Воскресенский. – Что ты здесь?.. – Трубу чинить, – отрывисто отвечает Ник. Широкая грудь ходит ходуном, ладони сильнее вжимают меня в чужое тело, а его взгляд соскальзывает в сбившийся вырез. – Так, уже починили. В горле сухо так, что даже слюна не помогает. Внизу, наоборот, тянет с такой силой, что, в принципе, подъезд это ведь не улица?.. – Крис! – зло шипит Ник, от сумасшествия сексуального быстро скатываясь в сумасшествие яростное. – Он там? – кивает он на дверь квартиры. – Кто? – Кадык нервно дёргается, венка на шее пульсирует, и я не могу не попробовать это великолепие. – Чёрт! Крис… – выдыхает Воскресенский, когда мой язык касается его кожи. Как-то не приходилось мне раньше пробовать мужчин на вкус, но этот мне нравится. Горечь парфюма на языке заставляет продолжить эксперимент, но Ник отцепляет от себя мои ладони. И приходится спрыгнуть на пол с такого удобного тела. – Что с твоей трубой? – охрипшим напрочь голосом интересуется он. Правда, потом смотрит на мои голые ноги, хмурится, и я не успеваю ахнуть, как оказываюсь у Ника на руках. – Течёт, – ногтем прочертив дорожку на его шее, признаюсь интимным шёпотом. – А чинил кто? – хмыкает Ник, открывает дверь квартиры и ставит меня уже на тёплый пол коридора. – Сантехник. Он что, реально приехал мне трубу чинить? Глаза шире уже просто не открываются, даже желание подотпускает. И становится только хуже, когда Ник с деловитым видом разувается и идёт в ванную. Под закатанными рукавами рубашки напрягаются мышцы, стоит ему присесть перед стояком на корточки и что-то там покрутить. – Хреновый сантехник, вон бежит всё, – недовольно качает он головой, раздаётся металлический бзыньк и оттуда хлещет новый поток воды. Только в этот раз не вниз и по капле, а вбок, разом намочив всего несостоявшегося слесаря. Выругавшись, Ник лезет ещё дальше, в самую струю, и вода мгновенно иссякает, но поздно. Мокрая рубашка прилипает к телу, всё его лицо в капельках воды, а волосы словно после бассейна. – Починил? – веселюсь я, бросая на пол полотенце. БОльшая часть пролилась на Воскресенского, так что лужа не такая, чтобы залить соседей снизу. – Доломал, – со смешком отзывается Ник, встаёт и пятернёй откидывает мокрые пряди назад. – Не переживай, сейчас починю, только в сантехнику схожу. – Он попутно стягивает через голову рубашку. – А то здесь у тебя… – Заткнись. Опереться на стиралку, схватив за шею, утянуть его за собой и прижаться, наконец, к голой груди. Влажная кожа остужает меня буквально на мгновение, пока я сама не тянусь за поцелуем. Вот только получаю слабое подобие и прижатые к стиральной машине ладони. – Крис, – он серьёзен как никогда, – что это было вчера? – Воскресенский! – разочарованный стон. – Да какая разница! – Большая! – неожиданно рявкает он в ответ. – Для меня, блин, гигантская! Если он вот так будет таскаться к тебе со своим «дорогая», я придушу Батманова и оставлю тебя вдовой, а Кота без друга! – Да не знаю я, что это было! – Увы, выяснение отношений не снижает градус моего напряжения. Руки так и тянутся погладить, пощупать и… да чтоб тебя! – Я не звала Сашу, он приехал, чтобы забрать Даньку и увезти своим родителям, потому что я вышла на работу по твоей дурацкой просьбе! – Отпихнув Воскресенского, я хватаю с крючка полотенце и с силой бросаю в него. Достали! – Крис… – Да иди ты знаешь куда со своим «Крис»? – Всё, вагончик тронулся. – Вот сразу знала, что не надо было никуда с тобой идти! Но нет, ты внаглую использовал моего же, блин, сына, чтобы затащить меня в постель! Мало того, ты вдруг решил, что я побегу за тебя замуж. Можно подумать, мне одного раза мало было… – Выдохнувшись, я прерываюсь только, чтобы набрать воздуха. – А сейчас ты объявился весь такой правильный и решил починить мне трубу? Совсем уже? Лучше себя иди почини, а то… И снова он. Обжигающий желанием, действительно правильный со всеми своими серьёзными намерениями до такой степени, что даже сопротивляться не хочется. – Ревную тебя как последний кретин, – рваным шёпотом признаётся Ник, обхватив моё лицо ладонями. Стучат о кафельный пол тюбики, которым тесно на стиралке, но не до того. – А ты даже жена ещё чужая, Крис! – Одним слитным движением он садит меня на машинку. – Ничья я не жена, – хрипло отзываюсь и ногами притягиваю его ближе. Так, чтобы не осталось и миллиметра между моим и его желанием. – Ничья, – эхом повторяет он и целует скулы, щёки, нос. – И не моя. Словно вслепую, лихорадочно. Как будто меня вот-вот отнимут. А у меня фейерверк – от контраста нежных рук и пульсации внизу, к которой хочется прижаться ближе. И от одной только фантазии его во мне, сознание машет крыльями на прощание, а в глазах темнеет. – Зачем тебе это? – Я кладу ладонь на местами колючую уже щёку и отстраняюсь, чтобы заглянуть в его глаза. Напряжённые, больные. – Я не могу больше без тебя, – признаётся Ник, выдыхает и трётся носом о мой нос. – Я помню сарафан, в котором первый раз тебя увидел – бежевый, льняной, с квадратным вырезом на широких лямках. Он делал тебя ещё младше, ещё нежнее, самой невероятной из всех. И мне не хватит уже одних только твоих фото в соцсетях… Я забываю, как дышать. Вот в этот самый момент всё ещё сижу, обнимая его за шею, но уже не думаю о сексе. Широко раскрыв глаза, вспоминаю, что да, был сарафан и, если бы не Ник, я о нём даже не вспомнила бы. – Ник… – Я брежу тобой с того самого дня, – судорожно вздыхает он и мы встречаемся взглядами. – И не хочу никого другого. Я тебя… Мой палец ложится поверх его губ и не даёт договорить. Такой ответственности я не хочу, пока – точно нет. – Скажи, что тебе это не нужно, – Ник берёт мою ладонь, переворачивает тыльной стороной и целует. – И я… всё будет так, словно ничего не было. Он сам-то в это верит? Как и в то, что мы сможем не то, что работать вместе, жить в одном городе, если я сейчас скажу «нет». Вот только я как раз не скажу, потому что не понимаю, что к нему чувствую, но отпустить просто так уже выше моих сил. – Ник. Он поднимает глаза, и меня контузит той гаммой чувств, что скрывалась за ними. И места для слов уже не остаётся. Я первая целую его, но не так, как ещё недавно. Мои губы касаются его легко, нежно, доказывая, что у него есть все шансы. На что? Кто бы мне сказал, но сейчас по-другому не получается. Особенно когда его пальцы аккуратно стягивают лямки топа с моих плеч. – Крис, – выдыхает он. Даже в самом начале отношений, лишая меня девственности, Саша не был таким трепетным, как Ник. Каждое движение, каждый поцелуй – словно он не верит в то, что это происходит на самом деле. Словно мы не в тесной ванной, а на кровати под королевским балдахином с десятком перин. Медленно, тягуче он не столько раздевал меня, сколько открывался сам, и такое у меня точно впервые. До мурашек, до тихих стонов, до такого тепла внутри, что оно разгоралось, грозя заполнить меня всю. Так, чтобы теперь Никиту из меня не мог вытравить даже маразм. Потому что такое не забывается, и это понимаем мы оба. – Это… – намного позже я пытаюсь справиться со срывающимся дыханием, но не могу подобрать слов. – Я не отпущу тебя, Крис, – Ник упирается лбом в мой лоб, его грудь тяжело поднимается и опадает, – теперь не отпущу, даже если ты захочешь. – А если не захочу? – Опасный вопрос, слишком обязывающий, но не задать его я не могу. И отвожу глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом. – Тогда я стану самым счастливым. В этом мире точно, – улыбается Ник, и выбивает мне дух новым поцелуем. Глава 13 День становится особенно ярким, когда я выхожу из машины и достаю букет с заднего сидения. Улыбка влюблённого идиота появляется на лице без участия мозга. Главное, не попасться сейчас Коту, а то потом лекций не оберёшься. Как же, я же вчера бросил его, бедного и несчастного, ещё и в такой скучной компании. Хмыкаю в ответ на собственные мысли. Общая приёмная, приёмная Кота, её стол. К счастью, где в этом бардаке вазы, в отличие от брата я в курсе. Ещё минута, и на столе Крис появляется композиция из нежных гипсофил – если верить цветочнице мелкие цветочки зовут именно так, – и из конверта со временем и адресом. Не переставая лыбиться, я прохожу к себе и из принципа не собираюсь сегодня выходить из кабинета, кроме как на обед. – Никита Александрович, – заходит Аня минут через двадцать, – там к вам Иван Сергеевич просится, что-то у них с поставкой не то. – Пусть заходит, – на мгновение отрываюсь я от почты. И вполне себе удачно занимаю время руганью с поставщиками, которые забыли, не успели и недоделали. Я пусть не так упорот в работу, как Кот, но халатности не терплю так же, как и он. Начальник логистического уже давно ушёл, и мне бы пообедать, но не даёт активная переписка с бесячими поставщиками, которые пытались убедить меня, что это не они придурки, а я идиот. – Работаешь? – интригующий шёпот на ухо, и скользнувшая по шее ладонь.