— Не похоже, что ты раскаиваешься, — я нажимаю на этаж Севы, когда лифт останавливается на моем. — Вообще ни разу, — соглашается он, подхватывая меня под ягодицы. Наши лица на одном уровне. Контакт глаз, дыхания, осязания — невероятный. Мое сердце колотится, разгоняя кровь по венам. И я в каком-то экстазе, что Сева меня постоянно таскает на руках, словно я ничего не вешу. Мне нравится его забота и внимание. И, может, я ничем и не заслужила такого в своей жизни, но я счастлива. И дело вообще не в сексе. Он на гормонально-химическом уровне у нас совпал, потому что… потому что мы подходим друг другу. Мне не надо зажиматься и бояться, что я не идеальна. Ведь смотрю в глаза своего мужчины и понимаю, да-да, что ему также хорошо со мной. И пусть мне пока не представилась возможность позаботиться о нем, но у нас же еще есть время впереди? Я хочу любить Севу и люблю его. Всем сердцем люблю! И я чувствую, что не предаст. Верю ему. Несмотря на его работу, женщин вокруг — если бы было иначе, он бы мной не интересовался. А он следил и выжидал. Смешной такой. Боялся подойти, а я, может, всю жизнь его ждала, а? Пускай я и жизни особо той не видела. — Сколько же у тебя мыслей там? — весело спрашивает Сева. — Все они о тебе, — легонько целую его. Он прикрывает глаза и также легко целует в ответ. Но смакование мгновенное переходит в пожар. Я где-то отдаленно слышу, что лифт останавливается. И двери несколько раз открываются и закрываются. Но мне все равно. Обвиваю ногами талию Севы. И от такого контакта нас разносит в клочья, как после взрыва. У него сила воли явно больше натренирована. Доносит меня до квартиры и ставит меня на пол, чтобы достать ключи из кармана брюк и открыть дверь. Меня потрясывает. Не от того, что желание и похоть одолевают, хотя и это тоже. Сева любит меня и хочет жить со мной. Вот этот потрясающе шикарный мужчина хочет меня в своей жизни. Заходит в свою квартиру и затаскивает меня, чтобы закрыть дверь. А после, молча совершенно, скидывает с меня пальто. И резким, очень уверенным движением пальцев дергает молнию моего платья вниз. Ладони едва касаются моих плеч, согревая теплом, но больше, чтобы платье эффектно скатилось вниз к моим ногам. Я стою в туфлях и на мне лишь мое кружевное эро-белье, которое наконец-то выполняет свою прямую функцию. Вдруг охватывает смущение. Странно же, да? Сева меня с каких только позиций не видел уже. — Надо было нахер послать этих музыкантов и вернуть все деньги за билеты, — выпаливает Сева, обжигая меня своими пронзительными все понимающими глазами. — Какая же у меня шикарная девочка. Я? Шикарная? Стоп. Это же он, а не я. Я так, прилагательное, а он… А он уже с сорванной башней. И я туда же вместе с ним. Вернее, башня моя. Ай черт с ним! 16.2 Нормы приличия Он сжимает мою грудь сквозь тонкое кружево бюстгальтера. И я сама подставляюсь. Умираю, как нравятся его ласки. Пальцы играют с моими сосками, а они напряженно требуют еще, посылая импульсы туда, вниз, где уже все давно изнывает от желания. Он наклоняется к моей шее, опаляя меня своим запахом. Какой же он вкусный! Зарываясь пальцами мне в волосы на затылке, он оттягивает мою голову назад и проводит дорожку поцелуев по всей шее, спускаясь ниже к груди. Стягивает одну чашечку и примыкает губами к обнаженному соску, вбирая его в себя, кружа по нему кончиком языка, прикусывая зубами. Я держусь за Севу, чтобы не грохнуться, потому что ноги вообще перестают меня держать. А он спускает другую чашечку. И я схожу с ума, потому что мы стоим тут с ним прямо в прихожей. Он в одежде, а я почти голая. И вот минут пять назад было холодно, теперь умираю от жары. И жажды. Сева прижимает меня к стене, рукой пробираясь ко мне в трусики. Вот сейчас точно упаду! Он тонко чувствует меня, хотя и сам распален до предела. Наклоняется, чтобы подхватить меня под ноги и так и несет в спальню. Словно выиграл свой самый ценный приз. Кубок. За отвагу и стойкость в лифтовом сталкинге. Я взвизгиваю, но тут же смеюсь, а он, зараза, меня еще и по попе шлепнуть умудряется. Думаю, что он сейчас бросит меня на мягкий матрас его роскошной невообразимо мягкой и удобной кровати, но он и тут меня удивляет. Медленно, придерживая, чтобы не ударилась, кладет меня в постель, поочередно и весьма успешно снимает с моих ног туфли и, целуя мои щиколотки, отпускает меня. Смотрит на меня сверху вниз, как будто решает что со мной делать. Как приготовить перед сервировкой. Прожарить или запечь. Настала моя очередь его удивлять. Я встаю на колени и все-таки добираюсь до его ремня. Он, конечно же, сбивает меня поцелуями и горячими вездесущими руками, но я ловко управляюсь с пряжкой. Потом и до рубашки дело доходит — это вообще отдельный спектр удовольствия. Пуговицу за пуговицей освобождаю из прорезей дорогого хлопка. Трогаю рельефное тело Севы и просто ухожу в экстаз. Я касаюсь своего мужчины, чувствую, как сильно стучит его сердце, как учащенное дыхание щекочет мои волосы и шею. — Ты очень красивый, Сева, — делаю ему комплимент. Он ухмыляется. Конечно, Америку я ему не открыла в данном случае, но я все равно ощущаю себя Колумбом, нашедшим свой Эльдорадо. И этот Эльдорадо вот он стоит, горой, не золота, мышц, правда, но какой же он сногсшибательный! — Моя Карамелька! — жарко стонет он, когда рубашка летит на пол. Сам торопливо скидывает с себя брюки и нижнее белье тоже. Нависает надо мной и медленно ложится, откидывая меня на постель. Я умудряюсь перевернуться с ним — он поддается, и я оказываюсь сверху. Он включает прикроватный светильник, и я не стремлюсь спрятаться или скрыться. Да, я знаю, что фигура моя далека от идеала. Животик имеется, бедра тяжеловаты, но ведь Сева смотрит на меня с наслаждением, как эстет на картину. И даже губу закусывает. И так это порочно делает, что у меня в груди что-то ухает. При этом у меня звездочки в глазах от восторга. Я наклоняюсь к нему и томно целую в губы, слегка покусывая их. Он нежно гладит меня по спине. Я выгибаюсь и касаюсь своим телом его, чувствуя его возбуждение и напряжение. Но мне не хочется торопиться. Я хочу любить Севу. Прерываю поцелуй и спускаюсь ниже к шее, а затем и к гладкой и восхитительно рельефной груди. Он тоже не безучастен и руки его везде, где дотягиваются. Я впитываю собой его запах, дурманящий мне голову. Как же мне он нравится! И не только запах! Весь Сева, целиком и полностью. И я упиваюсь счастьем, что этот мужчина мой… мой! Только мой! Вот такой весь из себя шикарный и мой! Я точно сорвала джекпот у судьбы. Спускаюсь еще ниже, слыша шумное и частое дыхание Севы. Грудью касаюсь его члена. — Аня… А что Аня? Аня в дичайшем восторге от всего, что с ней происходит прямо сейчас. Пару часов назад мой мужчина сделал мне приятное так, как никто никогда не делал. И я теперь тоже хочу попробовать его. Очень. Не умею, ни разу не пробовала оральный секс ни с той, ни с другой стороны. Да, козел бывший просил, порой, но у меня это вызывало невыносимое отвращение. Я уворачивалась от этой темы и после ругани, благоверный мой обижался и уходил. Собственно, на Новый Год, когда я осталась в одиночестве, на этой почве и поссорились. Глупо же, да? — Ань, я ведь правда умру, — возвращает меня из плохих воспоминаний Сева. А я держу его прекрасный, очень внушительный член в руке, хотя даже пальцы не смыкаются, и думаю, что с этим делать дальше. А ему плохо. Вижу, что моя медлительность приносит больше страданий, чем удовольствий. — Прости, я… — хочу сказать, что никогда не… но зачем, это так тупо, испортить все, чтобы он опять нервничал, думая о моем бывшем муже? Нет, не хочу. Просто наклоняюсь и касаюсь языком головки. Солоноватый вкус мне очень нравится, и я заглатываю глубже — насколько могу, но ведь не могу, он не поместится никогда. — Не прощу, — глухо шипит от удовольствия Сева. — Мне все нравится, главное, не останавливайся. Он точно считывает меня. Знает, о чем я думаю, и чего хочу. И чего боюсь. Я провожу языком от основания до верха, облизываю, словно леденец на палочке, или мороженое. Особенный десерт. Сева стонет, зарываясь рукой в мои волосы. — Аня… Аня моя… Это действует на меня, как поощрение. Я двигаюсь интенсивнее, возбуждаясь так сильно, что трусики и бюстгальтер начинают слишком давить. Я прерываюсь от своего увлекательного занятия, чтобы снять белье. Сева продолжает смотреть на меня. Его взгляд затуманен от желания. Но то как он это делает… мне кажется, если бы в лаву в открытом вулкане прыгнула, мне не было б так жарко. Мне пришлось слезть с него и расправиться со своими трусиками, бросив их бюстгальтеру на пол. И я пытаюсь вернуться к причинению удовольствия своему мужчине, но он хватает меня, бросает на кровать и накрывает собой. Он тяжелый. Дышать трудно, но я готова умереть вот так! — Сева! Я не закончила! — шутливо ругаюсь на него. — А я вот очень хочу кончить, — сипло бормочет, захватывая мой сосок губами. Отвлекшись на его язык на моей груди, я совсем пропускаю, как он раздвигает мои ноги. Но входит в меня сразу, почти до упора, не ожидая, когда я медленно привыкну к нему. И он всегда так делает. Застигает собой врасплох, а я разлетаюсь где-то там в мелкую стеклянную пыль. — Любимая моя, Карамелька, — говорит он, не сдерживая стоны. — Сева-а-а, — протяжно вою, когда он начинается двигаться во мне. Мне хорошо. Мне всегда с ним так хорошо. Я люблю его. Люблю. И кажется говорю вслух, потому что он с каким-то безумным блеском в глазах припадает к моим губами и яростно с особым рвением входит в меня, раз за разом. Я обвиваю его ногами, впиваюсь короткими ногтями в его кожу, и наполняюсь особым теплом. Оно становится мощнее, с каждым толчком. Меня разрывает не только от физических ощущений. Эмоционально кроет от осознания, что вот он мой близкий человек, моя родная душа — ведь также оно происходит, да? Мой милый скромняга, к которому меня тянуло столько времени, но я глупо растрачивала себя на ненужных людей, когда вселенная моя на расстоянии вытянутой руки ехала в лифте каждый день. Он не дает мне дышать, целуя меня, испивая меня — я ведь вижу, как действую на него. Его тоже одолевает шквал эмоций. И я падаю в омут от его движений внутри, меня разрывает, потому что мне уже не тепло. Я раскалена. Горю от падения в атмосфере. Я трясусь от спазмов и сильнейшего оргазма. Кричу и, кажется, плачу, пока Сева толкается, но более резко, быстро и я чувствую, как теплый поток орошает меня внутри. Я улетаю из пространства от эйфории. Мы здесь. Мы вместе. Но сошедшие с ума. Определенно. Я дышу. Дышу же, да? Он тоже. Ощущаю на своем виске его влажное частое дыхание. Не пускаю его, плотно прижимаю к себе ногами, хотя и сводит мышцы. Но не пущу. Нет. Но и он не сильно стремится освободиться. И целует снова и снова, пока я до конца не расслабляюсь и не позволяю ему перекатиться с меня. Где-то отдаленно слышу: — Блять! Вообще, Сева не ругается. Не матерится, нет. Он такой мягкий и добрый рядом со мной, я не представляю, чтобы мы с ним в принципе могли в таком тоне разговаривать. Особенно после секса. Неохотно разлепляю веки и смотрю на озадаченного Севу. — Аня, прости, я дурак. — М-м? — не понимаю. Хотя нет. Его поведение выносит меня. Я понимаю, к чему он клонит. Это ошибка. Наши отношения ошибка. — Я не хотел, правда. Я обычно соображаю, но с тобой не могу, прости. 16.3 Нормы приличия Я пытаюсь не зареветь. Изо всех сил пытаюсь. Я гордая. Королева. Почти. Тоже мне размечталась. Джекпот. Как же. — Ань, прости меня… — Не любишь меня больше? — вырывается у меня. Унизительно, но куда ж дальше? — Что?! Выражение лица Севы сурово и убийственно. Я аж даже плакать перестаю. Может, мне все показалось? Напридумывала себе чувства… — Я блять кончил в тебя, Аня! — громко возмущается, что я аж зажимаюсь и часто-часто моргаю. — Дебил я, да. Вообще нахрен забываю обо всем с тобой. Мне и радостно, и волнительно. И вообще… — Сев… — А ты что подумала, что не нужна мне больше? — все, взрывается. Детонатор срабатывает. И как мне теперь его успокаивать? — Прости, я… мне сложно поверить, понимаешь? Он пронзительно впивается в меня взглядом, нависая надо мной. — Зачем тогда спишь со мной, если не доверяешь?