Именно в тот день я решила, что больше не дам воли слезам. Достаточно. Наш брак не станет прежним. Прошлое не вернется. Ничто не будет, как в старые добрые времена... Нашей семьи больше нет. А значит, надо смириться и... найти, наконец, работу. Однако мне не подошла ни одна вакансия. Или, может, я слишком придирчива. Эмре позавчера предложил мне свободное место в его офисе... но я ему не ответила. Закончив с готовкой, я прислушиваюсь к словам Бурака. Он что-то обещает Али, а сын, в свою очередь, говорит, что будет ждать с нетерпением. Один и тот же вопрос уже днями крутится в моей голове: «Почему Бурак до сих пор не подал на развод, раз так уверен в моем предательстве? Или ждет этого шага от меня?» Если так будет продолжаться, то я действительно сделаю это сама. Но все равно нужно его согласие. — Мам! — В кухню вбегает Али, держа гоночную красную машину и пульт. — Смотри, что мне папа купил! — Красивая, — улыбаюсь сыну. На мужа даже не смотрю. — Но... Для начала нужно поесть. Я все приготовила. А потом пойдешь в гостиную и будешь гонять свою тачку. Договорились? Сын прищуриваться. Бросает короткий взгляд на отца, который кивает в знак согласия, потом поворачивается ко мне. — Хорошо. — Поставив новую игрушку на подоконник, он залезает на стул. Бурак тоже садится. Я молча кормлю сына, никак не комментируя их разговор с отцом. Али задает ему детские вопросы, тот терпеливо на все отвечает. Я даже не предлагаю мужу поесть. На это нет желания. И если я сейчас сижу в метре от него, то только для того, чтобы сын не смотрел на нашу очередную ссору. А если мы начнем разговаривать, так и случится. Но я думаю исключительно о сыне, а на все остальное просто плевать. Через пятнадцать минут Али забирает свою машинку и выходит из кухни. Бурак не спешит за ним. Я молчу. Убираю со стола посуду и мою ее. Только потом сажусь напротив и поставив руки перед собой, сплетаю пальцы замком. — Я все ждала, когда позвонит твой адвокат, — говорю ровно. — Ждала, когда мне предоставят документы о разводе. Чтобы подписать их и наконец избавиться от брака с тобой. После моих слов Бурак мрачнеет. Злость снова бьет по оголенным нервам. Ведь видно же, что он в чем-то сомневается, однако не перестает обвинять меня и уничтожать все хорошее, что мы пережили вместе. — Так не терпится? — усмехается он, подаваясь вперед. — Или есть какие-то планы? — Не терпится, милый. — Я морщусь от тупой боли в висках. — Если ты забыл, то я напомню. Я — изменница. Предала тебя. Переспала с твоим конкурентом. А ты отомстил мне, переспав с другой. В нашей спальне. В нашей кровати. После всего этого... какой смысл в браке? Ответь, пожалуйста, будь добр. Бурак снова усмехается. Но в этот раз в глазах пробегает что-то вроде боли и... сожаления? Только я не понимаю, к чему все это... Из-за своего поступка? Поздно. Очень поздно. — После развода Али останется со мной, — вдруг выдает он, отсутствующим взглядом смотря куда-то за моей спиной. На лице — никаких эмоций. — Будет учиться в самой престижной школе. Ездить на лучшей машине с водителем. Есть все самое вкусное. Он переводит на меня глаза, полные решимости. Но в то же время наверняка уверен, что я не соглашусь. Я так понимаю, все делает для того, чтобы вывести меня из себя. Разозлить. Не отнимет он моего сына. Не посмеет. Али с ним не пойдет. А даже если пойдет... Будет постоянно искать меня и плакать. Бурак не справится с ним. Он ведь все прекрасно знает. Зачем снова давит на больное? — Нет, дорогой, — вылетает из меня с нервным смешком. — Я горло тебе перегрызу, но сына не отдам. Хмыкнув, Феррахоглу поднимается и идет к сыну. Он проводит с Али около часа, а потом, попрощавшись с ним, уходит, так ничего мне и не ответив. Я не выхожу из кухни. Надо приготовить торт. Все ингредиенты купила еще вчера. Надо занять себя делом, чтобы не думать о его измене. Готовка помогает остудить беспорядочный рой мыслей. Но лишь временно. На следующий день, ближе к десяти, Нихан приезжает ко мне. Сообщает, что нас ждет водитель. Вместе с Али мы едем в торговый центр. Поднимаемся на третий этаж, в бутик свадебных платьев. Через час к нам присоединяется Эмре. Сестра дуется, говорит, что видеть невесту в свадебном платье перед свадьбой — плохой знак... но он отмахивается, говоря, что Нихан всю жизнь будет его. Мне нравится его решимость. Я наблюдаю за ними со стороны и понимаю, что они действительно любят друг друга. Эмре сейчас очень похож на Бурака. Только на того, которым он был пять лет назад. Феррахоглу точно так же прислушивался к каждому моему желанию и хотел для меня всего самого лучшего и дорогого. С тех пор утекло много времени. В свадебном салоне мы проводим как минимум три часа. В итоге Али начинает капризничать, говорить, что хочет кушать. Он просто устал. Нихан заходит в примерочную, чтобы проверить еще один наряд, я же решаю подняться на пятый этаж, где есть небольшой ресторан. Выхожу из магазина и останавливаюсь, слыша за спиной голос Эмре, который буквально минуту назад разговаривал по телефону. — Лейла? Что-то не так? — взволнованно спрашивает он. — Али кушать хочет, — улыбаюсь я. — Пока Нихан выбирает платье, пойду накормлю сына. То платье, что она меряет сейчас, ей точно не понравится. Станет выбирать другое. Так что у нас минут пятнадцать как минимум. Эмре смеется, обнажая ряд белоснежных зубов. И уже хочет что-то ответить, как я чувствую вспышки камер. Жених сестры прикрывает меня собой, резко оборачиваясь к тем, кто нас снимает. Он цедит сквозь зубы неприличные слова, а я хочу провалиться сквозь землю. Крепко сжав руку сына, я захожу обратно в магазин. Эмре зол. Он что-то кричит, а потом как из ниоткуда появляются трое мужчин в форме. Я в шоке наблюдаю за этой картиной. В голову снова лезут нехорошие, но логичные мысли. Это чья-то постановка. За нами кто-то следит и изо всех сил пытается выдать нас с Эмре влюбленной парой. Выбирают именно тот момент, когда Нихан нет рядом. Черт! Кто же не спит днем и ночью и все думает, как бы уничтожить наш брак? Так уже все! Конец! Куда еще-то? Наверное, не знай я себя и Бурака и наблюдай за всеми новостями со стороны, я бы тоже подумала, что Феррахоглу прав и именно я предательница. Я вожу его за нос, а сама изменяю ему с другим. А еще мне кажется, что у Бурака есть что-то бо́льшее... какой-то особенный компромат. Не просто же так он поверил той клевете. Его убедили, предоставив «доказательства», которые сами же и подстроили. Скорее всего... это игра моей свекрови. И младшего брата Бурака. Они всегда недолюбливали меня. Однако... странно другое. Почему именно сейчас? Почему через пять лет нашего брака они решили его уничтожить? В чем подвох? Хотя это не отменяет того, что доверия между нами больше не будет. — Ты в порядке? — интересуется Эмре, вернувшись минут через пятнадцать. Протягивает бумажный пакетик с едой и сок. — Это для Али. — Все хорошо. Не волнуйся. — Я с благодарностью принимаю еду. — Нихан, как я и сказала, ушла примерять очередное платье. Я пытаюсь разрядить напряженную обстановку, но получается неважно. На лице Эмре нет и намека на улыбку. На скулах ходят желваки, а губы сжаты в тонкую линию. — Нужно заканчивать с этим спектаклем, — наконец говорит он. — Кто-то играет против вас с Бураком, Лейла. — Знаю. — Я киваю на Али, который отпускает мою руку и идет к дивану. Что-то ищет в моем телефоне. — Я сына накормлю... Взглянув на Эмре, получаю короткий кивок в ответ. Уверена, не пройдет и часа, как весь интернет будет говорить о том, что мы с Эмре уже выбираем свадебное платье. Собираемся пожениться. Но это не так больно. Получить сообщение от Бурака с очередными обвинениями — вот это куда больнее. Глава 18 Я без стука захожу в комнату невесты и, оглядевшись, наблюдаю такую картину: Нихан без остановки мечется по помещению в своем шикарном свадебном платье в пол. Места себе не находит. Я отлучилась всего на два часа. Все потому, что Али умудрился споткнуться и упасть, испачкав нарядный костюмчик. Пришлось снова ехать в торговый центр и покупать новый. Да и самого его мыть заново. Сын — настоящий непоседа. И за время моего отсутствия Нихан успела накрутить себя до предела. Я откашливаюсь, чтобы она обратила на меня внимание. — Лейла! — выкрикивает сестра и тут же мчится ко мне. Она падает в мои объятья, а затем облегченно выдыхает: — Наконец-то ты здесь. — Как я могла оставить тебя одну? — усмехаюсь я. Краем глаза заметив фату, подцепляю ее пальцами и, чуть отстранившись, киваю на трюмо. — Пошли туда. Я помогу тебе ее надеть. Я разглаживаю складки на белоснежном платье сестры, рассматривая его. — Волнуешься? — спрашиваю у Нихан, стоя за ее спиной. Платье прекрасно на ней сидит. Обшитый жемчугом корсет подчеркивает хрупкую фигуру, а пышная юбка с кринолином создает эффект невесомости. Нихан сейчас похожа на маленькую принцессу, и это именно тот эффект, которого она добивалась. Да и я вижу, что ей самой нравится. Мой свадебный наряд был иным. Без излишеств, но выбран с любовью к мужу. Каждая деталь. Приталенное, кружевное, с аккуратным вырезом на груди, но открытой спиной и небольшим шлейфом. Его держала Нихан. А теперь она сама выходит замуж. На какое-то мгновение сестренка крепко зажмуривается, будто стараясь взять себя в руки. Она дрожит, хотя тут вовсе не холодно. Но конечно, я ее понимаю. Этот день — один из самых решающих в ее жизни. Именно сегодня создается семья. Как когда-то и у нас с Бураком. От непрошеных воспоминаний я застываю с фатой в руках. Если бы пять лет назад мне кто-то сказал, что мы с Бураком расстанемся, я бы посмеялась и отмахнулась, не веря в такое. Наш брак казался мне нерушимым, а может быть, в силу возраста я просто верила в «навсегда и надолго». Наивность била ключом. Теперь я очень надеюсь, что Нихан никогда не познает вкус предательства, как это произошло со мной. Это мучительно больно. Никому не пожелаю ощутить те оглушающие эмоции, когда застаешь любимого мужчину с другой. «Как стереть это из памяти? — задаю себе вопрос, на который сама же отвечаю: — Никак. Та ужасающая картина всегда будет преследовать меня. Всегда будет со мной». Закрепив заколкой фату, мы с Нихан встречаемся взглядами в отражении зеркала. — Очень волнуюсь, — говорит она едва слышно. В горящих глазах помимо смятения и страха я вижу предвкушение торжества. — И мне страшно. — Я с тобой. — Я кладу подбородок на ее плечо. — Что бы ни случилось, я всегда буду с тобой.