– Ну что? Вроде все предусмотрели? – задумчиво проговорил князь. – Все – вряд ли. Но в целом, я считаю, операция продумана на должном уровне. А человеческий фактор в данном случае полностью просчитать невозможно. – Да! Невозможно! Кстати, – оживился Фомичев, – я почему-то считал, что нам придется столкнуться в степи с печенегами. – На слуху они просто, – высказался Васильев, крутя шариковую ручку на столешнице. – Кто у нас в школе про черных булгар слышал? Ушли они во времена давние и растворились в них. Я вот о другом думаю. Он поднял ручку и помахал ею. – Скоро придется на перьевые чернильные переходить. – Поставил ручку в пенал и добавил: – И даже не автоматические. Застал кто-нибудь такие? Он оглядел присутствующих. – Наш класс был первым, перешедшим полностью на шариковые, – усмехнулся Фомичев. – Парты у нас были старые, с наклонными столешницами и разных размеров. Поменьше – впереди, больше – в задних рядах. И на них были выемки под чернильницы. А потом уже, в классе пятом, было круто иметь чернильную автоматическую ручку. Буквы из-под ее пера выходили и правда покрасивее. Плохо только, что перо недолго служило. Мазать начинало. А так прикольно было – можно было цвет чернил менять. А еще чернильные перья долго применялись в почтовых отделениях. – А я еще как раз чернильными перьями и начинал писать, – с легкой мечтательностью в голосе ответил Васильев. – У каждого была чернильница-непроливайка. – Ну, вы, блин, и мастодонты! – фыркнул Никодимов. – Сказал бы старые пердуны, но как-то это не совпадает с тем, что вижу. Да и не по чину. И вытащив из органайзера ручку, покрутил ее перед глазами, разглядывая. – Придется учиться писать пером. Надеюсь, перья-то делать и чернила мы умеем? Я как-то об этом не задумывался. – Умеем! – покровительственно похлопал по плечу коллеги Васильев. – Когда ты на нашего князя дело шил – мы с ним много думали. О разном. В том числе и о подобных мелочах. Неделя после прибытия конвоя с бывшими рабами из Хамлиджа в княжестве была бурной. Ставшее уже рутиной распределение новых людских ресурсов заслонило собой подготовку к событию рубежному для развития княжества. Совершенно незаметно для людских глаз был расконсервирован склад хранения спецтехники. Эта техника вне зависимости от предназначения на газогенераторы не переводилась. Что подчеркивало важность предстоящей миссии. Точнее двух миссий. Техника предназначалась для экспедиций по поиску и разработке железнорудного и нефтяного месторождений. Одна экспедиция должна была подняться по Оке в район города Железногорска двадцатого столетия и найти железную руду, другая – также подняться по реке, только носящей название Белая, и найти в ее верховьях нефть. Плюс к каждой экспедиции прикреплялся комплект строительной техники, предназначенной для обустройства затонов, причалов, укрепленных пунктов мест добычи, переработки и хранения ресурсов. И строительства городов как форпостов княжества. Где предусматривалась первичная переработка сырья и его хранение. В качестве боевой составляющей к специализированной технике каждой экспедиции добавлялись старые радиостанции Р-140 на базе ЗиЛ-157, недорого купленные на распродаже техники с баз длительного хранения, и по три единицы боевой техники – по одному БМП-1 и по два колесных бронетранспортера. Это была главная огневая мощь экспедиций. Кроме этого, с каждой экспедицией шло по сотне легкой конницы, на которую ложилась обязанность ведения разведки и боевого охранения геологоразведочных партий; сотне тяжелой пехоты и полусотне лучников для обеспечения безопасности расположения экспедиций. Места, в которые готовились отбыть экспедиции, были заведомо неспокойными. Хотя для этих времен любой выход за пределы крепостных стен был таковым. С техникой в командировки шло по двенадцать бойцов из состава мотострелковой роты и по два радиста. Работа и служба на будущих месторождениях планировалась пока вахтовым методом. Список первичных задач перед этой первой вахтой был наиболее внушителен, поэтому смена планировалась лишь весной следующего года. Правда, это не относилось к мотострелкам. Смена их должна была произойти до ледостава, по причине малочисленности бойцов и, соответственно, повышенной загруженности личного состава службой. Полгода службы в режиме «через день – на ремень», и это не считая усиленных вариантов службы при обнаружении потенциальной опасности. Тогда и спать приходится на боевых постах по очереди. Группе Чибиса выпала «честь» стать первопроходцами в прямом смысле этого слова – экспедиции планировались по неизвестным пока рекам и их притокам с подъемом по ним на максимально возможную дальность сближения с потенциальными местами добычи нефти и руды. Задача их группы лежала южнее города Орла. Которого в это время еще не было. Весной, получив предварительный приказ о подготовке к экспедиции, их десяток доукомплектовался еще одним новобранцем из местных. Им стал молодой парнишка из голядско-го рода Бобров. Непреодолимое желание стать могучим воином, владеющим чудодейственным оружием и управляющим невиданными железными монстрами, заставило его покинуть племя, сесть за парту и выучить два новых для себя языка. Но и это еще не гарантировало исполнения мечты. Но судьба вовремя предоставила шанс. Боевые группы обеих экспедиций укомплектовывались из расчета четыре человека на боевую машину: механик-водитель (БМП) или водитель БТР, оператор-наводчик пулеметной установки или пулеметчик (БТР), наводчик – оператор орудия (БМП) и по два стрелка или десантника в прикрытии. Людские ресурсы роты были уже изрядно растащены по городам и объектам княжества, поэтому командирам десятков, под их ответственность было разрешено искать и привлекать к службе местные ресурсы. Естественно, контрразведка в стороне не оставалась. Но рекрут с честью прошел и полиграф, и тест на знание языков, и зачет по физической подготовке. С последним у аборигенов вообще все обстояло очень хорошо. Имя паренька было Виргилиус и тут же было заменено на более простое Витек. Как к этому относиться – обидеться или нет, – парень понять не успел, ему тут же пообещали поменять позывной, когда он повзрослеет на Викто́р-Чистильщик. Если он, конечно, дотянется до этого имени в профессиональном плане. Виргилиус еще не настолько хорошо знал язык, но прозвище Чистильщик вызывало у него не очень приятные ассоциации. Поэтому Витек его вполне устроило. Тем более что это было для него неважно. Он был безмерно счастлив и горд! Горазд, глядя на него, узнавал в нем себя полгода назад. Чибис приказал ему взять шефство над молодым, приучая его к распорядку дня и службы. Остальные посмеивались, почему-то называя Горазда «дедушкой», но каждый старался обучать новобранца тому, в чем сам был силен. В целом к походу боец был сносно подготовлен как автоматчик и зачислен в экипаж Пловца. Экспедиции уходили в один день, и проводы их вылились в грандиозное мероприятие, с большим числом провожающих. Караваны получились большие. На баржах были закреплены десятки единиц техники, размещены сотни лошадей и около пяти сотен человек. Горазда провожали мать и младшие. Пришла и Беляна, бывшая на сносях с огромным, на взгляд Горазда, животом. Рядом же провожали уходяших в поход жены и дети бойцов десятка Чибиса. По причине большого количества людей и обычной неразберихи отход судов затянулся. Наконец, грянул марш «Прощание славянки», и по причалам полетела команда «По местам». Пароходы один за другим, оглашая окрестности протяжными гудками, отваливали от пристаней и, вытягиваясь в длинную ленту, пошли вниз по течению Вязьмы. До Оки дошли быстро – всего за пару суток. Горазд с интересом смотрел на проплывающие мимо берега речек и каналов. До столицы литвинов жизнь в княжестве била ключом – постоянно встречались пароходы, катера и просто лодьи жителей и гостей княжества. Первые обменивались с караванами приветственными гудками, вторые – просто с интересом смотрели на вереницу пароходов и иногда махали руками, увидев на палубах кого-то из знакомых. На берегах паслись стада, виднелись работающие на полях люди, пацаны прибрежных деревень и поселков, стоя на берегах, что-то вопили, размахивая руками. И везде что-то строилось. Княжество росло и крепло. Этот путь был освоен, и суда караванов держали хорошую скорость вниз по течению Угры. Выйдя на простор гораздо более полноводной Оки, караваны попрощались гудками и разошлись каждый в свою сторону. Скорость сразу упала – путь в верховья Оки был еще не изведан и берега уже не баловали обилием человеческого жилья. Хотя деревеньки и попадались, жители их встречали невиданные ранее чужие странные челны настороженно, закрыв на всякий случай ворота поселений. Возможно, местные жители и слышали о княжестве, но наверняка им еще не приходилось видеть пароходы. Становилось скучно, и Чибис организовал на палубе баржи занятия по боевой и физической подготовке, чтобы «личному составу служба медом не казалась». Личный состав вздохнул и без особого рвения принялся отрабатывать давно освоенные темы. Командир к этому отнесся философски, уделив особое внимание действиям Горазда и Виргилиуса. Особенно последнего, для которого это был первый боевой выход. Горазда же заняла тема освоения пулеметов бронетранспортеров. Вот этому новому для себя делу он учился со всем старанием и интересом. В верховьях Оки движение совсем замедлилось. Все чаще стал применяться идущий впереди земснаряд. Иногда на берег выгружались бульдозеры и экскаваторы, спрямлявшие русло петлявшей реки. Сплошные леса, типичные для берегов Угры, сменились степями с редкими дубравами и оврагами. Высадилась на берег сотня легкой конницы. Застоявшиеся лошади и уставшие от безделия за прошедшие дни конники, разбившись на десятки, обрадованно разлетелись по обоим берегам ставшей уже совсем не широкой реки. Наконец, река окончательно стала узкой для пароходов, и решено было остановиться в устье одного из ее притоков. Световой день заняла выгрузка и размещение техники, оборудования и людей. Ставили палатки, чтобы обеспечить возможность отдыха людям, пока не будет построено капитальное жилье. Сотня тяжелой пехоты взяла под охрану место будущего строительства. Бронетехника группы Чибиса заняла возвышенности, которые стали вторым рубежом охраны и обороны. Дежурили круглосуточно по одному человеку за оружием брони – днем осматривая местность в бинокли, ночью же полагаясь на слух и простейшие сигнальные системы, установленные вокруг позиций. А легкая конница отвечала за разведку и охрану дальних подступов. Конные разъезды занимались планомерным обследованием округи. Данные обо всем замеченном докладывались ими Чибису, который схематично наносил на лист ватмана кроки местности. Примерно через неделю к Чибису неожиданно с одним разъездом прибыл сам сотник. Сотник был из алан, стройный, достаточно высокий молодой воин с орлиным профилем и черной бородой. – Командир! – поздоровавшись с Чибисом за руку, как это стало привычным для всех живущих в княжестве, произнес он. Говорил он по-русски с привычным уху Чибиса типичным кавказским акцентом. – Мои люди обнаружили в трех днях пути следы кочевья. Прошлогоднюю стоянку. Значит, орда придет сюда. Как скоро – неизвестно, но придет обязательно. В принципе, Чибис получил перед походом всю возможную информацию о местности, на которой его немногочисленному войску предстояло действовать. Он знал, что они забрались в северные пределы степных кочевий черных булгар, которые являлись данниками хазар. Поэтому это была ожидаемая новость. Открытым остается вопрос – что дальше? Однозначных указаний на этот счет не было. Решение оставалось за командиром группы. Чибис рассуждал следующим образом: «Даже если обнулить это кочевье, от этой орды никто осенью не прибудет на круг, и соседи быстро сообразят, что что-то произошло, и пастбища освободились. Это помимо закономерного вопроса – куда орда делась? В лучшем случае удастся протянуть еще год и уничтожить еще одну орду. Но надеяться на это глупо. Нет и быть не может никаких гарантий, что из нескольких тысяч орды никто не сможет сбежать и донести информацию о чужаках в степи. Поэтому за основу нужно брать то, что воевать придется уже этим летом в любом случае. Вопрос лишь в том, поймут ли в Хамлидже, что на северной границе их владений появились те, кому они хотят отомстить? То есть после решения вопроса с ордой, которая придет на эти земли в ближайшее время, предстоит сражение либо с объединенной ордой черных булгар, либо с ними же плюс хазарское войско». – Сколько у нас есть времени? Твое мнение? – поинтересовался он у сотника. – От недели до трех. Больше вряд ли. Сюда они приходят примерно в середине лета. – Ну, значит, ориентируемся на минимальный срок. Через неделю на южном, юго-западном и юго-восточном направлениях нужно иметь дозоры в суточном переходе. – Сделаем. – Численность орды оценить можешь? – Пять-шесть сотен воинов. – Понял. Мне нужно вместе с тобой объехать окрестности. Осмотреться и подобрать место, где мы их встречать будем. Место подобрали и стали ждать. Выход геологов из лагеря Чибис запретил до разрешения вопроса с кочевниками. Тем временем лагерь строителей уже обзавелся с трех сторон пятиметровым рвом, к которому подвели воду из притока Оки, трехметровым валом и трехметровой же стеной из бетонных плит. Кроме этого, предусматривалось строительство трех шестиметровых башен с возможностью размещения трех десятков лучников. Возведение первой из них близилось к завершению. Со стороны Оки укрепления не возводили – там строился затон с причалом для погрузки в будущем чугуна, и ширина водного пространства исключала возможность нападения кочевников. Нападения тех же викингов не опасались. Сюда они не заходили по причине безлюдности мест. Прогноз и по срокам, и по направлению, откуда появятся кочевники, оказался ошибочен. Они пришли через месяц и это было хорошо. Хотя ожидание выматывало всех изрядно. К тому же геологи просто проели Чибису плешь, добиваясь разрешения уйти в степь на поиск руды. Однако Чибис не мог сейчас позволить рейд в степь на глубину до ста километров. Это было опасно – в случае нападения орды своевременную помощь партии оказать было невозможно. И главное – в планируемом боестолкновении пулеметы БТРов были основным аргументом против подавляющего численного превосходства противника. За месяц строители успели многое. Во-первых, полностью готова была крепость. Во-вторых, началось возведение гидроэлектростанции на притоке Оки. Так что сделано уже было немало. Кроме главного. Что плохо – так это то, что ошиблись с направлением подхода орды. Она появилась с запада. Все могло бы быть достаточно печальным, хотя Чибис и был уверен, что все равно кочевников одолели бы. Но потери тогда были бы значительны. Но им просто повезло. Дозор на юго-западе, скрытно располагавшийся на возвышенности, случайно заметил в тылу у себя разъезд из десятка кочевников, идущий по их следу. Дозорная пятерка бой не приняла и, снявшись с места, по широкой дуге стала уходить к южному дозору. Путь к базе ведь был перекрыт кочевниками. Которые их заметили и, отослав гонца к орде, устремились в погоню. Возможно, они бы догнали – если бы гонка продолжалась несколько дней. Кони у кочевников, неказистые внешне, были очень выносливыми. Но у уходящего дозора кони были крупнее, сильнее, и самое главное, они эти несколько дней отдыхали. У Чибиса потом, когда ему докладывал сотник, вызвало крайнее удивление то, как уходивший дозор, не зная точно, где находятся их товарищи из южного дозора, тем не менее вывел погоню точно на засаду. Это было похоже на необъяснимое колдунство. Когда он поинтересовался этой загадкой у сотника, тот смеясь объяснил, что в легкой коннице служат в основном такие же степняки, и для них степь – родной дом. Поэтому они и следы в степи читают как книги, и определить место, где может остановиться дозор их товарищей, для них не составляет проблемы. Южный дозор своевременно заметил происходящее и принял меры. Пять стрел в упор и пять свежих воинов не оставили шансов кочевникам. Двоих взяли живыми и доставили Чибису. От них и стало известно, что кочевье одного из родов утигуров в этом году, поставив в строй почти две сотни подросших юношей, ставших воинами, отклонилось на запад с целью пощипать славянское порубежье и дать почувствовать вкус крови на губах молодым степным волкам. Орда была из хозарских данников. Поход был удачным – были разграблены и сожжены пять деревушек, взятых с налета. И сейчас кочевье, находящееся в суточном переходе, движется на свое обычное пастбище. Но получив информацию от гонца, что в степи появились чужаки, хан наверняка разошлет дозоры подальше во все стороны в попытке обнаружить чужаков на их кочевьях. Пленный ощерился и, плюясь кровавой слюной, пообещал, что все чужаки будут вырезаны их бесстрашными воинами и лишь некоторым повезет стать рабами. Предыдущий план полетел в топку. Объявив общий сбор для всех подразделений, Чибис ввел в поселении повышенную боевую готовность. Все выезды и стройка в целом прекращались, все гражданские переводились на военное положение, вооружались выданным оружием и делились на четыре смены. Одна из которых сразу же заняла стену и башни. Коротко посовещавшись с командирами подразделений, Чибис с сотником на БТРе выехал в степь западнее строящегося города. Снова нужно было подбирать место для боя. Глава 27 Орда пришла через два дня. Чибис сидел на башне БМП, стоявшей бортом к направлению, откуда должен был появиться враг. Что-то бубнел Вакула, поудобнее пристраиваясь на броне машины сам и устраивая громоздкий «максим». Рядом, покуривая ядреный самосад, спокойно лежал Крот. Его положение пулемета устраивало. Чибис, как только получил информацию об орде, немедленно сообщил в штаб и попросил на усиление эти два древних пулемета. Понятно, что орудия БМП, трех пулеметов 7,62 и одного 14,5, не считая личного оружия своего и подчиненных, должно было хватить на несколько сотен кочевников. Однако… хрен его знает, насколько они отмороженные! Все перечисленные стволы – воздушного охлаждения и очень не любят, когда из них приходится стрелять длинными очередями и без смены ствола. В башенных вариантах это не так просто и не так быстро, как у обычного ПКМ. Поэтому Чибис решил перестраховаться. «Максим» может всю ленту за раз высадить, и ствол не выйдет из строя. Имей только воду под рукой и долей ее в кожух, пока ленту новую заправляют. В просьбе ему не отказали, найдя аргументацию убедительной. И вот сейчас его проверенные бойцы готовились применить очередную вундервафлю, сильно покрытую мхом забвения в их время. Сотня княжеской легкой конницы вылетела из-за видневшейся вдали дубравы и, поднимая пыль из-под копыт, устремилась к БМП. Чибис прильнул к биноклю. Конники, привстав на стременах и прижавшись головами к шеям коней, стремительно накатывались в картинке бинокля. Видно было, как срывалась пена с губ коней, скачущих галопом. Некоторые воины скакали, сидя в седлах задом, умудряясь и в такой ситуации стрелять из луков в преследующих их врагов, которые показались секундами позже, вырываясь широкой лавой из-за деревьев. «Метров триста отрыв», – прикинул Чибис, опуская бинокль и для порядка отдавая команду: «К бою!» А сам, устроившись за ПКМом, установленным сверху башни, дослал патрон в патронник. Своя конница не подвела. Во-первых, смогла еще немного увеличить отрыв от орды, а во-вторых, своевременно распалась на два потока, обтекая стоявшую в лощине БМП и открывая директрису стрельбы. Пулемет Вакулы заговорил, когда лава кочевников достигла ориентира в виде куста на дальности 500 метров. Чибис отнесся к будущему бою очень серьезно, и поле боя заранее было им промерено и размечено. Вакула, проведя стволом слева направо, высадил всю ленту одной очередью. Следом заговорил пулемет Крота. Этот уже стрелял короткими очередями, подчищая за Вакулой, который в этот момент спешно заправлял новую ленту. Горазд в это время, опустившись на колено, внимательно следил за подступами к их БТР с тыла. Позиция их была замаскирована на возвышенности и в данный момент находилась на левом фланге атакующей орды. Справа, на другом фланге, также был замаскирован второй БТР. Огонь они должны были открыть, если что-то пойдет не так. Не поворачивая головы, Горазд скосил глаз вправо. Туда, где только что ровно и долго отстучал пулемет Вакулы. И где теперь слышалось ржание раненых и умирающих лошадей и крики людей. И взглянув, уже не смог отвести взгляд. Лощина покрылась бившимися в агонии животными и людьми. Те, кому повезло уцелеть, сейчас забыв, зачем они сюда примчались, нахлестывая лошадей, поворачивали их обратно и устремлялись назад. И было их гораздо меньше, чем тех – еще шевелящихся на траве. Траве, которая, даже видимая отсюда, становилась красной. И это пробрало Горазда до дрожи. – М-да! Кавалерия и пулеметы – несовместимы! – флегматично высказался Ахмет с брони, взглянув на белого как мел Горазда и продолжая держать поле под прицелом пулемета. Сотня княжеской конницы, развернувшись и огибая с двух сторон поле с мертвыми и пока еще живыми, устремилась в погоню. Теперь они гнались за остатками орды. Хотя выживших было минимум раза в два больше, воины княжеской сотни были уверены, что враг сломлен и уже не способен к сопротивлению. «По машинам!» – донеслось из радиостанции. Завелись двигатели техники, и машины поползли вслед коннице. Нужно было победу в бою превращать в окончательную. Кочевье расположилось в нескольких километрах от места битвы. Когда княжеская сотня прибыла туда, выжившие уже сообщили о случившемся оставшимся в кочевье, и сейчас между княжескими воинами и кибитками и шатрами кочевья клубилась конная толпа в несколько сотен человек. Как будто только что и не полегло в лощине около полутысячи воинов орды. На коней сели все – старики, подростки и женщины. Многие были вооружены луками. Сотник, остановив своих воинов, хищно улыбнулся. Эта толпа только выглядела воинственно и грозно. Отдай он команду, и его воины пронзят ее, как нож печень молодого барашка. Но! Командир запретил. Вон и сам он приехал на своей шайтан-арбе. С такими машинами они всю степь себе подчинили бы. Все женщины и кони были бы их. Сотник с сожалением вздохнул и снова взглянул на остатки орды. Вдруг повезет, и те найдут в себе мужество напасть? Но нет. Может быть, и напали бы. Если бы сотня была бы сама по себе. Но увидев вместо одной шайтан-арбы, которая уничтожила лучших воинов, целых три, те, кто был там, в лощине, стали слезать с коней и опускаться на колени первыми. Следом за ними после паузы покинули коней и остальные. Остатки орды стояли на коленях, низко опустив головы. Они признали поражение и отдавали свои тела на волю победителей. – И что теперь с этим делать? – промолвил Чибис и растерянно оглядел подчиненных. – Как-то мы это вопрос упустили. Их ведь тут поболе тысячи. Я так думаю. Все молчали. После паузы отозвался лишь сотник: – Прикажи! И кручину твою решим. – Плотоядно облизав губы, он потянул из ножен саблю. – Нет! Хватит мертвых и на поле. Кстати о мертвых. С ними ведь как-то тоже вопрос решать надо. – Так ведь собирались пригнать экскаватор со стройки и всех в траншею, – напомнил Василич. – Да! Только это касалось воинов. Про остальных мы как-то забыли. Сейчас ситуация изменилась, как видишь. Или ты готов убивать детей и женщин? – для проформы понинтересовался Чибис у того, продолжая размышлять. Над полем стояла тишина. Молчали даже дети, уже покинувшие жилища и прижавшиеся к матерям и оставшимся в живых мужчинам. Лишь лошади всхрапывали, отходя от горячки боя и погони. – Ладно, начнем с простого. Сотник! – оправился от минутного замешательства Чибис, окликнув командира легкой конницы. – Найди старшего из них и доставь его сюда. Сотник огорченно вздохнул и отдал приказ на своем языке двум ближайшим воинам. Как все сложно с этими непонятными урусами. Так они сами себя называют, хотя ни ему, ни в его бывшем племени такой народ ранее был неизвестен. Сейчас бы его воины вырубили бы всех способных держать в руках сабли и луки, а потом прошлись бы частым гребнем по кочевью, отыскивая уцелевших женщин и девушек. И вечером был бы пир во славу могущества его и богов. Заодно отпраздновали бы тризну по павшим в этой славной битве. Правда, и здесь урусы все испортили – погибших в его сотне не было. Лишь несколько раненых воинов и коней. А какая битва может быть славной без крови? Все, кто услышит о ней, скажут, что враг был слаб, как женщина или ребенок, и славы в этой победе нет. Тяжело воину в войске урусов. Но все эти мысли сотник держал при себе, спрятав их как можно глубже. Очень ему не хотелось попасть в руки колдунов, цеплявших к пальцам какие-то странные веревочки из непонятного материала и выявлявшие потаенные мысли. И, сотник это точно знал, все его знакомые воины, державшие в мыслях идеи бежать, прихватив скакунов и оружие, данное урусами, после общения с этими колдунами стали просто землекопами. На ближайшие десять лет. Нет! Он не такой дурак. Он дал клятву князю перед своими богами и будет ей верен, надеясь, что и князь сдержит свое слово, и сотник получит свободу. Хотя… нет смысла врать самому себе. Никогда бы он не стал в своем племени сотником. Не богат и не столь славен был его род, чтобы занять такое положение. Опять же – у урусов он видел прекрасных скакунов, которых они разводят. Сейчас они в основном идут в тяжелую конницу, но пройдет немного времени, и легкая получит этих мощных рослых коней. Опять же – оружие и бронь! Его нынешнему снаряжению и оружию мог бы позавидовать не только хан его племени, но и хазарский вельможа. Поэтому он будет верен клятве и будет выполнять приказы этого уруса со странным и трудно произносимым именем «Чибис». Воины вернулись втроем. Третьим был седой, но еще крепкий старик. Неторопливо, блюдя достоинство даже в такой ситуации, он сполз со спины коня и, помедлив, опустился на колени перед Чибисом, сидевшим на броне БМП. Чибис жестом показал стоявшим по бокам от булгарина воинам, чтобы его подняли и поставили на ноги. Слезать с брони Чибис не стал, но и разговаривать со стоявшим на коленях стариком ему показалось неправильным. Особенно с учетом тех мыслей, что начали складываться в его голове, пока он ждал. – Кто ты? – Меня зовут Дашгын.