— Бурак... — усмехаюсь я. — Скинь точный адрес, — командует он. — И, Лейла... я хочу быть с вами. Всегда. И неважно где. Ты же понимаешь меня? — Хорошо. — Я кусаю губы, чувствуя, как с каждой минутой учащается пульс. — Приезжай. Сейчас скину геолокацию. Отключив вызов, я захожу в нужное приложение и отправляю наше местоположение. Бурак посылает свою фотографию, сделанную в машине, и СМС: «Уже еду». От увиденного сердце тотчас же сжимается. Я провожу пальцами по экрану, ловя абсолютную ностальгию, и словно ухожу в прошлое. В наши лучшие моменты. Счастья. Любви и полной гармонии. Кидаю взгляд на сына, который так увлечен игрой, что ничего вокруг не замечает. Хочу убрать телефон, но он вдруг снова загорается, оповещая о входящем звонке. Глянув на контакт, я тут же принимаю вызов. — Бабушка Ясемин! — Расплываюсь в улыбке. Мысли о прошлом улетучиваются, оставляя щемящее чувство, которое раскатывается по груди, как мед. — Как ты? Давно не общались. Ее поездка к давней подруге в другой город затянулась на долгий период времени. Я не стала ее тревожить. Хотела, чтобы бабушка вдоволь отдохнула и расслабилась. Не стала нагружать ее своими проблемами, в которые ушла с головой, и совсем позабыла о том, что нужно элементарно созваниваться. — У меня-то все хорошо. А вот у вас... — говорит она, — не знаю. — У нас тоже все в порядке. Ты не переживай. — А как же... — Бабушка прокашливается, будто боясь произнести следующее слово, но я сразу понимаю, в чем дело и о ком пойдет речь. — Твой муж? Бурак... От ее вопроса я напрягаюсь. — А что он? — Ну, как ваши отношения? Все наладилось или нет? Я волнуюсь за вас. За тебя и Али. — Бабуль, я по приезде все тебе расскажу, хорошо? Это не телефонный разговор. И история долгая. — Ладно, — вздыхает она, явно недовольная ответом. — Ты, главное, береги себя. — Обязательно. Я уже соскучилась. — И я... — Я словно вижу через экран, как она улыбается. — Кстати, вы еще в квартире живете? — Да... — начинаю я, — пока там. А что? — А я скоро приеду. Послезавтра или же через два-три дня. Максимум в течение недели. Точно не скажу, но уже считаю дни до отъезда, — с радостью заявляет она. — С Али буду тебе помогать, и ты своими делами займешься... Личными в том числе. Пропускаю ее последние слова мимо ушей. — Мы будем ждать. Очень и очень. Али недавно про тебя спрашивал. — Да, замоталась я. Здесь совсем другая жизнь. Не как у нас. Недолго осталось. Я уже соскучилась и хочу к вам. — Конечно, приезжай. И я тоже сильно соскучились. Передавай своей подруге привет. Мы тепло прощаемся, и я вновь перевожу взгляд на Али, который вовсю бегает по площадке. А затем забирается на самую высокую горку и скатывается с нее. — Мам! Мам! — зовет он. — Смотри! Я ловлю его на выходе и крепко обнимаю. Целую в лоб. А Али уже теряет ко мне интерес и бежит к другим детям. За всем этим я не замечаю, как проходит полчаса. И, соответственно, не предчувствую прихода Бурака. — Лейла, — слышу низкий голос позади себя и вздрагиваю, когда на мою талию ложатся его ладони. — С ума сошел? — дергаюсь я. — Так сзади подходить? Предупреждать надо! — Красивая ты сегодня. — Он игнорирует мои слова, кидая комплимент, от которого по коже пробегают мурашки. — Всегда такая. Но сегодня особенно. — Бурак... — Хорошо, отхожу, — хрипло смеется он, понимая меня. В этот момент Али поворачивается к нам, и, увидев отца, от радости подпрыгивает. — Папа! Папа! Папа! Бежит к нему и обнимает. Так, словно они вечность друг с другом не виделись. Я смотрю на них и качаю головой. Их единение длится уже больше пяти минут. Сын без конца рассказывает, что сегодня делал и какая же вкусная сладкая вата. Бурак смиренно слушает. Не перебивает. Целует в макушку. — Папа... — Али наклоняется к его уху, однако слова я все равно различаю. — А мы можем поехать в новый дом? Тот самый, который ты купил? Там та-а-а-ак круто! Только вот маму надо уговорить. Феррахоглу замирает. Переводит на меня взгляд. Выгибает бровь, будто спрашивая разрешения. Надо же. Теперь меня спрашивают, а не ставят перед фактом. Что-то новенькое. — Мам... Что скажешь? — подливает масла в огонь сын, невинно хлопая ресницами. Я усмехаюсь. Абсолютно идентичные темные глаза смотрят на меня, ожидая ответа. — Ну... — Я щурюсь, разглядывая обоих, и вскоре сдаюсь. — Давайте поедем. Глава 42 Бурак Посмотрев на наручные часы, мысленно прокручиваю в голове время, когда должен появиться отец. Если он думал, что все так просто... то зря. Я же сто раз предупреждал, чтобы к Лейле не лезли. Об очередном звонке матери, который Лейла решила скрыть от меня, я узнал случайно. Лишь услышал вопрос Али... Он спросил у Лейлы, что говорила бабушка и почему она не приезжает к нам? На что жена отмахнулась. Пришлось самому взять ее телефон и посмотреть, когда мать вышла на связь. Оказалось, что звонок длился около минуты. Я более чем уверен, что Лейла снова вынужденно слушала всякую ересь. Мало было слов Гулизар, которая хочет развестись с Уфуком после разговора со мной... Узнав, что она наговорила жене, я разозлился и выплюнул ей в лицо все, что знаю. Жалею ли я? Ни капли. Потому что я не железный, а Лейла — тем более. Хотя я восхищаюсь ее терпением и умением спокойно реагировать на уколы окружающих. Точнее, моих родных. У которых сейчас все под откос идет. Бизнес, семья... Дверь распахивается. Я смотрю на монитор, уверенный, что это наконец соизволил появиться отец. Однако это адвокат. — Чего так напряжен? Все в твоих руках, дружище, — говорит друг, опускаясь в кресло напротив. — Появится он. Проект от тебя зависит. Иначе просрут немалую сумму денег. А это чревато последствиями. Обанкротиться могут. Поэтому твой папаня примет любые условия. О новом контракте я не знал. Но вчера ночью, когда позвонил отец и начал орать, что я последний кретин, который подставил свою семью, я понял, что вот она... та самая яма, которую рыли для меня и Лейлы, но в итоге там оказались сами. Без моей подписи никакого крупного контракта им не видать. А это означает, что отец действительно сделает все, что я прикажу. Братья не суются, зная, что пошлю всех к чертям собачьим. Я не такой терпеливый, каким пока кажусь. Едва смог смягчить Лейлу. Думаю, если еще несколько раз настою на своем, она примет мое предложение переехать в наш собственный дом. Не хочу я каждый вечер возвращаться в ту квартиру. Там Лейле не место. Скоро второй ребенок родится. Так и будем всю жизнь жить далеко друг от друга? Нет, такого не будет. Я не позволю. Облажался, каюсь. Нет смысла отрицать. Но, черт возьми... Я получил по заслугам. Почувствовал страх, который до сих пор душит меня, перекрывает кислород. Страх потерять любимую, сына... Семью, которую я с такой легкостью разочаровал. Лейла всю жизнь будет сомневаться во мне. При каждом случае смотреть задумчиво, будто размышляя, правду я говорю или же что-то скрываю... Ее того взгляда мне достаточно, чтобы подохнуть от угрызений совести. Очередной раз посмотрев на часы, я киваю юристу. Мол, ты прав. Если бы я ждал чужого человека, было бы на все плевать. Но как ни крути, это мой отец. Родной, у которого в венах течет та же кровь, что у меня. Но разве родные так поступают? Специально разрушая семью сына, который счастлив именно с той женщиной, которую выбрал сам? Нет, не поступают. Относятся к выбору с уважением. А если уж что-то не нравится, то просто держатся как можно дальше. Отнюдь не то, что делают они... — Мне не терпится, чтобы он подписал документы... — Я поднимаю папку, затем бросаю ее обратно на стол. — Пусть официально заявит, что никто больше к нам не полезет. Иначе я продам свои пятнадцать процентов акций компании совсем чужому человеку. Пусть глотку друг другу грызут. Работать с кем-то левым не так уж просто. Это я терпел каждую их выходку, прикрывал. А теперь... Хер им! Костян хохочет. Не понимаю, что его так забавляет. Он достает из внутреннего кармана пачку сигарет, вынимает одну. Чиркнув зажигалкой, прикуривает прямо в кабинете, чего я терпеть не могу. — После того, как на шею их посадил и семью продолбал, очухался... Поздно, дружище... С нуля, как говорится, начинай. Доказывай жене, что ты все такой же влюбленный пацан, каким был до вашего брака. А не м*дак, в которого недавно превратился. — Сигарету убери. Знаешь ведь, что терпеть не могу... — огрызаюсь.