– С вас восемь копеек. И баклажку не забирайте. Горохов отсчитывает деньги, потом решает, что даст пацану гривенник: – Сдачу себе оставь. – Себе? – Не верит пацан. – Мне? Честно? – Честно. – Говорит Горохов. – А ты видал, кто у меня в кузове сидит? – Ну, видал, – говорит мальчишка, которого больше интересует сдача. Он даже не взглянул в окно. – Бот там у вас. Ну, для него это, видимо, обычное дело. – Их тут прорва, – продолжает пацан, спрятав деньги. Видно, с родителями заработанным он делиться не собирался. – Прямо прорва? – Да их на буровых тысячи работает, старых и новых моделей, и у городского головы они тоже имеются, – продолжает мальчишка. – А у тебя нет случайно? – Горохов улыбается. Мальчишка смеётся: – Откуда у меня, они дорогие. – Дорогие? И сколько стоят? – Старая модель стоила восемьдесят, ну, я так слышал, а новые, как у вас, и того дороже. – Да, дороговато. И кто же их продаёт? – Да все. – Ну, кто все-то? Назови хоть одного. – А вы что, купить думаете? – Ну, может быть. Штука-то неплохая. Вот ищу, у кого купить. – Ну, доктор Рахим продаёт. – Доктор Рахим один? Ты же говорил, что все их продают. – Ну, Ахмед ещё, – говорит мальчишка, но уже как-то нехотя. – А ещё кто? – Ну, Валера Генетик. – Парню, кажется, этот разговор не нравится, каждый ответ нужно клещами тянуть. – Валера Генетик продаёт ботов? – Удивляется Горохов. Тут пацан и вовсе замолчал. Стоит и думает, глядя на геодезиста, что не нужно было незнакомцу всё это рассказывать. – Да ты не волнуйся, – говорит ему Горохов, улыбаясь, – я о нашем разговоре никому ни слова… Он переливает воду к себе во флягу, а ту, что не влезла, медленно выпивает. Вода холодная, такую сразу залпом не выпьешь. Зато она прекрасно охлаждает. Мальчика молча ждёт, пока Горохов закончит. Когда тот забирает еду, он радуется, что незнакомец уже уходит. А бот так и сидит в кузове. Таращится на стену магазинчика. – Ну, что, поехали? – Спрашивает его геодезист, усаживаясь на водительское кресло. Бот даже не соизволил взглянуть на своего бригадира. – Да, уж… Ты, брат, не из тех болтунов, что изводят людей в дороге своими длинными рассказами. – Сказал Горохов и включил питание. Тридцатый опять ему ничего не ответил. Сидел в кузове и держался за борт. Так они и поехали. Горохов натянул респиратор и очки. Пыль, поднимаемая ветром с барханов и вездесущая песчаная тля, летели им навстречу, но Тридцатому было всё равно. Горохов обернулся, чтобы взглянуть на него. Нет, ни тля, ни пыль ему не мешали. Он сидел в кузове, всё также крепко вцепившись в борт. Барханы на месте не стоят. Они словно волны катятся туда, куда их гонит ветер. Только медленно. За неделю местность в степи изменяется до неузнаваемости. Но Горохов, почти всю свою жизнь проведя в пустыне, знал, как искать там что-либо. Большая двадцатиметровая дюна, с которой в него стреляли, послужила ему ориентиром, всё остальное – глазомер и чёткое позиционирование по солнцу. Он остановил квадроцикл задолго до нужного места. – Ну, где-то тут. – Сказал он Тридцатому, оглядываясь по сторонам. – Копать, – ответил тот. – Копать-копать, только нужно сначала найти место поточнее. Буранов, кажется, не было, рисунок барханов изменился, но несильно. Где-то тут ему пришлось бросить сумку. Но её он отыскать и не думал, её точно дарги забрали, слишком много там было ценного, даже не считая денег. Его беспокоила одна вещь. Он прошёл пару шагов, лёг на склон бархана, стал всматриваться в огромную кучу песка, что возвышалась на западе. Он боялся, что дарги опять сидят на этой дюне. С неё простреливалась вся местность вокруг, и ему очень не хотелось бы получить ещё одну пулю с того же места. Нужно было быть осторожным. – Эй, Тридцатый, иди сюда, – позвал он бота. Тот, вылез из кузова и, не пригибаясь, приблизился к нему. Если на дюне кто-то сидит, то он обязательно увидит его голову, этот гигант был ростом выше бархана, на котором лежал Горохов. Но геодезиста это не волновало. Мало того, ему было интересно, что будет, если Тридцатый получит пулю. – Иди туда, – сказал он ему, указывая на дорогу вдоль бархана. Так его точно будет видно, если кто-то есть на дюне, неминуемо здоровяка заметят. – Копать песок? – Спросил тот. – Копать песок. – Лопата… – Нет лопаты, мы не взяли лопату, руками капай. – Руками. – Тридцатый показал свои огромные руки. – Руками. – Там? – Тридцатый указал на северный конец бархана. По прикидкам Горохова мотоцикл должен был быть там под песком. – Да, там. Иди, копай, ищи вещь. Бот и пошёл. Как он может босыми ногами ходить по этому раскалённому песку – не понятно. Горохов помнил, что бывали случаи, когда даже через толстую подошву ботинок степной жар доставал его. Ботинки коробились и скукоживались от раскалённого песка за год, а этому и ботинок не нужно. Как так? Тридцатый дошёл до середины бархана. – Стой! – крикнул Горохов, – тут копай. – Тут? – Указал бот рукой на склон бархана. – Тут. Он сел на колени и стал двумя руками откидывать песок. Вправо-влево, вправо-влево. Какая ещё лопата, ему она ни к чему. Полминуты и он разбросал «половину бархана». – Стой, не копай! – кричит Горохов, – иди дальше. – Иди дальше… – Тридцатый остановился. – Да, иди дальше, туда! – Геодезист машет рукой. Бот встает, идёт дальше на север вдоль бархана. – Стой, там копай! – Там копай… – Да, копай! Бот снова принялся раскидывать кучи песка по сторонам, а Горохов на всякий случай чуть приподнялся, чтобы выглянуть из-за бархана, взглянуть, как там дела на той стороне. Нет, всё спокойно, на дюне никакого движения. И тут бот ему кричит: