Только они не понимают, что все это уже не имеет значения. Даже если моя репутация вернется, наша семья не станет прежней. Слишком много боли причинил мне Бурак. Этого не забыть. За этими мыслями я замечаю, как засыпаю. А уже утром, когда мы с Али садимся завтракать, раздается звонок в дверь. Я инстинктивно сжимаюсь, но все же иду в коридор, напоследок бросая сыну: — Ешь не спеша. Это ко мне. Хорошо? Али кивает, а я выравниваю дыхание, надеясь, что пришел не тот, о ком я думаю. Тем не менее закрываю сына на кухне от посторонних звуков. Но удача не на моей стороне. Потому как, открыв дверь, первым делом я вижу своего почти бывшего мужа. В руках у него папка с какими-то документами. — Здравствуй... — Прокашлявшись, собираюсь с мыслями. — Ты что-то хотел? Он кивает, а затем окидывает меня пристальным взглядом, отчего каждое кожа начинает гореть, словно ко мне прикоснулись. Я шагаю назад, впуская его в дом, стараясь не обращать внимания на сбившееся при виде Бурака дыхание. Как же я его ненавижу! За чувства, которые вызывает. За боль, что причиняет своим присутствием, возрождая из пепла воспоминания о тех днях, когда мы были вместе... Были семьей. — Али дома? — хрипло спрашивает Бурак. — Да, и если это важный разговор, — киваю на документы, — лучше обсудить в зале, чтобы он не услышал. Мы проходим в гостиную, где, как всегда, включен телевизор. Только в этот раз не мультики сына, а прогноз погоды на новостном канале. — Присаживайся. — Бурак указывает мне на диван, и я выгибаю бровь. Сам он садится напротив на стул. — Зачем ты пришел, Бурак? — Я складываю руки на груди, закрываясь от него. — За этим. — Он ловит мой полный тревоги взгляд и вытаскивает из папки листы, тут же уточняя: — Это документы о разводе. Ты же так хотела избавиться от брака, — звучат финальным выстрелом его слова. — Получай. Я подаюсь вперед и дрожащими пальцами беру листы. На губах непроизвольно появляется улыбка. Да только она горькая. Внутри поднимается ураган эмоций. От злости до непонимания, как мы до такого докатились... Но назад уже пути нет. — Быстро, — только и резюмирую я. — Молодец. Чего оттягивать неизбежное, верно? — Ты сама этого хотела, Лейла, — с нажимом говорит он. — Теперь подписывай. Я заторможенно киваю и начинаю читать проклятые документы. «Развод. Развод. Развод» — набатом звучит в голове. Это конец. Теперь точно. Я беру ручку и, перевернув страницу, подписываю один из экземпляров, краем уха слыша слова диктора из новостей: — В эфире главные новости этой недели. Самые шумные. Острые вести только у нас. Не переключайтесь. Итак, сегодня утром в аэропорту поймали двух возлюбленных, которые отправляются в романтическое путешествие. Эмре Акарсу и его любимая новоиспеченная жена. Я замираю с ручкой и поднимаю глаза на экран. Вижу, как Бурак тоже впивается взглядом в телевизор. — Господин Эмре, как вы прокомментируете новости о вашей свадьбе? — спрашивает корреспондент, поднося к его рту микрофон. Муж сестры сжимает переносицу. Видно, что он не выспался. Глаза красные. — Вы видите, что я сейчас в бодром расположении духа, чтобы прокомментировать собственную свадьбу? Что за привычка прессы влезать в личную жизнь? Да еще и ранним утром. Дайте нам с женой нормально уехать. — Но вы просто обязаны дать нам разъяснения по поводу слухов вашей связи с женой известного бизнесмена Бурака Феррахоглу — Лейлы, — елейным голосом произносит корреспондент. — Вчера пытались взять у нее небольшое интервью, но она грубо отказалась прокомментировать ваши отношения. Может быть, вы ответите вместо нее? Как так получилось, что вы женились не на ней, а на другой? Или те слухи были ложью? Господин Эмре, что скажете? — Как же вы достали! — зло цедит он. — Хотите сенсацию? Получайте! Слушайте внимательно. У меня никогда не было никаких отношений с Лейлой Феррахоглу. Запомните: никогда. Мы виделись лишь несколько раз в жизни. Два из которых ваша пресса подала так, будто мы любовники. Но это ложь. Абсолютная ложь! Встречались мы по важному делу. Никакой любовной связи между нами нет, но вы... господа журналисты... перевернули все вверх дном! Между нами ничего не было и не может быть, потому что люблю я только одну девушку. Ныне мою жену — Нихан. Эмре притягивает к себе мою сестренку, которая тут же жмурится от вспышек камер папарацци и утыкается носом в его плечо. — Я люблю сестру Лейлы. И с госпожой Феррахоглу мы встречались по одной-единственной причине: я хотел познакомиться с родственниками своей будущей жены. Журналисты не отстают, продолжая сыпать вопросами, но Эмре отмахивается, говоря, что разговор окончен. Кровь шумит в ушах, я чувствую, как дыхание учащается. Голова кругом. Не верится, что Эмре решил объяснить ситуацию журналистам. Мог ведь и просто отмахнуться. Вызвать охрану... Теперь правда известна всем. Да только она больше не имеет значения. Все кончено. — Лейла... — не своим голосом произносит Бурак. — Ты... Я зажмуриваюсь, крепко сцепляю пальцы и поворачиваюсь к нему, встречаясь с адским пламенем его растерянных глаз. А затем без капли сожаления беру ручку и ставлю размашистую подпись в документах о разводе. . Глава 20 Бурак Рассматриваю документы и не могу поверить. Развод. Я развожусь с Лейлой. С той, в которую несколько лет назад влюбился до беспамятства. С той, в которой разочаровался после пяти лет брака. Но внутри от такого решения почему-то какая-то тяжесть. До конца поверить в предательство жены не получается. А самое ужасное, что она ничего не отрицает. Наоборот, в одном из разговоров отчетливо дала понять, что Акарсу для нее не чужой человек. Вот это и выбило меня из колеи. Потому что она ни разу не оправдалась. Наоборот, вела себя гордо и упрямо. Черт! Отодвинув папку, откидываюсь на спинку кресла и смотрю на потолок. Адвокат молчит, сидя напротив. Он всегда молча наблюдает за мной, за моими эмоциями, и в конце выдает вердикт. Такая черта присуща профессионалам. — У меня стойкое ощущение, что всех подкупили, — озвучиваю вслух свои мысли. — Вокруг столько ресторанов, магазинов. И в каждом есть камеры видеонаблюдения. Однако именно в тот день ни у кого они не работали? Детский сад. Кого они обманывают? Барельский продолжает молчать, явно о чем-то размышляя. Смотрит в одну точку за моей спиной. А я воспроизвожу в голове все, что в итоге привело меня сюда. Мать. Она впервые себя так повела с Лейлой, впервые перешагнула черту. После чего пришлось грубо с ней поговорить и дать понять, что я ей не рад в своем доме. Как бы то ни было, Лейла мать моего ребенка, а значит, должны соблюдаться какие-то рамки приличия. Да, мать обиделась, судя по словам, которыми она меня полоскала. Но мне, честно говоря, плевать. Потому что никто не имеет права лезть в мою жизнь. Глупая ирония, в которой случается все ровно наоборот, когда допускаешь некоторых людей слишком близко. Да, все начали лезть именно в тот момент, когда я получил удар от Лейлы под дых. Тот случай с Эмре в ресторане, СМС... а затем еще и выбор свадебного платья. Абсолютно все играло против нее. Упрямое поведение и нежелание коротко объяснить, что творится на самом деле. Черт. В голове не укладывается. Ну не может она так поступить, будучи в браке со мной. Она не такая легкомысленная, хоть моя родня и утверждает обратное. Она не такая глупая. Что не скажу о себе. Мозги нахрен вырубаются, когда речь идет о Лейле. О том, что к ней прикасался чужой мужик. Как представляю, так злость берет. — Ты же кого-то подозреваешь, — наконец подключается Барельский. — Брата? — Ага, а еще мать, — соглашаюсь тут же. — Знаешь... А ведь моя семья разбилась уже. Сломанную вазу не склеить. Я же умом понимаю, что Лейла... — Глубоко выдохнув, прикрываю веки. Обрываю себя на полуслове. Перед глазами сразу встает красивое личико жены. — Столько совпадений... В голове такая каша, что сам уже затрудняюсь понять, что правда, а что ложь. Все указывает на то, что у Лейлы была связь с Акарсу. Абсолютно все, Костян. Но в то же время... Сердце подсказывает, что все на самом деле не так, как кажется. — Я тоже больше склоняюсь к последнему, Бурак, — кивает он. — Думаю, документы о разводе Лейла не подпишет. Как-никак, у вас есть общий ребенок. Попросишь прощения, если все-таки докажется ее непричастность к историям с Эмре и она невиновна. Возможно, она и не станет разводиться. Единственное, что меня раздражает, — это то, что ты каяться начал, когда ее дожал уже до такой степени, что не оставил себе ни единого шанса на прощение. Мне даже не хочется возражать. Рассказать о том, что я сотворил, и что Лейла глазом не моргнув подпишет документы о разводе. Еще как подпишет. Давно ведь ждет эти гребаные бумаги. Это Костян не знает, какой я спектакль устроил для жены. Якобы мстил. Хотел причинить ей точно такую же боль, какую она мне причинила. Хоть и не ожидал от нее такой бурной реакции. Думал, ей будет плевать. Ведь у нее появился другой. Но ее эмоции выбили меня из колеи. Она действительно выглядела ужасно. В глазах было столько разочарования мной...