— Как Лиза? Его вопрос заставляет мое сердце сжаться от боли. Все-таки Игорь хороший отец. И таким же будет для сына Олеси… — В порядке. — Ира, мы ведь все обсудили и решили. Ты понимаешь, ЧТО ты сделала? — теперь его голос становится жестким и бескомпромиссным. — Я хочу развод. Ты готов подписать бумаги? — А у тебя уже и бумаги готовы, — мрачно усмехается муж. — Оперативно. Но вот что, я дам тебе последний шанс вернуться, и мы забудем про твою ошибку. — А про твою? Мы тоже забудем, что у тебя будет другой ребенок? — Которому ты пожелала сдохнуть? — Что? Я совершенно не готова к такому вот обвинению. Да и в чем? Даже умирая от боли предательства, я не допускала в мыслях такое. — Ты с ума сошел, Игорь? — Не больше, чем ты. Возвращайся. И мы обсудим все, — уже гораздо спокойнее добавляет он. — Я не вернусь к тебе. Ты разрушил нашу семью, сделал выбор сам. Теперь у тебя есть Олеся, вот с ней и строй семью. Вертинский шумно выдыхает. Я словно вживую вижу сейчас его в эту минуту. Все же я очень сильно в него проросла. Полюбила так, что не знаю, смогу ли когда-нибудь снова испытать что-то подобное еще раз? Да и захочу ли? Измена мужа не просто причинила мне боль. Она разрушила меня до основания. Ведь Игорь был моим якорем. Мужчиной, который для меня был идеалом. Тот, ради кого я готова была по углям пройти и сердце свое отдать. А он… Променял меня. Нас. — Так мы ни к чему не придем. Где ты сейчас? — Это неважно и… — Адрес, Ира! Быстро! — рявкает он. — Я приеду, и мы поговорим. — Ты не приедешь. Потому что я не скажу, где я! — отчаянно огрызаюсь, сжимаю телефон в руках слишком крепко. Лиза начинает недовольно ворчать, и тут Кирилл подходит, чтобы взять ее на руки. Испуганно прижимаю дочь к себе, но та вдруг сама тянется к Туманову. — Я просто подержу, — шепотом говорит мужчина. Только после этого я ему уступаю. — Ты хорошо подумала, Ира? — цедит между тем Игорь. — Понимаешь, к чему это приведет? — Я хочу развод. — Ты его не получишь. Никогда. Мы одна семья. И это не изменится. — А твой сын? А Олеся? Или ты уже передумал с ней создавать новую ячейку общества? Игорь почему-то молчит. И это настораживает. — А с чего ты вообще это взяла? — Может потому что она пришла и заявила права на наш дом? На тебя? Заявила, что надо делиться! Что пришло время платить по счетам! — меня срывает. Второй день я держусь из последних сил, но и они заканчиваются. Слезы текут, и я уже не могу держать лицо, отворачиваюсь, чтобы не пугать дочь. Но кажется, Туманов и сам понимает — успеваю заметить, что он уносит Лизу подальше, а я же обессиленно прислоняюсь к столбу. — Ты уверена, что все было именно так? Этот вопрос становится последней каплей. Глупая надежда, которая еще трепыхалась глубоко в груди, окончательно умирает. — Знаешь что, Вертинский? Пошел ты к черту! — зло бросаю в сердцах. — Тебе не понравится воевать со мной, Ира! Либо ты возвращаешься, либо… — Я не вернусь! Ясно? Мы с дочерью сможем и… — Тогда я сам верну тебя. Лиза — моя дочь. Ты первая начала, потом не жалуйся, дорогая. Я тебя найду. И раз уж тебе плевать на состояние Лизы, сам займусь ее здоровьем. — О чем ты? — О том, что ты даже не в курсе про диагноз, который ей сегодня поставили, Ириша. Я едва не оседаю. Земля будто уходит из под ног. Неужели я что-то упустила? Я ведь и правда не проверила почту, а наш врач обещал скинуть новую информацию, если выяснится что-то важное после очередных анализов. Неужели я… — Игорь, что там? 7 Игорь — Узнаешь, когда вернешься, — ставлю жене условие. Та возмущенно огрызается: — Я имею право знать! — А я имею право видеть дочь, Ира. Согласна? Она молчит. Олеся терпеливо ждет, стоит, слыша весь наш разговор. А меня не покидает странное чувство, что она тут лишняя. — Черт с тобой, Вертинский, — внезапно выдает жена. — Подавись заключением. Я найду новых врачей, но не позволю шантажировать меня Лизой, понял? Я, признаться, обалдеваю. Ни разу я не видел свою жену в таком состоянии. Ира — нежная, кроткая девушка. Когда мы только познакомился, я одурел от ее чистоты и в то же время гордости. Тогда-то я и понял — она будет идеальной женой. Той самой правильной и послушной, которая будет ждать дома и любить. В общем-то у меня и не было мыслей гулять от нее. Да, до свадьбы сбрасывал напряжение на стороне — Ира оказалась правильной и в этом. Хотела, чтобы все было как положено. А дальше… Она оказалась способной ученицей, и мне не хотелось других женщин. ДА я даже не смотрел ни на кого. Скорее всего, я бы и не поддался моменту даже с Олесей, если бы не эта гребаная аллергия Лизы, из-за которой Ира превратилась в мамашу-наседку, дергавшуюся по каждому чиху. Вдобавок в тот вечер провалилась крупная сделка, которая готовилась не один месяц и я… Облажался. Чего уж. Отбиваю звонок, понимая, что дальше смысла говорить нет. Надо действовать. Опускаю взгляд на медвежонка. Олеся смотрит на меня так, будто чего-то ждет. — Что с Лизой? — взволнованно спрашивает она. — Аллергия, да? Усугубилась? — Да, там… — вдыхаю, прикидывая, какого хрена моя охрана не догадалась прежде всего позвонить Ире на телефон. И что за ослы у меня работают? — Но вы ведь обратились к тому профессору, которого я посоветовала? — Да, к нему, — рассеянно киваю, пока сам набиваю сообщение начальнику службы безопасности. — Ладно, мне сейчас надо уехать. Обсудим остальное позже. — Подожди! — вдруг резко тормозит меня Морозова. — Она сбежала? С Лизой? Но ведь это опасно с ее болезнью. А если приступ? Что она за мать? — Олеся! — рявкаю на нее. — Я и без тебя все понимаю отлично. Чего ты лезешь? Она всхлипывает, слезы будто по щелчку выступают у нее на глазах. — Прости, я снова лезу, просто… Лиза же моя крестница, и я ее люблю всей душой! КАк своего ребенка! — Знаешь, что? Я хочу провести тест на отцовство. Но сейчас мне надо решить другие вопросы. Морозова резко отступает. — Забудь. Считай, нет у тебя сына. И не будет! Понял? И прежде чем я успеваю хоть что-то сказать в ответ, Олеся попросту сбегает. Учитывая, что она в балетках, удается ей это довольно шустро. Ну, не догонять же на глазах у всего офиса? Чертыхаюсь и сажусь обратно в машину. Бросаю медвежонка на соседнее сиденье. Бью пару раз по рулю, злясь, что не предусмотрел такого фокуса от Ирины. И когда только успела? А главное, как? Она же девочка из простой семьи. Специально ведь узнавал про нее перед тем как жениться. Тогда как? Кто помог? Нехорошая догадка, что у нее мог быть кто-то на стороне, провоцирует новый виток злости. Снова смотрю на несчастного медведя и… Беру того в руки, нажимаю на одну из лап, чтобы проиграть записанное. — ...я ничего такого не хотела, — слышу голос Олеси. Он всхлипывает, практически рыдает. — Прости, я не… — Чтоб ты сдохла! — кричит… моя жена?! — И ты, и твой спиногрыз! Сдохните! Пошла вон! — Ира, прости, это все случилось не… Даже не дослушиваю, вырубаю на хрен. Нет желания слушать эти невнятные переругивания. Слишком чужеродно. Разве Ира такая?