Я оглянулась в поисках своего телефона и обнаружила его с помощью официанта в дальнем углу кафе. Кое-как включив аппарат непослушными пальцами, набрала знакомый номер. – Ираида Александровна! Влада забрала скорая и везёт в первую градскую больницу. Поторопитесь, пока его будут оформлять, вы успеете подъехать, – проговорила я и отключилась. Я не могу ей ничего объяснять. Сама всё узнает. Мне помогли забраться в машину скорой помощи, буквально подсадив на высокую ступеньку. Ноги не очень меня слушались, и всю трясло. Врачи занимались Владом, подсоединяли датчики кардиографа и негромко переговаривались между собой. Вполне спокойно. – У пациента высокая температура, он что-нибудь принимал? – спросила меня одна из них. Я замотала головой, пытаясь сказать, что не знаю. – Кем он вам приходится? – задала врач очередной вопрос. – Бывшим мужем. – выдавила я ответ. Врач покачала головой и, накапав мне успокоительного в пластиковый неустойчивый стаканчик, дала выпить с приказом успокоиться. Легко сказать. Влад лежал бледный в желтизну с посиневшими губами. С тёмными провалами глаз и с запавшими висками. Лицо покрывала испарина. А его отчаянно бьющаяся жилка на шее болезненно отдавалась во мне острым желанием помочь. Я кричала тебе, Владислав, в отчаянии и горе: «Уходи навсегда!» А сейчас прошу, молю тебя: «Живи!» Живи своей жизнью! Пытайся вернуть свою Иру! Заработай для неё столько денег, чтобы ей больше не лезло! Но живи! Пожалуйста! Не уходи навсегда!.. Машина подпрыгнула на кочке по дороге и Влада немного тряхнуло, несмотря на амортизаторы. Он застонал и приоткрыл глаза, поворачивая голову в мою сторону. Его взгляд, вначале неосознанный, немного прояснился, и Влад меня узнал, нахмурившись. А меня отпустило. Не то, чтобы я совсем успокоилась, нет. Но уверенность, что ничего страшного не произойдёт и невероятная усталость накрыли меня, словно одеялом. Ватным. Тяжёлым и тёплым, как в далёком детстве. Таким, под которым абсолютно безопасно и спокойно. Тепло. В приёмном покое, ответив на тысячу вопросов, я вырвала минутку, чтобы позвонить на работу и сообщить о непредвиденных обстоятельствах и перезвонить на сотый, наверное, звонок Ярослава. Яр коротко рыкнул в трубку, что скоро будет на месте, и я успокоилась окончательно. Приедет мой любимый и поможет мне. Можно будет выдохнуть, укутавшись в его объятия. Я улыбалась невольно своим мечтам, когда ко мне подошёл один из врачей больницы. – Вы не в курсе, что принимал Владислав? Кроме алкоголя? – спросил врач. – Я не знаю. Возможно, его сожительница или мама, которая вот-вот подъедет, в курсе, – ответила я. У меня запросили данные Ирины Андреевны и я всё, что знала, рассказала. К счастью, наконец-то в приёмный покой влетела взъерошенная Ираида Александровна. – Что ты сделала с моим сыном? – завопила она, агрессивно. – Вы мать? Пройдёмте со мной, мне нужны ваши показания. – обратился к ней какой-то мужчина и, подхватив за руку, увёл за собой вдоль по коридору. А я вышла на улицу и, пройдя немного, запрокинула голову вверх, чтобы найти глазами купол храма царевича Дмитрия при больнице в центре здания. Я стояла, вдыхая прохладный и вкусный вечерний воздух весенней Москвы, моя тревога отступала, отходила прочь. Повинуясь внутреннему чувству, повернула голову в сторону входа на территорию больницы и увидела, как ко мне практически бежит Ярослав. С перекошенным лицом. Невольно улыбнувшись, я шагнула ему навстречу. – Какого лысого ты села к нему в машину! – заорал он на меня, кинувшись вперёд, хватая за плечи и чуть встряхнув. Предвкушение радости от встречи смыло с меня внезапной обидой. Мне и так нехорошо, так зачем на меня ещё и орать? За что? – Откуда ты знаешь о машине? – глухо протолкнула сквозь сжатое обидой горло словно чужие слова. – Тебя видели сотрудники, – Ярослав прижал меня к себе, дыша в волосы и крепко сжимая в объятиях. – Как ты меня нашёл? – спросила я, высвобождаясь, выкручиваясь из его рук. Яр отвёл взгляд на минуту. – Ты поставил мне искалку? Трекер? – слёзы искренней, почти детской обиды вскипали во мне волной. Ещё немного и я не удержу их. – Я должен знать, где ты! Я волнуюсь о тебе! Мало ли что случится, я должен… – Ты должен был мне сказать об этом. Это раз! И не ори на меня, это два! – звонким от слёз голосом почти выкрикнула я и, резко развернувшись, шагнула в сторону. Пятьдесят вторая глава – Вероника! Постой! Погоди! – Ярослав догнал меня и преградил дорогу. Я смотрела на его ботинки, чернеющие на мокром асфальте. Боялась поднять глаза, чтобы не заплакать. И молчала. Не могла ничего сказать. Потому как от обиды было сложно дышать, не то, что говорить. Сейчас и он начнёт мне давить на чувство долга. Рассказывать, что я должна, а что не должна. Как я так вляпалась? – Прости меня, – тихо сказал Яр и я, в изумлении подняла на него взгляд. – Когда ты установил следилку? – прошептала, скрывая дрожь голоса. – На днях. Помнишь тот вечер, когда ты торопилась домой? Я просто не успел тебе рассказать. Сразу было неудобно. Хотел, но понимал, что разговор не на минутку, а ты торопишься. Да и я закрутился в последнее время, работы накопилось много. Думал, что подожду подходящего момента и расскажу. Вот и дождался. – говорил Ярослав высматривая что-то в моих глазах. Не выплеснутая обида жгла моё горло злыми словами. Но я держала их за хвост. Если смотреть на ситуацию глазами Яра, то я его понимаю. Возможно, я бы ещё и не так орала на него при встрече в подобных обстоятельствах. – Я очень устала, Яр. И мне обидно, я не маленький ребёнок, и в состоянии сама решить свои проблемы. Может быть, стоит мне доверять? – протолкнула я сипло и тихо, глотая обиду. – Я доверяю тебе и верю в тебя! – Ярослав прикоснулся кончиками пальцев к моей щеке. Я застыла, не понимая. Очень хотелось сделать шаг навстречу и… то ли обнять, утонуть в его тепле, то ли ударить. – Поверь мне, родная, если мужчина даёт женщине полную свободу, чтобы решать свои проблемы самой, то это не оттого, что он доверяет возможностям и способностям женщины. Он это делает исключительно от безразличия. Значит, ему всё равно, как женщина справится со своими неприятностями, – тем временем говорил Ярослав. Постойте. А как же уважение к моей самостоятельности? Я растерянно хлопнула глазами, принимая его мужскую правоту. – Мне не всё равно. Я люблю тебя. И не могу не заботиться о тебе, – продолжал Ярослав. Он чуть сдвинул свои пальцы, и я испугалась, что лишусь прямо сейчас этого тепла. И, качнувшись вперёд, потёрлась щекой о его чуть шершавую ладонь. Ярослав обнял нежно мои плечи другой рукой и притянул к себе. Меня будто током прошило. Я судорожно выдохнула и затихла, почувствовав родной, немного терпкий запах. Стояла, прислонившись щекой к груди Ярослава, и слушала, как сильно и мерно бьётся его большое сердце. – Любовь – это работа. Умение отдавать. Совместная и ежедневная. Любовь – это смысл человечества. Любовь – это основа всего. В любви есть сила, творчество, слава, воля, смысл… Мир держится на любви. Он и есть любовь, – говорил тихо мой мужчина, чуть покачивая меня в своих объятиях и целуя в макушку после каждого предложения. А я цеплялась за его джемпер всё сильнее и, кажется, никакая сила в мире не могла меня оторвать от Ярослава. Шум в ушах затих. Звуки постепенно стали возвращаться ко мне. Гудящий совсем рядом Ленинский проспект, звонкий крик чужого ребёнка, деловитое карканье вороны, создавали привычный фон, вплетаясь в ткань города. Да уж! И мы, оказывается, не одни в этом мире. Проходящая мимо женщина в выглядывающем из-под куртки белом халате, неодобрительно что-то пробурчала в нашу сторону.