— Это он так хочет. Брук растерянно и смущенно взглянула на Дрю. Тот пожал плечами, спокойно выдержал ее взгляд и лениво сделал глоток кофе. Услышав такое, девушка вообще растерялась. Она все еще гадала, как себя вести, как вдруг зазвонил мобильник Стюарта. Режиссер подскочил, словно его укусил тарантул, и, извинившись, выскочил на улицу. Дрю и Брук остались одни. Девушку мучил один вопрос, она ерзала на стуле, а потом расправила плечи: — Разве не ты мне говорил, что не желаешь связываться с телевидением? — В ее голосе слышались нотки иронии. Он смотрел на нее, не отрывая взгляда, потом признался: — Да, я именно так и сказал, и это было вполне серьезно. — Тогда почему ты сидишь здесь? Привез с собой режиссера, и мы обсуждаем, как эта передача будет выглядеть. — Она возмущенно и несколько по-женски фыркнула. Эндрю сглотнул: — Я хочу сделать это для тебя, Брук. Девушка вздрогнула: — Что? — Да, ты все верно услышала. — Его руки крепче сжали чашку. — Ты высказала мне много всего прямо в лицо. В том числе упрекнула, что я посмеивался над «Крэб Инн». Я даже не думал о таком. Никогда. — Но… — Она нахмурилась. — Чтоб ты мне поверила, я согласился на это шоу при условии, что первый сезон мы снимем в твоем ресторане и ты будешь работать рядом со мной. — Он вздохнул и слабо улыбнулся. — Ведь это именно ты подвигла меня опробовать кухню Новой Англии. У Брук было такое ощущение, что ее переехал грузовик. Она беспомощно откинулась на спинку стула. Желание верить Дрю с каждой секундой становилось все сильнее. Но страх очередного разочарования невозможно было так быстро прогнать. — Ты серьезно думаешь, что я вот так просто тебе поверю, Дрю? Он подавленно помотал головой: — Нет, конечно, нет, но я надеюсь, что когда-нибудь ты признаешь, что у меня были самые искренние намерения. Телевизионное шоу должно стать хорошим началом. Телевизионное шоу. Она сглотнула и опустила голову. Задумчиво рассмотрела старую столешницу, сконцентрировалась на текстуре дерева, говоря себе самой, что, наверное, свихнулась. Это сумасшествие. Помешательство. Она больше не владеет рассудком. Брук кивнула: — Хорошо, я возьмусь за это. — Она подняла голову и серьезно посмотрела на Дрю, чтобы дать понять: речь сейчас идет не о нем, а о ресторане. — В «Крэб Инн» нужно привлечь больше гостей. Только поэтому. — Хорошо. — На мгновение на его лице отразилось разочарование, но Дрю решительно кивнул. — Когда вы хотите снимать? — Сегодня, — чуть улыбнулся Дрю. — Сегодня?! — воскликнула Брук и подумала, что выглядит ужасно, что нужно бы сходить в парикмахерскую, что нечего надеть и что ей вообще нужно время на моральную подготовку. Надо привыкнуть к этой идее. Да и в ресторане все как-то подготовить… Девушка отрицательно покачала головой: — Так не пойдет! Не сегодня! — Почему нет? У вас же выходной день? Брук хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Но личные соображения не считались, поэтому она выбрала ресторан: — Потому что мне нужно сначала основательно убраться и подготовить зал! Потому что… — Брук, у тебя здесь можно есть с пола, — бросил Дрю и отмахнулся рукой. Этот жест бы ее взбесил, если бы не комплимент. Девушка потерла ладонями лицо: — Что ты сейчас со мной делаешь? — Я знал, что моя идея тебе понравится, — ответил он. Она бы охотно высказала ему все, что думает, если бы в тот момент в зал не вернулся Стюарт с дружелюбным вопросом: — Ну, на каком мы свете? — Брук согласна, — ответил вместо нее Дрю. — Она бесконечно восхищена. Девушка ничего не сказала, лишь бросила на него косой взгляд, суливший убийство и проклятие. — Мне только что напомнили, что не стоит забывать выключать микрофон, когда идешь в туалет. Иначе может выйти неловкий момент. Я подумал, лучше тебя сразу предупредить. Брук на дрожащих ногах стояла посреди кухни — за последние три часа, к изумлению хозяйки, здесь сотворили настоящую киностудию — и ощупывала такими же дрожащими пальцами микрофон, который несколькими минутами ранее повесил ей на воротник звукотехник. Она не переживала из-за того, что съемочная группа услышит, как она справляет малую нужду. Но ее может вот-вот стошнить прямо при всех. Находясь на грани нервного срыва, она спрашивала себя, зачем на все это согласилась. Если она хотела попасть на телевидение, следовало надевать соблазнительное платье и принимать участие в кастингах для шоу, которые любила смотреть мама. Тогда бы это хоть кому-то доставило удовольствие. И не нужно было бы надевать поварской китель, стоять на кухне «Крэб Инн» и позориться. — Тебе стоило меня предупредить, что планируешь снимать кулинарное шоу вместе со мной, — ответила она, отчитывая его. И тут же заметила, что ее дрожащий голос был достоин сострадания. Дрю тихо вздохнул: — Брук, во-первых, еще несколько дней назад я ничего подобного не планировал, а во-вторых, если ты этого так боишься… то есть… не хочешь, то давай лучше не будем. — И ты мне об этом говоришь только сейчас? — шутливо-нервно переспросила она, скорчив рожу. Пальцы все еще не слушались. Девушка не хотела выглядеть перед Дрю нервной, достойной сострадания развалиной. Почему она не могла собраться с духом и стать холодной, спокойной и профессиональной? Она же училась журналистике! — Позволь мне, — пробормотал он и убрал ее пальцы в сторону, чтобы поправить микрофон на воротнике. Брук затаила дыхание и замерла, пока его красивые пальцы, за которыми она следила при каждой возможности, закрепляли микрофон и скользили костяшками по ее подбородку. От этого прикосновения по ее спине побежали мурашки. Девушка ощутила, что он смотрит на ее лицо, и намеренно опустила глаза, чтобы не пришлось встретиться взглядами. Вместо этого уставилась на его шею прямо перед своим носом. «Этот день станет настоящей катастрофой», — звучал внутренний голос. Она чувствовала себя так, словно ее желудок катался на американских горках. — Нервничаешь? Она сглотнула поднявшийся по пищеводу желудочный сок и ответила вопросом на вопрос: — А ты? — Я почти наложил в штаны, — признался Дрю и медленно отвел руки. Когда он убрал пальцы, Брук старалась не обращать внимания на возникшее чувство пустоты и тихо ответила: — Правда? — Угу. Как насчет ободряющего поцелуя? Она моментально, вскинув голову, бросила на Дрю критичный взгляд. Сердце забилось в бешеном темпе. — Посмей только! — предупредила она и тут же почти растаяла от его появившихся ямочек. К счастью, их разговор прервал оператор, которому необходимо было вместе с ними настроить свет. Последовали первые указания, пробная съемка с различных ракурсов, просмотр материала, статичные кадры, и, наконец, пока визажистка еще раз припудривала Брук и Дрю, послышался инструктаж режиссера. Брук казалось, что ее снимают в фильме. Она стояла рядом с Дрю и пыталась подавить желание схватить его за руку. Многочисленные указания режиссера — где стоять, куда смотреть, как не поворачиваться спиной к камере — смешались в сплошной хаос в голове Брук. Ей сделалось дурно от нервного перенапряжения. Она наверняка в первой же сцене отрубит себе палец, потеряет сознание и умрет у собственной плиты от потери крови. Или опозорится, потому что в голове образовался вакуум. Брук не могла вспомнить даже простейших рецептов. Или она половину передачи будет смотреть в камеру, глупо улыбаясь, и выглядеть почти так же дебильно, как Глен. Или… Прежде чем Брук успела отказаться, Стюарт хлопнул в ладоши, и вся команда, состоящая из трех операторов, двух техников, директора проекта Стюарта, визажистки и примерно десятка ассистентов, разбежалась по своим местам. У Брук не осталось времени на раздумья, потому что директор проекта, она и Дрю переместились за специально сооруженную столешницу посреди кухни. В свете ярких прожекторов она начала потеть и невольно жалась к Дрю, хотя именно он был причиной всего этого кошмара. — Камера включена, — радостно сообщил Стюарт. — Начинаем, будьте совершенно естественными. Удачи! Совершенно естественными? Шутки шутите? Для Брук все выглядело абсолютно иначе. В панике она улыбнулась в камеру, совершенно не представляя, что затем должна делать. К счастью, хотя бы Дрю понимал, с чего нужно начать.