– Лизонька, почему ты молчала и ничего мне не говорила? Ни о том, что тебе тяжело с хозяйством, ни о нападках Катерины, зачем терпела? – спросил он, помогая маме устроится с комфортом на диване. – Так к чему беспокоить? Я бы справилась со всем сама, – тихо ответила мама и взяла к себе на колени руку своего мужа. – А зачем ты не позволила в больнице устроить тебя в платной палате? – тихо проговорил он. – Зачем деньги тратить? Не лишние они… А врачи всё равно одинаковые, так какая разница? – утешала этого большого растерянного человека моя мама. Он тяжело вздохнул и поник рядом с ней плечами. Так трогательно было видеть их вместе. Я раньше и не замечала в суете, зацикленная на своём, как эти двое трепетно относятся друг к другу. Моя нежная молчаливая мама и этот, внешне суровый уже немолодой мужчина. Или они не показывали своих чувств на людях? А сейчас, в стрессе, вся эта внутренняя нежность вышла наружу. Если Катерина, зная своего отца, видела это отношение, то тогда объяснима её детская ревность… Но человека определяют поступки. А она переступила, как обычно, черту. – Я еду с тобой! За тобой, как за маленькой, следить нужно! Молчала она! Терпильщица! – тем временем решительно заявил Валерий Сергеевич, взмахивая свободной рукой. – А твоя спина? Разве ты высидишь столько в машине? Не придумывай… ты нужен здесь. Катерина одна не справится, – мама, как всегда, думает прежде всего об окружающих. Я вскинулась и почти бесцеремонно влезла в их разговор, но Яр придержал меня и приобнял за талию. Горячая рука отвлекла меня от подглядывания и переключила совсем на другие эмоции. – Зато, может быть, поймёт, сколько ты на себе тащила и как оно ценится, – Валерий Сергеевич уже упёрся, и его, похоже, не сдвинешь с места. – Не нужно тебе тащиться с нами. Приедешь и сразу в больницу загремишь! Оставайся дома! – попыталась мама ещё раз. – А следом за вами на поезде тогда поеду! И не отговаривай! Лизонька, я тебя не оставлю! – замотал он головой. – Тогда и я с тобой поеду поездом! – сказала мама улыбаясь. – Мам? Ты серьёзно? – не поверила я. – А что? Поезда сейчас у нас ходят хорошие. Удобные. Сядем по-стариковски на конечной и доедем до Москвы. Можно лечь, поспать по дороге. Я не каталась на поезде уже лет десять! – вскинувшись, улыбающимися глазами посмотрела на меня мамочка. – Валерий Сергеевич? – Очень хорошее решение! Вы, молодёжь, поезжайте на машине. А мы следом доедем! С комфортом! – с достоинством и чувством выполненного дела кивнул он головой. – Хорошо, но только я вас сама посажу и провожу. На всякий случай, – решилась я, высматривая в интернете наличие билетов. Пока неразлучные путешественники складывали чемоданы, уже к вечеру на закате я, переодевшись в свой старый купальник, собралась к морю. Выходила из комнаты, и попала в руки Ярослава. – Сбегаешь? – прошептал он мне на ухо. – Хочу моржануть. Неизвестно, когда в следующий раз попаду к морю, а вода уже терпимая, – улыбнулась я. – Подожди, я с тобой! Покидав в сумку полотенца, пледы, и прихватив куртки, мы побежали на берег купаться. Моржевать. Если очень активно двигаться в воде и не сжиматься, то жить можно. Но недолго. И я, не зная, как Яр переносит холодную воду, боялась плыть далеко по светящейся дорожке, как я люблю. Но всё равно, даже так коротко, и так ограниченно, это – свидание с морем. Это возвращение домой. К истокам и к началу. Немножко обновление. В общем, если не нырну в море, приезжая домой, то считай, зря съездила! Мне нужна вода. Большая вода. Потом долго сидели с Яром на берегу, переодевшись и закутавшись в пледы и куртки. Молчали и любовались. Как же мне хорошо рядом с ним! Хорошо молчать и классно говорить обо всём подряд, не сдерживая себя, не подстраиваясь. А когда шли обратно, застали Валерия Сергеевича, дающего наставления заплаканной Катерине. Он наговаривал ей на диктофон ценные указания, а она кивала, словно китайский болванчик и шмыгала носом. Увидела нас и демонстративно отвернулась в другую сторону. Детский сад, штаны на лямках. Впрочем, может быть, именно такой урок заставит её посмотреть на жизнь по-другому. Кто знает, возможно, Катерина ещё развернётся в гостиничном деле? Пожелав ей мысленно удачи, я улыбнулась и прошла мимо. А утром мы посадили Валерия Сергеевича с посвежевшей и улыбающейся мамой в поезд, поставили дом на сигнализацию, заключив договор с местной вневедомственной охраной, и уехали в Москву. Вдвоём, сговорившись переночевать в Ростове, чтобы не пилить по трассе ночью среди большегрузов. Сейчас, летя навстречу солнцу, я была счастлива. И ждала только хорошего впереди! Потому что иначе не могло быть! Сорок восьмая глава В Москве началась суета и беготня. Я иногда с грустью вспоминала наши с Яром спокойные и нежные вечера в Анапе. Вот где было счастье! Мама, естественно, не успев приехать, сразу оккупировала кухню. А Валерий Сергеевич взялся хозяйничать. То там исправит, то здесь забьёт, то здесь поправит. В съёмной квартире. Где, возможно, не открывающаяся дверь на балкон была предусмотрена хозяевами. Я прожила в этом колхозе три дня и очень резво купила две путёвки в санаторий. Отправила маму с Валерием Сергеевичем в Вороново под Подольск. В лечебно-реабилитационный центр. На три недели. Валерий Сергеевич хотел отдать мне деньги за путёвки, но я не стала озвучивать ему сумму. Во избежание. Отговорилась, что это мой подарок. Санаторий неплохой. Отдаёт духом Союза, но для моей мамы, а особенно для Валерия Сергеевича, это скорее плюс, чем минус. В живописном месте и недалеко от города. Врачи, питание, внимание, осмотр. Оставляя своих гостей, я договорилась отдельно с врачом об обследовании мамы и показала ему выписку из больницы Анапы. Тем более, за это время мне нужно успеть решить вопрос с жильём. Данька готовился к сдаче экзаменов на поступление в школу. Ярослав уверен, что моего сына возьмут обязательно. Я старалась слишком не давить, не настраивать. Это не единственная школа. Если не получится, пойдём сдавать в другую. Зато натренируется экзаменоваться и не будет зажиматься и стесняться совсем. Тем не менее, дни были нервные и напряжённые. Атмосфера в доме накалялась. Когда позвонил адвокат и сообщил, что есть предварительная договорённость по разделу нашего с Владиславом имущества, я очень обрадовалась. Возникло чувство света в конце туннеля. Возможно, скоро всё закончится. Ещё чуть-чуть. Надоела неопределённость и скитание по чужим углам. Ведь хотя мне Маринкин муж и предложил денег, которые я могла взять в любой момент, но… но я тянула. Отчего-то не хотелось испытывать нашу дружбу заёмными деньгами. Ещё и такими крупными. А если суд пройдёт не так, как я ожидаю? Или мало ли что может случиться? Влад взбрыкнёт очередным идиотизмом, или в мире случится катаклизм какой? Или резко подешевеют квартиры в Москве? Ни за что нельзя ручаться. И брать надолго деньги в долг боязно. Как я буду отдавать такие гигантские средства? Уж лучше потерпеть и дождаться решения суда. Но как же тяжело ждать! Ещё и загнала себя в цейтнот. Сама. В общем, звонку адвоката я была рада до невозможности. Раз звонит, значит – ещё шажочек сделан вперёд! На встречу с ним я летела с надеждой. Мы встретились в городе недалеко от моей работы. В переулке Хользунова на углу парка и квартала учебных зданий, бывших когда-то давно, на заре прошлого века корпусами Московского Университета, находилось милое кафе или кондитерская с панорамными окнами и высокими мягкими табуретами. У них была и веранда, но сегодня с утра собирался дождь и было зябко. Хотелось сладостей и тепла. Аркадий Владимирович рассыпался в комплиментах и заверениях успешного продвижения наших дел. Но тон его немного изменился по сравнению с последней нашей встречей. Он долго говорил. Рассказывал, как идёт процесс. Как выворачивается Владислав. Как наши юристы работают.