– Мда… И как тебе твоя жизнь? Ты была счастлива? – Сейчас вот думаю… Наверно, все-таки была. Последние семь лет я радостно просыпалась каждое утро, понимая, что прожила еще один день, я запомнила каждый день своей жизни, понимаешь? Со всей болью и маленькими радостями… Меня очень любили родители, братик. Жалко их оставлять… Мы сидели и молчали. Я грыз персик, не ощущая вкуса, Оля о чем-то задумалась. – Да, знаешь, есть одна вещь, о которой я жалею… – Мм? – Я никого так и не полюбила. У меня не было парня, не было прогулок под луной, поцелуев под дождем, я часто, засыпая, представляла себе Его… Как он однажды… Можно тебя кое о чем попросить? Я с трудом кивнул. – Поцелуй меня. Пожалуйста. Я поднялся на ноги вместе с Ольгой и притянул ее к себе. Меня душили слезы. Она закрыла глаза и немного откинулась. Я склонился над ней, ловя дыхание и прильнул к ее губам. Как можно сказать «прости» в одном поцелуе? Как можно передать в одном, пусть и очень страстном касании губ всю ту боль, все сожаление о так рано ушедшем человеке? Почему многие из нас уходят так рано? Может быть, чтобы мы, странники неведомых путей с гордым именем Люди, помнили, зачем наши подошвы топчут камень дорог? Она отстранилась от меня и неожиданно улыбнулась. – Ну вот и все! Проводишь меня? – Конечно! О чем речь? Оля взяла меня за руку и повела сквозь сад. Вскоре деревья расступились и мы вышли к порту. Массивная мраморная пристань наводила на мысль о памятниках Древней Греции, но на каменных причалах не было и следа от неосторожных прикосновений времени. Недалеко от нас швартовался огромный стальной трехпалубный корабль. Зачехленные орудия и ракетные установки на его борту не оставляли иллюзий насчет его предназначения. – Это точно за тобой? – А ты видишь тут еще корабли? Оля лукаво улыбнулась и сжала мою ладонь. У швартующегося корабля я увидел одинокую фигуру и узнал своего недавнего знакомца, который не так давно хотел меня подбросить до города. – О, старый знакомый! – парень улыбнулся. – Все-таки решил отправиться в плавание? – Нет, я вот Олю пришел проводить. Она меня попросила. Ты же сам сказал, что есть выбор. Всегда. – Выбор сложный бывает… – Парень осекся. – Но сейчас он действительно есть. Решил устроиться проводником? – Можно… А какой оклад? – Морской ветер в лицо у завесы. Устраивает? – Я подумаю! Тем временем на пристань опустился трап. Я снова обратился к «главному по лодкам». – А что, за всеми приплывают боевые корабли военно-морского флота? – Да нет, с чего ты взял? Все от человека зависит. За кем-то вот такие громадины, за кем-то парусники старинные, пару раз всплывала подводная лодка. Если человек хреновый был, приплывает что похуже. Приходит он на пристань, а тут лодка стоит, моторная, или гребная, или плот с шестом. Для особо отличившихся – вообще тазик… с цементом. Я с подозрением взглянул на спокойные воды морской глади. А есть ли дно у этой воды? Тем временем с корабля спустился трап и по нему сбежали несколько мужчин в одних брюках и принялись сноровисто обматывать сброшенные с борта канаты вокруг стальных столбов. Оля начала подыматься по трапу и тут обратилась к капитану – женщине в форме, которая стояла на палубе. – А ему можно? Проводить? – Можно. Места много. Пока не сойдет, не поплывем, – неожиданно добавила она, глядя на мое вытянувшееся лицо. Я взбежал по трапу и взял девушку за руку. Мы долго гуляли по палубам корабля, рассматривая команду, не обращающую на нас никакого внимания. Неожиданно Оля обняла меня, прикоснулась губами к лицу и сделала шаг назад. Я почувствовал, как меня отрывает от палубы и поднимает вверх, все выше и выше. Я оглядел порт с высоты птичьего полета. Едва различимые фигурки людей внизу махали руками. Я открыл глаза и потянулся. Во рту стоял привкус персиков. Глава 18 В каком-то удивленном состоянии долго рассматривал потолок. Минут через пять осознал, что потолок смотрит на меня двумя полыхающими зеленым огнем глазами. Керамбит с хрустом вонзился в балку, Кошмарик, увернувшись от ножа, с ловкостью опытного таракана отбежал в сторону. Нафаня, блин. Видимо, абилку получил за пятидесятый уровень. Какой простор для гадостей теперь открывается. Сладко потянувшись, огляделся. Спать я завалился в одежде, перепачканной до полной негодности. Единственное, что выглядело более или менее прилично – плащ. Сапоги изорваны, штаны тоже. У куртки не хватает рукава. Хорошо повеселились. В зале таверны было малолюдно. Несколько игроков за дальним столом неторопливо потягивали травяной чай с какими-то местными сладостями. В животе заурчало. Я сел недалеко от входа, заказал себе блинов и травяной отвар. Минут через двадцать подошел Моргенханд и, опасливо на меня косясь, уселся у самого края стола. – Ты как, нормально? – Да вроде не жалуюсь. Вот видишь, блины ем. Закажи себе тоже что-нибудь. – Филин… – Что? – Может тебе это, галоперидольчику? – Его что, используют через три сотни лет? – А? Нет, конечно, я тут прогуглил… – Гугл до сих пор жив? – Жив, центральный офис на Южноафриканском архипелаге, одна из крупнейших… – Стоп! Архипелаге? Африка была ведь континентом?! – Эм… Ну, там был конфликт Объединенной Европы и Южноафриканской Евгенической республики, после применения биологического оружия вмешалась армия Российской Империи, южная часть континента ушла под воду… – Россия снова империя? Европа объединилась? – Филин, ты это, успокойся? Я тебе… Что за нах…?! Внимание Моргена переключилось на исчезающую тарелку блинов, которую ему принесла официантка. Что характерно, блины исчезали вместе с тарелкой под характерный хруст. И остающимися следами жутких зубов на краях тарелки. – Еще три тарелки блинов! Морген, не кричи, пожалуйста. Это Кошмарик стелс получил. – Стелс? Слушай, Филин, можешь мне его продать? После этих слов у Моргена исчез кусок доспехов в районе живота. – Это типа тонкий намек, заместо ответа на твой вопрос. – Тонкий намек? Тонкий намек – это черные полиэтиленовые мешки на витрине в отделе продаж холодного оружия. А это не тонкий намек! Это испорченный доспех за две сотни золотых! – А нечего Кошмарика обижать! И ты можешь себе позволить поганить доспехи за две сотни золотых. – Ой, а я все мечтал этим заняться, вот разбогатею и буду хорошие вещи портить! – огрызнулся Моргенханд. Тут в таверну вошел новый действующий персонаж. – Здравствуйте, а кто тут Филин? Я оглядел визитера. Эльф. Самый настоящий эльф, с заостренными ушами, длинными золотыми волосами и правильными чертами лица. Внешность ему портили только абсолютно коровьи глаза без признаков интеллекта. Леголас, Великий летописец. Уровень: 53. Жизнь: 3000.