спросила я у начальника. — Зачем же. Пишите по собственному желанию. — С отработкой? — Нет, можете быть свободны сегодня же. Расчёт на днях получите в бухгалтерии вместе с трудовой. — Спасибо, — невесело улыбнулась я. Поняв, что я больше не буду спорить, Денис Григорьевич смягчился и добавил: — Жаль, что так получилось, но ничего не попишешь. Я не ответила. Пошла в отдел кадров, написала заявление, собрала свои немногочисленные вещи и уже через час под искренние сожаление одних коллег и не очень других отправилась домой. Там меня ждал очередной сюрприз. Глава 6 После того как меня чуть ли не с треском вышвырнули из дизайнерской фирмы я отправилась домой. Домой! Как странно теперь звучало это слово. Дом — это там, где семья, где тебя ждут и любят. А у меня что? Только стены. Однако, прежде чем ехать к родителям и дочке, мне нужно было хотя бы чуть-чуть прийти в себя и все обдумать. Открыв дверь, я сразу поняла, что Костик дома. Странно. Что это он тут забыл! Я скинула шубу на банкетку и, не разуваясь, прошла в спальню. Костик стоял у открытого шкафа. Рядом на полу лежал чемодан. Я замерла в дверях и уставилась на него. Наверное, он прочитал в моем взгляде укор, потому что, отвернувшись, сказал: — Если ты ждёшь, что я буду оправдываться или извиняться, то не дождёшься. — Ещё бы, — усмехнулась я. — Великий и ужасный Константин Громченков никогда не извиняется. Он промолчал и продолжил перебирать вещи, висевшие на вешалках. — Значит, я лежачая инвалидка, с которой ты не можешь развестись, потому что тебе совесть не позволяет? — в сердцах выпалила я. — Я не собираюсь с тобой разговаривать. — Костик начал скидывать в чемодан одну шмотку за другой. — Значит, — продолжила я, уже крича, потому что его холодность и полное отсутствие желания даже поговорить со мной взбесили меня, — ты не можешь от меня уйти, потому что я без тебя загнусь? Ну у тебя и фантазия, милый! — Угомонись, — спокойно и даже лениво ответил Костя. — И не подумаю! Сволочь! Ты просто сволочь! — орала я. — Я пять лет без продыху работала. В декрете не посидела нормально, через месяц вылетела на первый заказ, пока ты тут тешил свою депрессию. А оказывается, все это время ты жил с другой бабой. Вике всего три, а ты уже ждёшь на стороне ребёнка. И ты считаешь это нормальным? — А ты считаешь, что ты такая замечательная? — с наглой усмешкой заявил Костя. — Считаешь, что я во всем виноват? — Не я завела мужика на стороне! — Слушай, я бы никогда не нашёл другую бабу, если бы ты не была такой фригидной! — рявкнул Костя. Наконец и его спокойствие испарилось. — Фригидной? — опешила я. — Конечно! — взорвался муж. — То у тебя голова болит, то ты устала, то ещё какая-нибудь отмазка. А я здоровый мужик. Я трахаться хочу. И желательно не раз в год. — Если ты такой здоровый мужик, — зашипела я, — может, тогда начнёшь выполнять свои прямые мужские обязанности? — Из глаз покатились слезы, которые я тут же зло смахнула. — Какие обязанности? — Работать! Зарабатывать деньги! Содержать семью. У тебя дочь подрастает! Ах, я и забыла, — истерично засмеялась я, — тебе ведь не нужно работать, потому что тебя содержит твоя милая Снежаночка мать её Аркадьевна. Что ж, теперь у тебя будет и новая жена, и новый ребёнок. Классно ты устроился. Ничего не скажешь. — Да пошла ты. С этими словами он толкнул ко мне чемодан, и я только теперь увидела, что в нем мои вещи. Все это время Костик собирал не свои шмотки, а мои! Я подняла глаза и удивленно уставила на мужа. — Чего смотришь? Забирай барахло и дочь и катись отсюда. Если ты помнишь, это моя квартира. Я смотрела на Костю и не могла поверить, что все это происходило на самом деле. — Ты нас с Викой выгоняешь? — А ты хочешь, чтобы я на улицу пошёл? Обойдёшься. Ты и так долго жила на всем готовеньком. Сколько лет я тебя упаковывал по полной программе? — Ты меня упаковывал? — опешила я. — А то, что от твоих гонораров за победы не осталось ни копейки и все-все ушло на твоё же лечение, не в счёт? И что все последние годы ты жил за мой счёт, пальцем о палец не ударив, тоже не в счёт? — Не распыляйся, Лада. Квартиру не получится отжать, даже и не мечтай. — А где нам с Викой жить? — Где хотите. Поживите у твоих или в доме. — В доме? Где ещё и крыши даже нет? — Чем дальше заходил этот разговор, тем более сильное отвращение начинала я испытывать к мужу, которого ещё день назад, была уверена, что любила. Я смотрела на него и не узнавала. Нет, внешне это был все тот же Костик, такой же сильный, красивый и притягательный. Когда-то эта его манера разговаривать с ленцой и чуть насмешливо меня неимоверно возбуждала, а теперь меня от всего этого тошнило! — Не хочешь жить у родителей, сними хату, значит, — пожал плечами Костя. — А ты в курсе, что из-за твоей Снежаны меня сегодня уволили? Он смерил меня презрительным взглядом.