Он расплывается в улыбке, а я тяну руки вверх, позволяя снять с себя ночную сорочку, и тут же встречаюсь с его темнеющим взглядом, направленным на мое тело. Его кадык заметно дергается, а ладонь властно опускается на живот. Чертит дорожку вниз. — Всегда буду рядом с вами. — Он нежно целует шею. — С тобой. И нашими детьми... — Это ценно... Но, кажется, вы излишне болтливы сегодня, господин Феррахоглу? — лукаво смеюсь я, наблюдая за переменами на его лице. — Может быть, приступите к действиям? И не будете оставлять в весьма интересном состоянии жаждущую ласки беременную жену? Бурак качает головой. Но я вижу острое желание в его глазах. Каждый раз он боится перешагнуть черту. Вижу, как старается не навредить мне и малышу у меня в животе. Делает все аккуратно. С трепетом. Поэтому зачастую оттягивает момент. Но я не даю томиться ни себе, ни ему. — Считаешь? — Конечно, — провоцирую я. — Ну, смотри. Сама напросилась... — усмехается он и нависает сверху. Заполняет меня собой. Я успеваю только вцепиться в его плечи. — Моя Лейла, — повторяет он поочередно с размеренными толчками. — Моя же? — Твоя, — выдыхаю ему в губы, чувствуя, как с каждым разом желание переполняет меня еще больше, а внизу живота закручивается узел, жаждущий взрыва. Не помню, в какой именно момент все выходит из-под контроля. Как та самая нежность перерастает во всепоглощающую страсть, сметающую все на своем пути. Бурак задает ритм, улавливая каждый мой отклик. Ощущая, в какой именно момент я буду на пределе. Он чувствует меня. Управляет нашими телами, как истинный ювелир. Его прикосновения посылают мелкие электрические импульсы по всему телу, которое со временем превращается в оголенный нерв. Мы сливаемся воедино. Ни одно место не остается без его внимания. Муж овладевает мной жадно, словно впервые. Выбивает стоны от накатывающего удовольствия. В какой-то момент я просто теряю связь с реальностью. Разум затмевает тысячами ярких вспышек, когда Бурак доводит нас до пика и прикрывает глаза, прислоняясь лбом к моему. Около минуты я пытаюсь выровнять дыхание. Муж тоже постепенно приходит в себя. На его губах довольная улыбка. Он похож на сытого кота. — Вот теперь доброе утро, жена, — хрипло шепчет он, падая на кровать рядом со мной и крепко обнимая. — Доброе. — Я смущенно смеюсь в ответ. — Кажется, мне пора в душ. — Не думаю. — Он утыкается носом мне в шею. — Ты так вкусно пахнешь, Лейла. Может быть, полежим еще? — Нам на работу пора. — Я твой начальник, — резонно говорит он. — И? Я ответственный работник! — Вот черт, — недовольно бурчит муж в подушку. Сквозь протесты мужа я все же вырываюсь из его цепких объятий. Накидываю халат и направляюсь в ванную. Ровно в этот момент в нашу комнату забегает Али. Как всегда, веселый и бодрый. С ходу начинает задавать вопросы. — Мама... — тянет он нетерпеливо. — Ну когда я уже в садик пойду? Я жду, жду вас, а вы все никак не выйдете! Краем глаза смотрю на часы. — Скоро поедем. — Подхожу к нему и целую в лоб. — Потерпи немного. Он еще не открылся даже. Уже три дня, как Али ходит в новый детский сад. Там ему нравится, и даже очень. Воспитатели хорошие. Они стараются подходить к ребенку так, чтобы он оставался довольным. Чтобы не было неловкости в другой среде. Все же жизнь в Штатах сильно отличается от нашей. Начиная с менталитета и заканчивая языком. — Сначала позавтракаем, — присоединяется ко мне Бурак, наспех переодевшись, когда Али топочет за мной в сторону ванной комнаты. Но я застываю, наблюдая за сыном. — Позволь маме душ принять, — произносит муж, окидывая меня проницательным взглядом. Так, что по телу проходит дрожь. — Мы будем тебя ждать внизу. За столом Али быстро опустошает тарелку с едой. Постоянно поглядывает на часы. А Бурак утыкается носом в телефон. Напряженно что-то перелистывает. Оно и понятно. Бурак совсем недавно купил помещение, и мы постепенно там осваиваемся. Но дел, честно признаюсь, очень много. Порой даже не успеваем банально пообедать. Заняты с утра до вечера. Но все равно стараемся уделять время друг другу. По крайней мере, все ночи — только наши. Но я вижу, как сложно ему перестраиваться. С нуля строить империю. Бурак сильно устает. Но старается быть для нас опорой и не перегружать меня в силу положения, хотя я очень хочу ему помочь и делаю все, что могу. Вникаю в рабочий процесс. Веду документацию. Но этого ничтожно мало. Тем не менее что есть, то есть. Зато вдали от жутких воспоминаний. — Все нормально? — спрашиваю у него. — Да, — отвечает он, отпивая кофе. — Сегодня завал, как и всегда. — Поехали тогда? — предлагаю я, мельком глядя на пустую тарелку сына. — Не будем терять время. Водитель довозит Али до детского сада, поскольку тот находится в другой стороне от нашего офиса. А мы едем на купленной недавно машине на работу. Муж то и дело оттягивает галстук. Он его не любит. Жалуется постоянно, что душит. Да и вообще считает ненужным атрибутом. Правда, когда завязываю его я, он сразу же смягчается. Но все равно ненадолго. Тишину в салоне прерывает трель мобильного Бурака. Нахмурившись, он проводит по экрану и включает громкую связь, поскольку ведет автомобиль. — Говори. — Бурак Османович, доброе утро, — врывается в сознание знакомый голос. Прищурившись, я начинаю вспоминать, кто бы это мог быть, и вскоре прихожу к выводу, что это новый адвокат нашей компании. Доверенное лицо Кости. Так как теперь Барельский — правая рука Бурака и физически не может заниматься юридическими делами компании, он послал нам своего хорошего специалиста. — Доброе, — отвечает муж, выруливая на главную улицу. — По делу звонишь? — Да. Я сейчас нахожусь в офисе. Выполнил ваше поручение. Вы когда приедете? — Мы уже в пути. — Замечательно, — довольно произносит адвокат. — Хотел сказать, что все документы на передачу прав наконец готовы. Осталось получить согласие вашей жены. Подписав все, она станет единоличной владелицей всей компании. И еще... Но он не успевает договорить. Бурак резко вырубает звонок, а затем смачно ругается. Бьет по рулю. Впрочем, уже слишком поздно. Я и так все прекрасно услышала. Адвокат оказался на редкость болтливым. Сцепив зубы, я поворачиваюсь к мужу и злобно смотрю на него, наблюдая за тем, как он с каждой секундой все больше и больше багровеет. В его планы явно не входило то, что я узнаю об этом раньше времени. Глава 48 — Лейла, я имею право сделать тебя владелицей любого своего имущества. Могу написать завещание и оставить все именно любимой жене. Почему ты так остро реагируешь на то, что я делаю ради блага своей семьи? Вот поэтому я и не хотел ничего рассказывать, — хмыкает Бурак, потирая подбородок ладонью. Смотрит на меня так, будто я в чем-то провинилась. — Какое завещание, Бурак? Ты что, совсем свихнулся? Я ничего от тебя не хочу! Как ты не понимаешь? Бурак снова трет подбородок, пялится исподлобья. Ощущение, словно я сказала что-то ужасное. Он подходит ко мне вплотную и заглядывает в глаза. — Всякие проблемы в жизни бывают, Лейла. Я решил подстраховаться. Ты моя жена. Единственная женщина. Точнее, единственный человек, кому я доверяю безоговорочно. Ты мать моего сына и будущей дочери. — Он обвивает левой рукой мою талию, правую кладет на мой живот, поглаживает. — Не нужно ругать меня за то, что мне так приятно делать... — Мне от тебя ничего не нужно... Только ты сам. Будь всегда рядом, Бурак, — говорю шепотом. — Пожалуйста... Не говори глупостей. Какое, к черту, завещание, а? Ты что, оставить нас решил? — Нет, конечно, — смеется он, касаясь губами кончика моего носа. — Я только вернул вас себе. Не отпущу. Не уйду. Не оставлю. Точно не сейчас. Лейла... Безумно люблю тебя. От его ласковых слов по телу пробегают мурашки, разливается тепло. Внизу живота становится щекотно. Мы так долго не касались друг друга, что сейчас каждое прикосновение — как заряд электричества. Прижавшись губами к шее Бурака, я мягко целую его и отстраняюсь. Нужно работать, иначе придется остаться в компании допоздна. А я к сыну хочу... И он скучает дома без нас, капризничает, спать не ложится, пока нас не увидит. Когда бабушка Ясемин жила с нами, мне было гораздо легче. Она присматривала за Али, ухаживала за ним. И я думала о сыне не так часто, как сейчас. Была уверена, что бабуля не даст его в обиду и сделает все, что он пожелает. Да, с водителем сын тоже быстро нашел общий язык. Более того, Антони — мужчина лет пятидесяти — выполняет каждый каприз Али. Он говорит, что никогда не видел такого веселого ребенка. Что собственные внуки обходят его стороной, даже нормально не общаются, а Али... Он совсем другой. Весь день Бурак находится на совещании. А потом какие-то переговоры. Я же проверяю документы, в некоторых ставлю подписи. Ближе к шести снова звоню водителю, чтобы спросить, забрал ли он сына из сада. Мужчина сообщает, что они уже возвращаются домой, на что я облегченно выдыхаю. Нужно дождаться мужа и тоже поехать в особняк. Ничего особенного я сегодня не делала, однако устала так, что едва моя голова коснется подушки, сразу отключусь. Безумно клонит в сон. А еще я часто вспоминаю Нихан. На связь она выходит не часто. Все переживания бабушки Ясемин сестра отвергла. Сказала, что все у нее замечательно и волноваться не стоит. Что они с Эмре счастливы. Однако в чем-то бабуля все-таки права. Голос сестры не был привычно веселым. То есть она постоянно шутила, не стеснялась болтать о своих отношениях с мужем, а в этот раз... отмахивались. Возможно, поссорились. Я обязательно позвоню ей вечером. И если настроение у нее снова плохое... придется вынудить ее сказать правду. Но я искренне надеюсь, что у сестры нет проблем с мужем. Ибо тот самый период пережить тяжелее всего. По собственному опыту знаю. Посмотрев на часы, я проверяю документы. Раскладываю папки на столе. А потом выхожу в коридор и замечаю выходящих из кабинета Бурака девушек, одетых в обтягивающие их круглые задницы мини-юбки. Нервно сглатываю, не понимая, откуда эти шмары взялись. Неужели Бурак возьмет их на работу? Да я же эту компанию вниз головой переверну! Бурак Я пристально разглядываю на экране компьютера лицо Кости. Понимаю, что он не врет, но ни один мускул не дергается у меня на лице от его слов. — Она в больнице. Ты уверен, что не хочешь ее увидеть? — Уверен.