— Устроим дегустацию всего, что там есть? — Марк пихает Арса в бок. — Устроим, — Арс, наконец, улыбается, но украдкой, — я бы от котлет не отказался. Жрать хочу. — Точняк, — шепчет Марк, — пап. — Чего? — А тортики там есть? — Вот и посмотрим, — Глеб затягивает галстук. Марк копирует его движение, а затем и Арс, сердито вздохнув, застегивает рубашку и поправляет галстук. — Копии отца, — шепчет рядом Валерия и затем смотрит на меня. — У вас же еще девочка, да? — Да, — медленно киваю. — Аленка. Ее не взяли. У нее репетиция сегодня. У нее невероятно сложная роль. Злой ведьмы, которая строит козни смелому принцу. И она сама отказалась быть принцессой, — перевожу взгляд на удивленную Алерию. — Сказала, что принцессы — это скучно. И я понимаю, что сейчас сама хочу стать злой ведьмой. Но мне нельзя. — Пойдемте, — слабо улыбаюсь Валерии, — пока мои принцы территорию осматривают, я закопаюсь в бумажки. Глава 32. Вот стерва В дверь кабинета тихо стучат. Отвлекаюсь от квартального финансового отчета, массирую переносицу и вздыхаю: — Да. — Я вам обед принесла, — в кабинет заглядывает Вера. Входит с подносом в руках: — Глеб Иванович попросил занести. — Какой он заботливый, — не могу удержаться от ехидства. Вера ставит поднос на свободную часть Т-образного стола, разворачивается и на цыпочках крадется к двери. — Стой, — говорю я. Я сама удивляюсь своему строгому “боссовскому” тону. Вера испуганно оглядывается. — Прости, — разминаю шею и киваю на один из стульев, - присядь. — Вам помощь нужна? — Не совсем, — откидываюсь назад. — Я не в первый раз копаюсь в отчетах. — Ладно, — Вера возвращается и аккуратно садится на край стула. — Чего вы хотели, Антонина Петровна? — Ко мне можно по имени. — Антонина… — Давай просто Нина. А то Антонина Петровна… Я будто бабка старая. Такая противная соседка, которая любит стучать по батареям. Вера улыбается. Замечаю на подносе горсточку карамелек в желтых фантиках, и я закусываю губы, на секунду зажмурившись. Я сейчас расплачусь. — Нина… — Мне сказали, что у меня будет двойня, Вер, — открываю глаза и тоскливо на нее смотрю. — Это же круто! — она расцветает восторженной улыбкой. Я подпираю лицо рукой. Я, может, не старуха, но чувствую себя очень старой в душе. Была размеренная жизнь. Спокойная такая, уютная, тихая, а потом бам-бам-бам по голове и… живи, Нина, дальше. У тебя еще много лет впереди. — Слушай, ты с Надеждой общалась? Вера недоуменно приподнимает бровь. — С какой именно? У нас тут их несколько. — С той, что студентка… — Так она вроде ушла. Я очень давно ее не видела, — Вера пожимает плечами. — Не особо общалась. Некогда мне. Но я все равно замечаю в ее глазах темную тень, которая меня цепляет. — Что ты о ней думаешь? — Ну… — Вера приглаживает воротничок. — Она очень деятельная была. Бегала по всем поручениям… Другие двое студента любили, когда Глеб Иванович отвлекался или забывал о них, поотлынивать, а эта нет. Всегда о себе напоминала. И прямо напрашивалась на задачи. — Ясно… — А еще…, — Вера смешно надувает щеки и замолкает. И даже краснеет, но не от смущения, а от злости. Подхватывает карамельку с подноса и торопливо ее разворачивает. Закидывает ее в рот, раскусывает и сердито выдыхает. — Что? — Я думаю, что она метила на мое место, — шепчет Вера. — Да ты что? — щурюсь. — Я иногда на работу с дочкой прихожу, — тихо говорит Вера. — Глеб Ивановичь не против. Она у меня обычно спокойная. Сидит в уголке, калякает цветными карандашами и никому не мешает. — Так. — Ну вот… однажды я пришла с дочкой, — Вера рассасывает карамельку еще злее, — она залезла ко мне на колени, и мы с ней спокойненько работаем. Приходит эта Надя. И начинает. Ой, — вера идеально копирует голосок Нади, — а у тебя она сопливит. ой, болеет? Ой, ну что ты тут сидишь? Иди домой! Я тебя подменю, ты не переживай! Вера замолкает, ожидая мою реакцию, и с гневом повторяет: — Я тебя подменю! — Вот гадина… — шепчу я. — Да! — Вера повышает голос. — А ты ей что ответила? — Я ее послала, но не туда, куда вы подумали, — Вера ведет плечиком. — Я на нее повесила покупку канцелярии для отдела маркетинга в один из самых дальних закупочных точек. Сказала, что это задача от Глеба Ивановича. И в список внесла те скрепки, которые сняли с производства. — Ох ты ж… — И она их нашла, Нин, — возмущенно шипит Вера. — Вот стерва. — Да, — Вера скрещивает руки на груди. — Хотела подвинуть меня, — а затем смотрит на меня, ресницы вздрагивают и в глазах пробегает осознание, к чему я задаю все эти вопросы, — вот черт… — И не говори, — медленно моргаю и слабо улыбаюсь. — Вот черт… — повторяет Вера. — Нина… — прижимает ладонь к губам и округляет глаза. Молчит и бубни. — Вот же сучье отродье… Грубое ругательство, что вырывается у нее, выбивается из образа милой и заботливой девушки, которая отсыпала мне лимонных карамелек. — Второй курс и такая мразь? — возмущенно шепчет Вера.