- За мной не ходи! - приказал Шубин из темноты. - Осмотрись, оставайся на стрёме. Следи за тем, что наши сигнализируют. Найди подходящий инструмент – ломик, кайло - надо дырку расширить. Мы же не дистрофики влазить в эту щель. - Хорошо, товарищ лейтенант. Соображу что-нибудь. Удачи вам там, в подземелье! Будьте осторожны. Как бы наши при отступлении ловушек не настаивали. Это было резонное опасение. Вывести содержимое склада не успели, но могли установить растяжку, срабатывающую при неосторожном движении - пара противотанковых гранат и детонирует всё хозяйство, а от комвзвода разведки останутся только атомы. Он оторвался от створки, осторожно включил фонарь - аккумуляторную батарею выдали новую, ещё не пользованную. Усилился запах гнили, такое ощущение, что помимо испорченных овощей здесь хранили и трупы, но это вряд ли - гниль была растительного происхождения. Крыша висела фактически над головой, перекрещённые деревянные балки, хорошо подпрыгнув, можно было достать потолок. Очевидно, мешки с сельскохозяйственной продукцией сбрасывали вниз по пандусу. Машина, тем более грузовая, сюда бы не заехала. Пространство было суженным, давили на мозг плохо оштукатуренные стены. В дальнем конце, позади наклонной шахты с пандусом, выделялось что-то вроде многоярусных антресолей, они были забиты штабелями однотипных ящиков - точно не картошка. В подобной таре могут храниться мины, иногда артиллерийские снаряды. У арсенал был такой вид, словно к нему годами не прикасались. Шубин подался вперед, вытянул шею - в темноту спускались стальные тросы, очерчивались контуры подъёмных устройств, сваренная из стального профиля клеть - значит минимум работ для переоборудования хранилища в арсенал всё же проводился. Проблескивали предупреждающие надписи «Не курить!», «Не пользоваться открытым пламенем!». Пандус изнутри был огорожен стальными перилами, справа вниз уводила секционная металлическая лестница. Времени на осмотр было немного. За воротами заскрипело железо, закряхтел Герасимов - он нашёл ржавый ломик, но заклинившие ворота не поддавались. Поскрипывали рифлёные ступени под ногами. Хранилище было глубоким, расширялось, в нижней части застыли сварные клети - электричество давно отключили. В углах валялась промасленная мешковина, обломки деревянной тары. Ниже хранилище не спускалось, третий ярус был последним. Глеб присел на корточки, вытянул руку с фонарём - проход между загородками тянулся метров на двадцать. В дощатых отсеках громоздились штабеля контейнеров с оружейным хозяйством, хранилище было объёмным, могло вместить большие запасы. Особого порядка здесь не наблюдалось, но, по крайней мере, разные виды боеприпасов хранились отдельно. Сырость не чувствовалось, вентиляция ещё работала. Луч света вырывал из темноты инвентарные номера, пломбы на запорах. Что хранилось на нижнем ярусе было непонятно. Какая-то странная дрожь овладела лейтенантом, он присел на корточки, подался вперёд, вытянув фонарь. - Товарищ лейтенант, немцы! Ахнуло пространство над головой. Звук разлетелся на множество осколков, забился под крышей. Дьявол! Фонарь выскользнул из руки, пропали драгоценные секунды, потраченные на его поиск. Сердце защемило. Какого лешего - значит именно это он и чувствовал. Шубин помчался наверх перемахивая через ступени, тряслись стальные поручни, он запнулся, отбил колено на гладком пандусе, звякнул металл - Герасимов отбросил ломик. Сергей в нетерпении приплясывал за воротами, схватил Глеба за рукав, вытянул наружу, чуть не оторвав клок комбинезона. - Что случилось, Серёга?.. Какие немцы? - Обычно немцы, какие ещё? Глинский с Мостовым так яростно семафорили, а ещё Шлыков на той стороне в кустах лезгинку исполнил. Да вы сами послушайте, это точно не наши. Окраину деревни оглашал гул моторов, к мотоциклетному треску примешивалось рычание мощных двигателей. Ох, недаром не нравилась ему эта лесная дорога на западе - имена оттуда проистекал шум. Глеб присел на корточки, Герасимов что-то пробормотал, потянул за рукав. Шум усиливался, колонна уезжала из леса на южную окраину деревни. Пока их заслоняло кирпично-бревенчатое строение на западной стороне. Мотоциклисты вот-вот вырвутся на пушку, объявятся во всей красе. Только не отчаиваться. Разведчики понеслись прыжками на восточную сторону. Поваленный забор, заросли бурьяна. Из канавы показалась вспотевшая физиономия красноармейца Галинского - вырос как маяк на обрыве - мимо не проскочишь. Прыгнули одновременно, Глинский с Мостовым успели отскочить. Посыпалась земля за воротник, болтающийся капюшон зацепился за корягу, Глеб рвал материю, а где-то рядом стонал товарищ, отбивший ноги. Мостовой чуть не снёс себе макушку о настил мостков. Рёв становился надрывнее, вгрызался в уши. Это был не просто патруль, объезжающий владения. Первый мотоцикл показался из-за бревенчатой постройки, он катил по дороге вдоль опушки. Экипаж был полностью укомплектован, из коляски выразительно торчал ствол пулемёта. - Бежим, товарищ лейтенант! - горячился Герасимов. - Чего задаром пропадать? Успеем мостки проскочить. Не успели, хотя и бежали со всей мочи. Злость с бессилием так и рвала автомат со спины - что же вы, черти, так не вовремя. Герасимов первым добрался до мостков, понял, что дальше бежать глупо, распростёрся в грязи, Глеб накрыл его с собой. Настил, богатый на просвет, висел над головой - можно было рукой коснуться- спрятаться негде. В русле, пересохшей речушки, валялись только камни. Они сидели на дне канавы, сквозь мостке виднелось небо. Шум подходящий колонны становился всё громче, поневоле затряслись поджилки, предательский страх проник во все поры. Бежать дальше - точно заметят. Машины въезжали на территорию арсенала. Последняя надежда, что проедут мимо разбилась вдребезги. Ситуация складывалась сложная. Мостовой и Глинский успели проскочить, они уже поди в лесу. Основная колонна свернула на базу, не доехав до моста, вперёд ушёл единственный мотоцикл, подъехал к мосткам и остановился. Шубин не дышал, палец поглаживал спусковой крючок, волнение ушло - раньше надо было волноваться, Герасимов тоже успокоился. Водитель мотоцикла не глушил мотор, тот кашлял и дребезжал. Спешился сидящий сзади солдат, поднялся на мостик, заскрипели брёвна, посыпалась глина на голову - широкий силуэт перекрыл небо, стоило ему сместиться в сторону, вытянуть шею… Герасимов прочёл его мысли, изобразил злорадный оскал. Радоваться было нечему - ликвидация нескольких солдат противника не могла компенсировать проваленное задание. Немцы выкрикивали что-то непонятное за шумом мотора, видимо решили, что ехать дальше бессмысленно - там нет ничего. Солдат на мостках несколько раз повернулся, подрагивали брёвна. Палец напрягся на спусковом крючке. Сквозь широкую щель виднелся угол каски, ствол автомата, висящего на груди. Сидящие в мотоцикле засмеялись - их товарищ, видимо, собрался справить нужду, но передумал - надо же… Секунды тянулись как подбитая гусеница. Немец спрыгнул с мостков, зашагал к мотоциклу. Водитель покручивало рукоятку газа, дожидаясь пока товарищ устроиться с сзади, мотоцикл круто развернулся, зацепив колесом накат, затарахтел к базе. Шум на объекте не унимался, там перекликались люди, немцы осваивали новую территорию, это было обидно до глубины души. Подоспей разведчики на час раньше, ничто бы не помешало разнести арсенал. - Ну и дела, товарищ лейтенант… - озадаченно почесал макушку Герасимов. - Ладно хоть не заметили нас. Немцы деловито переговаривались, покрикивали командиры. Основную группу в кустах пока не выявили - у ребят хватало самообладание не рассекретить себя. Центр деятельности немцев сместился к овощной базе. Глеб приподнялся, как-то серо стало за воротами от обилия чужих мундиров. - Ишь, слетелись навозные мухи на бесплатное лакомство! Он пополз по канаве, закусив губу, Герасимов не отставал. Когда справа поднялась стена бурьяна, Шубин перешёл на бег, выкатился из канавы, снова пополз, усмиряя несмолкаемую долбёжку в груди, облегчённо вздохнул, оказавшись за деревьями, дождался Герасимова. Перебежали лесную дорогу, до которой ещё не добралась фашистская техника, вползли на косогор, погрузились в заросли боярышника. Товарищи встретили их облегчёнными вздохами, все находились здесь, рассредоточились на краю леса. Орешник закрыл их от посторонних глаз. - Решили вам хана, товарищ лейтенант, - простодушно поведал Шлыков. - Собирались отомстить за вас, так и поклялись, мол живыми отсюда не уйдем. Видели как вы в хранилище проникли, а потом многие делали, когда немцы объявились. Это не ошибка, товарищ лейтенант, в хранилище действительно арсенал? - Да, товарищи красноармейцы, хранилище до отказа набито боеприпасами, а хоронить нас ещё рано. Пётр Анисимович, давайте наблюдать. Ничего другого не оставалось. Горстка людей слилась с местностью, навострила глаза и уши. Это не был второстепенный разъезд, колонна прибыла из захваченного ранее села Раздельное с целью закрепиться в деревне. В Баталово нагрянули не менее пяти десятков военнослужащих, имея два двухтонных грузовика Опель Блиц, обшитый броневой сталью «Кюбельваген» и пару мотоциклов BMW с пулемётными расчётами. Тягаться с этой мощью было бесполезно. Грузовики въехали на территорию базы, за ними «Кюбельваген», из которого вышли два офицера гауптман и обер-лейтенант. Парочка с любопытством осмотрелись, старший по званию зажал нос, его товарищ бросил что-то потешное и оба засмеялись - вражеские офицеры пока могли себе позволить приподнятое настроение. Откинулся борт грузовика, неспешно выгрузились солдаты, стали строиться в две шеренги, из второй машины никто не вышел, она обогнула хранилище, медленно двинулась к деревне, очевидно там имелся проезд. В районе хранилища осталось не меньше тридцати вояк, не считая офицеров и мотоциклистов. Это было странно и подозрительно - не тот объект, чтобы привлекать крупные силы. Получили сигнал от местных жителей и решили проверить? Офицеры лениво переговаривались. Подбежал худой, как швабра, унтер-офицер в очках, отдал честь, выслушал инструкции, после чего умчался обратно. Часть солдат отправилась к бревенчатым строениям, несколько человек встали под окнами, остальные вошли внутрь. Небольшая заминка, тревожные крики, но они в одночасье сменились смехом - упитанного гренадера испугало кошка, метнувшаяся под ноги. «Партизанен – партизанен!», - потешались солдаты. Гренадер схватил камень швырнул в отбежавшее животное, испуганная кошка сделала кульбит, провалилась в заросли бурьяна. Отмахнулся офицер от своих бестолковых подчинённых, постучал кулаком по голове. Несколько солдат, растянувшись цепью, побрели в обход хранилища. Трое подошли к воротам, попытались сдвинуть их с мёртвой точки, толстяк втянул живот, но не смог пролезть. Подошёл офицер - элегантный, франтоватый он небрежно постукивал перчатками по ладони. - Товарищ лейтенант, может ударим из всех стволов? - заволновался Друбич. - Они же войдут и всё увидят. Положим кто тут есть, потом подбежим с гранатами, глядишь и сдетонирует. - Не подбежишь Максим, - отверг безумную идею Шубин. - Их тридцать, нас восемь. Два десятка ещё в деревне - сразу вернуться, когда буча поднимется. Даже если подбежим, забросаем гранатами прежде чем погибнуть, не факт, что рванёт. И вообще товарищи, лучше не злите меня! - рассердился Глеб. - Мы умереть пришли за тридевять земель или задание выполнить? С задание всё было плохо, заговаривать отчаяния уже не удавалось. Здоровяк, с засученными рукавами, поднял ломик, брошенный Герасимовым, повертел его в руках, как карандаш, и приспособил в заклинивших воротах. Он тужился, что-то покрикивал, навалились сослуживцы - откатная створка завибрировала, поддалась и со скрежетом доехала почти до упора. Образовалась чёрная пасть хранилища. Немцы работали слаженно и методично: двое проникли внутрь, отсутствовали три минуты. По чёрному нутру овощехранилища блуждали блики фонарей, потом послышались напряжённую голоса, солдаты вернулись. Один побежал к офицеру, придерживая болтающуюся амуницию. Гауптман нахмурился, выслушав доклад, опасливо покосился через плечо докладчика, поколебался, сделал шаг к хранилищу, потом передумал, стал пятиться, что-то бросил второму офицеру, тот гаркнул командирским голосом, команду повторил унтер-офицер. Подбежали несколько солдат, встали у хранилища с автоматами на изготовку, потянулись другие, образовали периметр. Глеб уныло наблюдал за происходящим, старался успокоиться. Отчаянные меры уже не помогут, есть и лучшие способы геройские уйти из жизни. Гауптман на цыпочках подошёл к зданию, вытянул шею и снова не хватило смелости. Он торопливо зашагал «Кюбельвагену», запрыгнул в салон. Водитель сдал назад, на всякий случай поставил машину на западном краю базы. Гауптман не выходил, очевидно, связывался с командованием - в правой части капота крепилась гибкая антенна. Он связался не только с командованием - минут через пять вернулся грузовик из деревни - делать в посёлке оказалось нечего, всё самое интересное происходило здесь. Оцепление уплотнилось, немцы держались подальше от приземистого строения с наклонной крышей. Опять проехал мотоцикл, продребезжал по мосткам, остановился за канавой, спешились члены экипажа, все кроме пулеметчика в люльке. Он припал к прицелу МГ-34, зондирую взглядом лесную опушку, словно собирался стегнуть по ней очередью, в профилактических целях. До пулемётчика было метров сто, ему ничто не мешало обнаружить нечто необычное в орешнике. Разведчики активно потели, мурашки поползли по коже, впрочем, долго на этом месте мотоцикл не простоял. Покурив, солдаты расселись по местам и экипаж приступил к патрулированию восточной околице. Разведчики зашевелились, перевели дыхание, крепкие слова прорвались из горла. - Что же делать, товарищ лейтенант? - слабым голосом спросил Мостовой. - Лежать… - процедил Глеб. - Мы никуда не уходим. Ситуация складывалась печальная: очередная партия немцев вернулась из хранилища, явно под впечатлением. С лесной дороги съехал небольшой пикап с задраенным кузовом - прибыли саперы вызванные гауптманном, их было восемь человек - в тёмных комбинезонах, с полным набором оборудования. Всех посторонних отогнали прочь. Сапёры по одному спустились под землю. У ворот уже выросла усиленная охрана, не хватало собак и мешков с песком. Что-то подсказывало, что всё это скоро появится. Сапёры отсутствовали минут пятнадцать, потом покинули подземелье, старший отчитался перед гауптманном. Шубин пристально всматривался в лицо немца - тот вдумчиво излагал свои соображения командиру. Особого душевного подъёма в их лицах не было - приятная мелочь не больше. Видимо, реактивные снаряды для БМ-13 хранились в глубине, за остальными контейнерами, и саперы до них пока не добрались, но обязательно доберутся. Хоть какое то время у разведчиков есть. Сапёры всё проверили, ловушек не было, опасность случайного подрыва исключалась. Место для арсенала было неподходящим, но всё же боеприпасам и людям ничто не угрожало. Сапёр сделали свое дело и удалились. Шубин посмотрел на часы - день пронёсся пулей. Потухли краски дня, начиналась тревожная предвечерняя пора. Солнце заходило за деревья на западе, удлинялись тени, наезжали на здание, напичканное боеприпасами. Солдаты возились с воротами, починили их и оставили открытыми. Прибыл старый советский самосвал, привёз мешки с землёй, вывалил у ворот. Солдаты принялись возводить пулемётные гнёзда, смотреть на это без злости было невозможно. Из села Раздельное прибыла на грузовике дополнительная охрана, солдаты выгрузили генератор, смонтировали прожекторы для ночного освещения. - Вот суки!.. Придумали себе развлечение… - злобно прошипел Никита Брянцев. - Как в театре – к представлению готовятся. За полчаса до сумерек чуть было не случилось страшное: началась зачистка местности, прилегающей к хранилищу; грузовик, с затянутым брезентом кузовом, возник на восточный околице; машина шла по буеракам, для бурьян; остановилась метрах в ста к востоку от памятных мостков; спешилась пехота - человек пятнадцать и принялась прочёсывать округу. Степень опасности разведчики оценили не сразу. Поначалу казалось, что в лес фашисты не пойдут, но потом прозвучала команда и те, что находились на правом фланге, стали бегом смещаться влево. Насколько же сильна вера в пресловутый русский «авось». Бойцы среагировали, когда до немцев осталось пятьдесят метров. Солдаты бежали размеренную рысью, с постными лицами - где бы взять такие же маски?