Глава 54. Не отпускай свою отличницу Я помню те чувства и эмоции, которые я испытывал, когда видел своих сморщенных и орущих детей. Удивление, волнение, страх, бескрайняя нежность и желание защитить. И это желание аж в висках пульсировало. Сейчас этого ничего нет. Да, ребенок. Да, маленький, сморщенный и беззащитный. Как и любой другой младенец. Может, я моральный урод и бессовестная мразь, но в груди ничего не шевелится. Это не мой ребенок, пусть и от моего семени. — Даже в руки не стала брать, — шепчет Люба, — отвернулась… Я чувствую напряжение Ярика и беспокойство Нины, и от этого мне неловко. Юра в стороне стоит и наблюдает. С поздравлениями не лезет. — Глеб… — шепчет Нина. — Обычный младенец, — смотрю на нее. — Это все, что я могу сказать. И ничего не дергается, когда Ярик берет младенца на руки и когда с испугом заглядывает в его личико. Вот тут я вижу все те эмоции, которые я испытывал со своими детьми. Люба всхлипывает, косит на меня взгляд, и я протягиваю руку: — Иди сюда. Я привлекаю ее к себе и обнимаю: — Поздравляю, Люба, с сыном. Отстраняется, цепко всматривается в глаза, и я взгляда не отвожу. Мне нечего скрывать. Я не ждал этого ребенка и не хотел. И к биологической матери у меня не было никаких чувств и даже интереса, чтобы сейчас во мне проснулись какие-то сомнения. Да, совесть спит и не думает просыпаться, потому что я уверен в Ярике и Любе. — Мы тебя, наверное, все достали? — Люба вытирает слезы. — Да я бы не сказал, — пожимаю плечами. — Я принял ситуацию такой, какая она есть, и чего мне нервничать? Я приберегу нервы для будущих бессонных ночей, Люб. — Все, я иду смотреть, — Юра отталкивается от стены, к которой привалился, и шагает к Ярику. — На твоего сына, Ярослав. Так, — встает рядом, наклоняется к младенцу, который уже не кричит, а хныкает. — А кто это у нас тут? — поднимает взгляд. — Может, Юра? — Нет, — Ярик цокает. — Точно не Юра? — Нет. — А если хорошо подумать? — Радослав, — Люба оглядывается. — Радик, значит, — Юра вновь смотрит в личико младенца. — Радослав Ярославович. Язык сломаешь, да? Напридумывают всяких имен, а вам потом с ними жить. — Хорошее имя, — напряженно выдыхает Ярик и переводит на меня взгляд, ожидая поддержки. — У вас целых два будет, — Юра тоже на меня оборчивается, — пусть один будет Юра. — Нет, — Нина скрещивает руки на груди. — Да много они понимают, да, Радик? — Юра касается пальчиков Радослава, который морщит носик. Поднимает взгляд на Ярика. — На тебя похож. А затем разворачивается и лениво шагает прочь, спрятав руки в карманы брюк: — Поздравляю. И у меня был план, если бы вы тут внезапно передрались, то я бы Радика себе забрал. — Чего? — Ярик охает. — Обалдел? — И был бы он не Радиком, Юрием Юрьевичем, — выходит в коридор и хмыкает, — но драки не случилось, поэтому я ретируюсь с некоторым разочарованием в груди. Люба забирает Радика у Ярика и осторожно опускается на кушетку. В палату заглядывает молчаливая медсестра, семенит к Любе и протягивает бутылочку со смесью. — Она… — Люба настороженно смотрит на медсестру. — Она не просит ребенка? — Нет, — тихо отвечает та — Точно? — Люба хмурится. — Зато деньги пересчитала, — медсестра поджимает губы. — Вот как, — Люба вздыхает. Нина плывет к кушетке, садится рядом и приобнимает Любу: — Это же хорошо? — Да, но… — Да пусть радуется деньгам, — шепчет Нина. — Пусть живет дальше. — Если потом появится, — Люба решительно смотрит на нее, — реально убью. — И будешь права. Нина переводит взгляд на Радика, который сосредоточенно сосет бутылочку, слабо улыбается и едва слышно: — Мне теперь тоже кажется, что он на Ярика похож. — Да на изюминку он сейчас похож, — Люба тихо и ласково смеется. Нина целует ее в висок, поднимается и подходит ко мне. Смотрит на Ярика: — Мы тоже пойдем. Я рада за вас, — улыбается. — Радику здоровья, а вам терпения. С первым все очень непонятно, страшно и нервно. Не успеваю сообразить, как Ярик рывком привлекает нас к себе и стискивает в медвежьих объятиях: — Спасибо, ребят… Я так рад, что вы у меня есть, — и даже всхлипывает. — Хорошо, что к Воронину не пошел… — Вот сволочь, — бубню я в ответ. И мне кажется, что скула ноет фантомной болью от удара придурочного второкурсника, которому я посмел вежливо объяснить, кто тут главный. — Я шуткую. — Я понял, — вздыхаю. — Ты сходи и отдай должок. — Нет уж. — А что так? — спрашивает Нина. — К разведенным мужикам вообще лучше не лезть, — цыкаю я. — Когда отличница не ждет в стороне, крышу рвет. — Так и ты в разводе, — шепчет Нина. — Ненадолго, — с угрозой отвечаю я. Ярик выпускает нас из хватки и пожимает мою руку: — А ты свою отличницу держи при себе, лады?