— Что? Но уполномоченный ему не отвечает, он стягивает с плеча флягу, сам скручивает крышку. — Пей. Пей сколько сможешь. И пока удивлённый солдат пьёт, вытаскивает у него из подсумка полный магазин и вставляет на место своего, в котором уже нет части патронов. Горохов не любит, когда его оружие не полностью снаряжено. Затем он также вытаскивает из подсумка у Рогова одну за другой две небольшие гранаты. Гранаты интересные, Горохов таких ещё не видел. Ладно, он разберётся. Андрей Николаевич кладёт их в карман пыльника. А солдат, выпив воды, отдаёт ему флягу. — Так что случилось? — Обычное дело, — отвечает ему уполномоченный. — Дарги. Двое. — Двое? Уберём их… — предлагает рядовой. Но Горохов смотрит на него и понимает: нет, сейчас Рогов не боец. Он поднимает руку и указывает на север; там далеко, в паре километров, высится одна заметная скала. — Вон тот камень видишь? — Один который? — Да; вот держи курс на него, иди как можно быстрее. Понял? — Господин Инженер, — солдат явно сомневается, — вдвоём-то удобнее воевать будет. — Давай-давай, — настаивает уполномоченный. Да, он согласен, вдвоём убить этих двух даргов будет легче, но пока они будут их тут поджидать, действие стимулятора у Рогова совсем прекратится. Нет, он справится один. Дарги молодые, так что у него получится. — Иди на тот камень. — Господин Инженер, — солдат всё ещё сомневается. — Если с вами что-то случится… Я ведь не найду вашего тайника… И в этом он прав, и Горохов уже начал склоняться к согласию, но, произнося это, солдат покачнулся. И Андрей Николаевич понял: нет, сейчас он точно не боец. В бою, случись какая-нибудь неожиданность, он будет скорее помехой, а не боевой единицей. — Рогов, считай, что это приказ, — сухо говорит уполномоченный. — Иди на тот камень. Иди изо всех сил. Я тебя догоню, — он мог бы прибавить, что убил даргов намного больше него, но не стал хвастаться, просто добавил: — Не боись, солдат, я справлюсь. Глава 31 Времени у него оставалось мало, пятнистые твари бегают быстро; по его прикидкам, они вот-вот должны найти их с Роговым следы. Он ещё раз взглянул на спину уходящего солдата и потом осмотрелся. По правую руку от него, метрах в тридцати, лежал небольшой, невысокий, но длинный камень с пологой дюной. Ну… в принципе… Он ещё раз огляделся. Местность перед камнем открытая. Да, всё подходит. Жаль, правда, что у него забрали его обрез с револьвером, но и с винтовкой он справится. Горохов сначала пошёл вслед за солдатом, чтобы обе пары следов хорошо были видны в пыли и песке, а потом, пройдя метров тридцать-сорок, свернул направо, на восток, и, стараясь уже не оставлять следов, прыгая с камня на твёрдый грунт, пробежал метров двадцать, а затем повернул на юг, так чтобы скрытно подойти к плоскому камню с востока. Он добрался до камня, залёг у него и достал оптику. По его расчётам, дарги должны были уже найти их следы. И… он не ошибся. Бах… Звонкий хлопок донёсся до него через барханы. У даргов нет раций, и чтобы оповестить друг друга на большом расстоянии, они либо орут своё мерзкое «дарг-дарг-дарг», либо, если расстояние слишком большое, используют оружие. Если не пожадничали и израсходовали патрон, значит, нашли что-то очень важное. Так они вызывали подкрепление. — Вот твари, а! — тихо произнёс уполномоченный; он надеялся, что всё будет проще. Теперь же Андрею Николаевичу приходится достать из кармана гранаты и положить их на песок перед собой. Не хотелось бы пользоваться ими. Но это уже как получится. Он приподнял голову над камнем, чуть-чуть. Ему нужно было знать, пойдут ли эти двое по следу или будут ждать подкрепления. И увидел их. Они промелькнули между двумя барханами. «Ну, слава Богу. Побежали». Горохов снял винтовку с предохранителя. У него было немного времени. Поэтому Андрей Николаевич взял флягу и не спеша сделал два больших глотка. Конечно, вода была тёплой. Всё равно это вода. Он взглянул на термометр: пятьдесят шесть. Температура падает слишком медленно, и этот убивающий зной он уже начинал чувствовать на себе. Песок и камень были раскалены, от камня несло таким жаром, что даже и прикасаться к нему не надо было, чтобы понять, насколько он раскалён. А ведь хладогена у него уже не было. Дальше всё по-честному, без охлаждающих костюмов, как раньше. Уполномоченный понял, что ему повезло, когда дарги подбежали поближе. Это были совсем молодые воины, он определил это по винтовкам. Длинноствольное оружие смотрелось у них в руках нелепо, даже гротескно. Оно было им явно не по размеру. Дарги напоминали скорее не опасных воинов пустыни, а двух тринадцати-четырнадцатилетних подростков, которые взяли оружие отцов. «Торопятся, тли песчаные. Хотят заслужить первые победы, чтобы старшие не отняли славу. Ну-ну…». Да, это были подростки, но никаких иллюзий на этот счёт у него не было. Если смогут, они с радостью убьют его, убьют, приведут своих баб, чтобы похвастаться, а потом зажарят в следующий полдень на горячем песке, а к вечеру сожрут. Горохов подтянул винтовку к себе поближе и прикинул сектор, в котором он будет вести по ним огонь: «обеда не будет, уроды». Они бежали легко, несмотря на то что несли в руках перед собой тяжёлые винтовки, никакой одежды, только поясные мешки, в которых они обычно прячут патроны, на тёмных, худых и пятнистых телах толстый слой пыли. Дистанция между ними метров семь-восемь. Первый крутил головой, осматривался, но и про следы на песке не забывал. Пробегая мимо Горохова, второй остановился и стал задирать голову, он как будто… принюхивался. И, кажется, что-то ему не нравилось. Он издал какой-то дурацкий звук, но первый, не останавливаясь, ответил ему целой фразой типа «гыр, хыр, гырх», и второй побежал за первым. Даже их речь вызывала у него резкое неприятие. Он дождался, когда они оба оказались к нему спиной, приподнялся, встал на колено и прицелился, плотно прижав приклад к плечу. Та-та-та… И бежавший вторым дарг повалился на плотный и твёрдый грунт между барханами. Горохов видел за ним на бархане два песчаных всплеска: очень плохо он стрелял, две пули в песок, а значит, всего одна пуля из трёх досталась даргу. Другой, вместо того чтобы кинуться в сторону, за бархан, остановился и уставился на уполномоченного. Замер, как будто удивился. Та-та-та… Вот теперь Андрей Николаевич был доволен: хоть второй дарг находился дальше от него, все три пули пришлись ему в корпус. Тем не менее, оба были живы. Он прицеливается: Та… Точно в голову. Та… И второй получает своё. Всё, они не шевелятся. Горохов пару секунд ждёт, не опуская оружия, смотрит на юг, на запад, но ничего не видит, хватает гранаты и спускается с дюны. Подходит к первому мертвому даргу. И хоть у того пуля разнесла полголовы, он удивляется… Раньше он таких дикарей не видел… Нет, плотная копна кудрявых и чёрных волос, пятна на тёмной коже — всё это было, как и у других. Но у всех нормальных даргов большие, мясистые носы, а у этого нос словно срезали, неровность на лице была едва заметна. А его ноздри были открыты. И это в вечной пыли пустыни. Уполномоченный подумал, что этот просто таким уродился, но подойдя ко второму, он увидел точно такой же нос. «Они всё время меняются. Становятся всё сильнее и выносливее, и на это им не нужны столетия». Эти два дарга уже разительно отличались от тех, которых он видел в детстве. «Ладно, проверим, насколько вы умные». Он достаёт одну гранату, выдёргивает чеку и, не отпуская спусковой скобы, присаживается и, чуть приподняв труп дарга, кладёт под него гранату, потом чуть прижимает труп. К трупам своих соплеменников дикари относятся без особого почтения, разве что закопают в ближайший бархан, но вот винтовка… Оружие они никогда не оставят. И патроны тоже. А этот дарг как раз лежит на своей винтовке. Чтобы её забрать, труп придётся приподнять. Там, на севере, за Пермью, дарги опытные, ни один из них не подойдёт к трупу своего соплеменника, если у трупа будут человеческие следы. Даже если у трупа лежит самая лучшая и новая винтовка. А тут — откуда у этих безносых опыт? Здесь, на этих широтах, люди — это редкость. В общем, гранату было жалко, но он решил рискнуть. Поэтому и не стал уничтожать оружие даргов. Андрей Николаевич ещё раз осмотрелся и, не увидав ничего опасного, быстрым шагом пошёл по следам Рогова. * * * Пятьдесят пять градусов. В костюме уже не осталось и намёка на прохладу, солнце светит прямо в спину. Печёт. Снова хочется пить. Но воду нужно беречь для Рогова. Он переходит с быстрого хода на лёгкий бег и вскоре уже видит солдата. Солдат останавливается, оборачивается, но Горохов машет ему рукой: иди, иди, не стой. Я догоню. Тот послушно поворачивается и идёт дальше. Вскоре уполномоченный нагоняет его и с большим удовольствием снова переходит на ходьбу. Равняется с рядовым и, вытаскивая из блока солдата баллон с хладогеном, вставляет его в свой блок. — Извини, Мефодий, нужно немного охладиться. А то подзапарился. О, какое это блаженство слышать, как тарахтит компрессор и чувствовать, как сразу после этого холодная волна пробегает и через голову, и через ступни ног почти одновременно. Он не удерживается и нажимает кнопку второй раз. — Ну, как там? — спрашивает Рогов, подымая на Андрея Николаевича усталые глаза. — Там? Там всё нормально. — Сколько их было? — Двое. Оба молодых, неопытных. Ты мне скажи, ты как? Рогов опять смотрит на уполномоченного. И тому от этого взгляда всё становится ясно: — Что, рука болит? — Нет ещё, но… Мне нужно немного отдохнуть, — отвечает солдат. — Нет, Мефодий, нет, нет, — Горохов берёт его под локоть здоровой руки и тянет вперёд. — Нельзя останавливаться. Отдохнёшь, когда сядешь на мотоцикл. Ему показалось, что Рогов кивнул, но при этом уполномоченный чувствует, как солдата водит из стороны в сторону.