Никита шумно втягивает воздух рядом с моими волосами и опускает руки, проведя напоследок ладонями по моим голым предплечьям. Покрываюсь мурашками и отступаю на шаг, а затем ещё на один, увеличивая расстояние, между нами. У меня тахикардия и пересохло в горле. Очень похоже на начало панической атаки, и всему виной Волков, которому, кажется, всё нипочем. По крайней мере, выглядит невозмутимым и расслабленным. – Не удержался, извини, – виновато улыбается Ник, потирая затылок. – Я считал, что ты переехала в другой город и учишься там. – Почему? – вылетает из меня быстрее, чем я успеваю обдумать его слова. Другой город? Что это значит? – Познакомимся поближе, Белоснежка? – Рядом возникает уже знакомый мне друг Волкова. – Что‑то не хочется… – бормочу себе под нос и, схватив рюкзак, который опять успела уронить, ищу глазами Катю. – Мне пора… – Увидимся на паре, – кивает мне Никита и, развернув своего надоедливого друга за плечи, уходит. Ни на какой паре мы не увидимся, потому что мне пришлось заново поступать на первый курс и досдавать предметы, которые раньше не требовалось. Правила поступления изменились, пока я полтора года меняла подгузники дочери и пыталась не уснуть стоя. Катя сидит через пару столов от Волкова и его компании. Купив себе чай и что‑то, отдаленно напоминающее пиццу, я подсаживаюсь к ней. – Я думала, ты приезжая, как и я, – улыбается староста, отхлебывая чай. – А у тебя здесь уже знакомые есть. Кто этот парень? – Бывший одноклассник, – отвечаю рассеянно. Ловлю удивленно‑любопытный взгляд Кати на своём лице. – И учишься на первом курсе? – Не смогла сразу поступить, – говорю уклончиво, не собираюсь распространяться о своей жизни первой встречной. – Решила пропустить пару лет и потом попробовать ещё. – И родители не были против? Пожимаю плечами. Из родителей у меня только мама, и ей давно нет дела до меня и моих проблем. С тех самых пор, как она снова вышла замуж, мы отдалились друг от друга. Ситуация с моей ранней беременностью, и не желанием избавляться от ребенка, поставила точку в наших и так прохладных отношениях. – Мои мне никогда бы такого не разрешили, – тихо говорит Катя и, надкусив булочку, посыпанную сахарной пудрой, поднимает руку. – Надя, иди к нам! Ещё одна наша одногруппница. Полненькая кудрявая брюнетка пытается протиснуться между тесно стоящих столов. – Привет, Полинка. Ты позже приехала? Не видела тебя на паре, – говорит она, дружелюбно улыбаясь, демонстрируя ямочки на пухлых нарумяненных щеках. – Опоздала, – отвечаю и принимаюсь за свой завтрак‑обед. После смены мне удалось поспать два часа на диванчике в кабинете директора клуба, где я работаю официанткой. Смысла тащиться домой через весь город уже не было. В университет нужно было приехать к первой паре, которой в итоге так и не было. Я проспала. На завтрак времени не оставалось, но пришлось заскочить на заправку. Мою серебристую старушку “ладу”, в отличие от меня, было необходимо накормить. Я почти успеваю забыть о Волкове, слушая беспечную болтовню одногруппниц и ковыряясь в собственных мыслях о дочери, как взрыв хохота за соседним столом опять привлекает всеобщее внимание. – Потише, молодые люди, – ворчит женщина, у которой ранее я купила свою резиновую пиццу. Вот уже несколько минут безуспешно пытаюсь прожевать её кусочек. – Конечно, Наталия Владимировна, как скажете, – подмигивает ей Волков. Он ловит мой взгляд и тепло улыбается, удерживая его. Мне нужно отвернуться и наконец проглотить эту дурацкую пиццу или избавиться от неё каким‑нибудь ещё способом, а я как дурочка смотрю на него в ответ. Смотрим до тех пор, пока на его колени не приземляется темноволосая длинноногая девица. Ерзает на них, устраиваясь удобнее, и обнимает шею Никиты, подставляя ему для поцелуя свои пухлые губы. Мои же кривятся в гримасе отвращения. Волков остался верен себе. Популярность, деньги, красивая девушка на коленях. Жив и здоров. Вопрос с амнезией пока остаётся открытым, иначе я не могу объяснить его поведение, но в остальном я вижу, что он в полном порядке. – Явилась… – бормочет Надя и, покрывшись красными пятнами, утыкается в свою тарелку. – Кто? – не понимает Катя, вертя головой по сторонам. – Сестра моя старшая. На телефон приходит новое сообщение от бабули, и я не слушаю дальнейший разговор одногруппниц. На фото Алиска в коляске с баранкой в руке. В розовой футболке с блестящими мишками и серых лосинах. На ногах у неё белые сандалии. Видимо, мои дамы собрались на утреннюю прогулку, на улице ещё достаточно тепло, но взять с собой тонкую шапочку и джинсовку не помешает. Решаю напомнить об этом бабушке и резко поднимаюсь из‑за стола. Забрав свой поднос, иду в сторону выхода, собираясь позвонить ей где‑нибудь в более тихом месте. Не знаю, что заставляет меня обернуться в дверях. Может быть, то, что Никита, чуть повернув голову, смотрит прямо на меня, игнорируя свою идеальную, как с картинки, девушку. 3.Глава Плутая дворами, иду в сторону парковки, на которой оставила свою “старушку”. По факту машина дедушкина, у меня своего ничего нет. Лишь Алиска полностью моя от розовых пяточек до жидких светлых волос. Мы купили машину полгода назад, когда я успешно сдала на права. В моих планах на жизнь права стояли где‑то очень далеко, и я не думала, что когда‑то сама буду ездить за рулём. Но постоянно мотаться на работу из посёлка, в котором мы сейчас живем, утомляло. Двадцать километров от города, пока дождешься рейсового автобуса в это непопулярное направление, можно успеть состариться, а зимой ещё и превратиться в ледышку. Детская поликлиника Алисы тоже находится в черте города, поэтому было решено взять кредит и приобрести старую, видавшую виды “десятку”. На ходу достаю телефон и набираю Виту, свою лучшую подругу ещё со школы. Мы не виделись уже очень давно, ограничиваясь лишь короткими переписками в социальных сетях и мессенджерах. Когда рожаешь ребенка в восемнадцать, а все твои подружки привыкли к другому образу жизни, нет ничего удивительного в том, что вы отдаляетесь. Постепенно общих тем для разговоров становится всё меньше. Она только поступила в самый престижный вуз в городе, а я училась менять подгузники и правильно держать новорожденного. До Алиски я вообще таких маленьких детей на руки не брала. – Вау! – раздаётся вместо приветствия с той стороны трубки. – Я уже забыла, как ты выглядишь, Романова! Смеюсь, отпирая дверь машины и забираясь внутрь. Пахнет хвоей и остатками утреннего кофе. Беру стаканчик, в котором болтается недопитая коричневая жижа, и выбираюсь обратно на улицу в поисках урны. – Привет, Виталик. Вообще, подруга ненавидит, когда я её так называю. Она гордо носит красивое длинное имя Виталина и обладает незаурядной внешностью ему под стать. Красивая и высокая, с модельными параметрами и таким же модельным лицом. Которое она за последний год немного усовершенствовала, подколов в тонкие от природы губы какую‑то штуку, название которой тут же вылетело из моей головы. Зато в памяти навсегда засела её фотография с новыми губами через пару часов после процедуры. – Я так соскучилась, Поля! У меня столько новостей, – тараторит Вита. – Давай увидимся или сходим куда? Раз много новостей, почему не позвонила первая? Ругаю себя за такие мысли и добродушно отвечаю: – Мне завтра ко второй паре, можем позавтракать в городе. Или приезжай к нам. На Алису посмотришь. Виталина не только моя лучшая подруга, но ещё и крестная мама моей дочери. Правда, при этом она Алису последний раз видела около девяти месяцев назад. Витка молчит пару секунд, а потом быстро говорит: – Лучше в центре. У меня мерс сейчас на техосмотре, отдадут только послезавтра. А такси к вам туда ждать слишком долго. – Ладно, – хмурю брови, смотря на то, как какой‑то дебил на чёрном “кайене” блокирует мне выезд, раскорячившись на весь небольшой дворовый проезд, в котором я припарковала машину. – Позвоню тебе завтра, у меня тоже есть пара новостей. – У Алисы вырос новый зуб или она научилась разговаривать на понятном человечеству языке? – смеётся подруга. Мне совсем не смешно. Скорее, досадно, что один из самых близких мне людей, позволяет себе такие шутки. Уже не знаю, стоит ли ей рассказывать о Волкове. Неприятный червячок сомнения жрёт моё подсознание. А может, она вообще знала о том, что он вернулся? Просто не сказала? Что за глупости? Нет. Вита никогда бы так не поступила. Она знала, как я была влюблена в Ника и как тяжело переживала его исчезновение. Мы вместе ходили в клинику, куда я, гонимая страхом, пришла делать аборт, и откуда ушла с первой фотографией Алисы, на которой она всего лишь точка размером с фасолину. – До завтра, – говорю поспешно. Из черного “кайена” вывалился уже знакомый мне друг Волкова и, по всей видимости, он никуда не спешит. Привалился к сверкающему боку своей тачки и поглядывает в мою сторону с явным интересом. Глубоко вздохнув и отбросив волосы за спину, иду к своей машине. – Какие люди… Сбежавшая с пар Белоснежка. Ну и где твои семь гномов? – улыбается парень, крутя на пальцах брелок с ключами. Мои брови ползут вверх. – Хочешь стать одним из гномов? – усмехаюсь и киваю на свою машину. – Ты перегородил мне проезд. – Неа, гномом не хочу, – продолжает скалить зубы парень. – Я тяну на прекрасного принца. Спасу тебя из лап дракона, и ты в благодарность отдашь мне свою девственность. Кажется, от моего громкого хохота с близлежащих деревьев взлетают птицы. Это ж надо иметь такое самомнение. Мне даже становится интересно. Приваливаюсь бедром к двери “кайена” и, сложив руки на груди, спрашиваю: – У тебя что, десятый разряд по подкатам? – Да я книгу по ним написал, – говорит парень и поигрывает бровями. Он бесспорно хорош собой, но совершенно не в моём вкусе. Думаю, стоит ли ему об этом сообщить? Закусываю губу и рассматриваю наглого друга Волкова. Русые волосы небрежно зачесаны назад, в лучших традициях парней с картинок. Смеющиеся серые глаза обрамлены шикарными ресницами, которым позавидовала бы любая девчонка. В вороте его футболке видны татуировки и это меня сразу отталкивает. Неформалы не в моем стиле, несмотря на широкие плечи, обтянутые серой тканью, и высокий, хотя и не слишком, рост. Я люблю парней повыше, с более консервативной внешностью. Без тату и прочих проколотых мест. Таких, чтобы при поцелуе они опускали голову, а мне приходилось задирать подбородок вверх. Не то чтобы я много с кем целовалась. Можно пересчитать по пальцам одной руки, и ещё даже останутся варианты. Последний, с кем я целовалась, был Никита. При воспоминании об отце моей дочери настроение сразу портится. – Я поеду. Отгони машину. – Ты заняла моё парковочное место. – Оно подписано? – начинаю злиться. Богатенькие мажоры совсем офигели. – Вообще‑то да. Я за него заплатил, когда купил квартиру в этом доме, – кивает парень на элитную многоэтажку, во дворе которой я нашла свободную парковку. Оглядываюсь. Обычно такие дома огорожены двухметровым чёрным забором и снабжены шлагбаумом с охранной будкой. Я её не заметила? Как меня сюда пропустили? – Извини, – тушуюсь я, чувствуя себя полной идиоткой.