При каждом удобном случае вещал про семью, жену и строил из себя офигеть какого крутого семьянина. Идеальный отец и муж. Тошнотный урод. А после, когда спустил в меня, весь пересрался. Вот это у него рожа была. И как смешно и неловко он пытался заправить дружка в ширинку с глухими матами. А после буквально сбежал, сшибая все на своем шагу. Чмошник. Я бы все равно добилась цели, но тут удачно сложились карты: дата корпоратива и день моей овуляции сошлись в одной точке. Эти две недели подготовки к “веселью с будущими коллегами” я глотала пилюли для повышения фертильности и витаминки, а еще закупила волшебные таблеточки для Глеба. Там дело было уже за малым. Раскрошить их в крепкое пойло многолетней выдержки, с которым его встретила одна из тупых официанток. Если бы он отказался, то, возможно, я бы не пошла дальше. Но он выжрал все до дна, а затем ушел с головой в кураж. Дошел и до коктейлей, будто баба. Глупо же было упускать момент. Во-первых, дорогого стоило ткнуть его рожей в то, что он обычный мужик. Во-вторых, меня распирало от желания сбить с его головы нимб хорошего мужа за то, что он игнорировал меня. И, в-третьих, если у одной из моих знакомых получилось посадить такого же придурка на счетчик, то и я бы справилась. Только вот Глеб оказался уродом. Сейчас я бы обвинила его в изнасиловании и домогательствах, чтобы громкий скандал стал достоянием общественности. Я бы хотела посмотреть на его жену при таком раскладе. — Мне этот ублюдок не нужен, — шипит папа. — И ты, говорят, учебу бросила? — Я испугалась, — медленно выдыхаю. — Он меня изнасиловал, папа. Ясно? А потом угрожал! Вот я и… — всхлипываю. — Я боялась… И я всего-то хотела попросить его о помощи. Этого же его малыш… Я не виновата. Я влюбилась, а он вот так со мной… — Я на это не поведусь, — папа качает головой. — Поэтому я тебе ничего и не говорила! — взвизгиваю я. — Ты всегда меня во всем обвиняешь! И репетиторы мне твои не нужны были! — Я хотел, чтобы ты человеком стала! А ты свою мать наслушалась, что тебе универ нужен только лишь для того, чтобы удачно выскочить замуж! — Я все-таки про ровесников говорила, — мама подхватывает нож и вонзает его в курицу. — И знаешь… А я поверю, что он склонил ее к этой связи. Не человек он. Ничего святого. Собственного ребенка оставить в нищете! — Ты должна от него избавиться, — папа медленно выдыхает, вглядываясь в мои глаза. — Он и тебе не нужен. Ты всех нас подставила. Всех. Родишь безотцовщину, скинешь на нас и ускачешь. Такой у тебя план? Полетишь нового лоха искать, а мы будем возиться с твоим ребенком? — Как я тебе от него избавлюсь, а? — плюю каждое слово в отца. — А давай ты мне поможешь, папа, а? Рука у тебя тяжелая. У тебя все получится. — Как ты смеешь, мелкая дрянь? — А потом пойдешь к батюшке замаливать грехи, — недобро щурюсь. — Помолишься, а потом опять в гаражи к своим друзьям-алкашам. — Я ни копейки на твоего нагулыша не потрачу. Ты меня поняла? — хрипло отзывается папа. — Ищи работу и съезжай. Я лучше на друзей-алкашей буду тратиться. Я заслужил. Я тебя вырастил. Все, что мог дать, дал. — Ничего ты мне не дал! — рявкаю я. — Ничего! Ходила в старье из секонд-хэнда! Мы вечно в долгах! — Я не воспитывал тебя тупой шлюхой, которая ловит мужиков на пузо! — Да ты меня вообще не воспитывал! И пошел ты! Выхожу из кухни. — Это ты ей уши прожужжала, что надо искать перспективных мужиков! Ты! И я всегда был у тебя неудачником! — А ты с этим хочешь поспорить? Накидываю куртку на плечи, сую ноги в кроссовки и выбегаю в подъезд. Ненавижу! На улице тяжело дышу, запахиваю куртку, и рядом раздается насмешливый голос Ярика: — Ваш скандал все соседи слышали. Вы бы окна, что ли, закрывали. Какой же этот Ярик уродливый. Его лицо будто криво и косо вымесили из отрубного теста. Шмыгаю, прячу руки в карманы куртки и поднимаю на него взгляд. Вскидывает бровь, что походит на мохнатую гусеницу. — Привет, — тихо говорю я. — Как дела? Меня ждешь? — Не сработает, — хмыкает он, наклоняется и шепчет. — У меня на таких, как ты, не стоит. Может, только если нажраться до беспамятства и чем-то закинуться, но да, жду я тебя. На разговор. Глава 35. Я против — Я против того, чтобы папа съезжал, — заявляет Арс, скрестив руки на груди. — Сына, — шепчу я. — Если расходитесь, то расходитесь окончательно, — зло щурится он. — Ты не понимаешь… — у меня пересыхает во рту. — Мне надо время. — Для чего? — Арс вскидывает бровь. — Нервы нам помотать? Устроишь нам серьезный разговор, что папе надо съехать, потому что… опять загадочные враги точат на нас зуб? — Арс… Мне надо подумать, передохнуть… — Ага, — Арс хмыкает. — Передохнуть? А передохнешь ты в закрытой комнате и с мыслями о том, что папа у своей шлюхи, да? Я откладываю бумаги. — И вместе с тобой об этом буду думать я, — усмехается. — Если он съедет, то и я вместе с ним. — Что? — охаю я. — Я не буду тем, кто всех вокруг успокаивает, — Арс садится и сердито смотрит на меня. — И обещать, что папа вернется и что папе надо пока пожить отдельно, а то, — опять зло щуриться на меня, — маме надо подумать. — Вместе с тобой и Марк… — Ага, — медленно кивает. — И Аленка напросится. — Вы что меня все бросите? — Зато подумаешь. — Ты выбираешь его сторону? — у меня начинают дрожать пальцы от обиды. И опять в голову лезут мысли, что Глеб меня переиграл. — Он сейчас более собран, чем ты, мам. Я молчу минуту, осознавая слова Арсения, и сипло отвечаю: — Вот это да. И интересно благодаря кому он сейчас собран? — И никто тебя не бросает, — Арс пожимает плечами. — Я тут пострадавшая сторона… — Я тут пострадавшая сторона, — Арс громко цыкает, — я тут ребенок. И вы между собой ничего не можете решить. И меня втянули. Я папе верю, что его подставили. Ты тоже вроде как веришь, но теперь вам надо неожиданно разъехаться. — Я просто не знаю, что меня ждет… — Да господи! — Арс повышает голос. — Что ждет? Мам! Что изменится, если он съедет? А? Его беременная шлюха исчезнет? Или ты не родишь? — Я рожу! — Конечно, родишь! — Арс смеется. — Чтобы больше страдать! — Не говори так!