– Ну что, девочки? Пошалим? Всю эту неделю князь «въезжал» в ситуацию. Основные моменты он знал – радиосвязь – великое изобретение человечества! Но это в целом и без подробностей. Сейчас же эта информация дополнилась подробностями и шероховатостями, не видными по связи. Закончили строить дорогу к мемориалу, то есть к святилищу. Остальное было за волхвами. И от них уже поступил заказ на быстровозводимые дома, скажем так, для обслуживающего персонала и будущих паломников. А таковые уже появились. Слух о строящемся новом грандиозном святилище уже разнесся по окрестным землям. И большинство торговых гостей, прибывающих по своим делам в Вязьму, считали необходимым посетить столь интересное место, к которому приложил руку сам князь Вяземский. И, соответственно, каждый посетитель подносил требу, либо дары своему богу. В общем, за этот совместный проект Фомичев мог быть спокоен. К тому же этот проект на данный момент был самым скромным. Самым большим по объему вложенных средств и привлеченных ресурсов была стройка канала Днепр – Западная Двина, окончание первой очереди ожидалось в следующем году. Были новости и из мест, которые он посетил не так давно. Из Орла сообщали, что добыли первую руду. Так как электростанция еще не готова и переработать ее для отправки в Вязьму возможности нет, пока просто складируют ее возле горнообогатительного комбината. Подчиненная орда получает перевозимый баржами из Вязьмы скот и обустраивает в пригороде свой поселок. Из Губкина пришли новости поинтересней. К городу вышло крупное кочевье черных булгар. Это та орда, которая нанесла поражение ныне союзной орде. Пришли по следам. Состоялось сражение объединенных сил княжеской легкой конницы, союзной орды при поддержке бронетехники с обидчиками новых вассалов. Хан орды получил яркое подтверждение правильного выбора стороны, унаследовав от разгромленных булгар все имущество, скот и женщин. Молва об этом быстро разнеслась по всему Заволжью. Фомичев, в свою очередь, предупредил главу Губкина, чтобы на месте внимательно отнеслись к поведению хана, у которого могло возникнуть мнение, что это его победа. Но это были частности. Князя интересовала нефть. По словам геологов, раньше осени вряд ли удастся добуриться до нее. Но князя заверили, что весной, как только реки освободятся ото льда, можно будет присылать танкеры за бензином, керосином, дизельным топливом и мазутом. В общем, дела шли. В конце недели, уже вечером, когда Фомичев собирался покинуть кабинет, зашел Никодимов. Взглянув на его лицо, Сергей понял, что у того серьезные новости. – Что? Никодимов прошел к столу, отодвинул стул и, устроившись, ответил: – Прогноз на следующий год подтверждается. Караван купеческий пришел. С Балтики. Мой источник сообщил, что по берегам Варяжского моря молва идет. Князь Новгородский Рюрик клич кинул, всех ярлов и хевдингов в поход приглашает следующей весной. Обещает небывалую добычу. – По наши души? Сомнений нет? – А какие сомнения? Кого еще можно тут ограбить с таким размахом? В ту же Англию они ходят, не слишком афишируя это. Там добычи на всех не хватает. Фомичев вздохнул, наклонился и, открыв дверцу тумбочки, звякнул стаканами. Поставив их на стол, следом вынул графинчик. После чего обошел стол и сел напротив Никодимова. – Парни наловчились виски гнать. Еще, так сказать, в серию не пошло. Эксклюзив! Не отличить от того, что мы пили в том мире, – пояснил князь, плеснув на два пальца в стаканы. – Или я уже просто забыл и привык к этому. Ну! Он поднял свой стакан. – Безо льда! По-русски! Не будем портить вкус напитка. За Победу! Выпили. – Значит, все же столкнуться придется, – задумчиво произнес он, держа пустой стакан в руке. – Ну, а как иначе? С точки зрения девяностых – начала двухтысячных – мы рейдеры. Есть предприятие – торговый путь. Волжский торговый путь – часть Великого Шелкового пути. С которого кормится куча народа. Тут ведь времена простые. Это все красивые слова «князь, дружина, княжество», а по-нашему – это «лидер ОПГ, бригада и земля», с которой они кормятся. «Крыша», одним словом. И тут приходим мы, такие красивые, и подгребаем все под себя. И делиться ни с кем не собираемся. Никодимов усмехнулся. – Для тебя, Сергей Владимирович, фактически ничего не изменилось. Фомичев ответил: – Не мы такие – жизнь такая. Классика жанра. Выбор небольшой: либо ты – либо тебя. Действительно, по большому счету и в том мире, откуда мы пришли, дела обстоят точно так же. Просто формы изменились, масштабы, да и лицемерие стало в почете. Любим мы красиво все объяснить. Роль главной «крыши» выполняет государство, оно собирает налоги – с людей, с бизнеса. На эти налоги содержит службы, которые обеспечивают этот сбор и послушание масс; армию, которая не дает чужим покуситься на твою долю, и так далее. А поэтому лично я не вижу ничего плохого в том, что по факту действительно мы рейдеры. Это ни плохо и ни хорошо. Это жизнь! Не мы, так кто-то другой. Один ли он будет, или весь этот торговый путь несколько князей, ханов, конунгов и ярлов поделят кусочками, и каждый будет иметь свою долю с него. Это уже есть. И мы на их фоне выглядим еще весьма респектабельно. Мы прогрессорствуем! Мы не просто доим эту корову, но еще кормим ее, обихаживаем и работаем над повышением удойности. Разве не так? И тут же вернулся к главному вопросу: – Как думаешь, сколько соберут? Никодимов развел руками. – Даже предполагать не буду. Но думаю, немало. Мы лакомый кусок. А ты чего так озаботился? Огнестрел рулит! – Это понятно! Просто имею я определенные планы на Рюрика. Точнее, на Олега, исходя из информации от наших историков. Но то ли информация эта недостоверна, то ли мы действительно не в своем мире, но Рюрик до сих пор жив. Так вот в мои планы не входит убийство кого-либо из них двоих. Да и сражения хотелось бы избежать. – Я заметил, что ты в этом мире немного сентиментальным стал. – Умным! – Фомичев постучал пальцем по своей голове. – Наверное. Да и не был я кровожадным никогда. Ты ж должен знать. – Поэтому я и пришел тебя арестовывать всего лишь с четверкой бойцов. Да и то – больше для важности. Почесал, так сказать, собственное честолюбие и оказал уважение тебе. Иду арестовывать самого Фомичева! Кто ж знал, что там все так получится? – Жалеешь? Тебе ж слегка за тридцать было в тот день? – Тридцать два. Майор в нашей системе в тридцать два – это нормально. Средний опер, без подвигов в биографии и звание среднее. А жалеть? Сначала – да. Наверное, как все, кто сюда попал не по своей воле. Или кто еще не успел вкусить «прелестей» старости и считал, что все еще впереди. А вот вы – ну, те, кто там был уже просто в возрасте, как ты, или вообще божьи одуванчики, – точно ни о чем не жалеете. Кстати, ты поэтому трех жен завел? Чтоб оторваться на всю катушку? – Мы ж уже это обсуждали. Ой, неспроста ты этой темой интересуешься! – Князь, смеясь, погрозил ближнику пальцем. И посерьезнев, продолжил: – И в наше время это было не редкость. Просто государство закрывало на это глаза. Я имею в виду, что хватало мужиков, живших на две-три семьи. Официально одна, а по факту больше. В советское время это была редкость и каралось государством. А позже… Все всё знали! И жена, и эти женщины, и друзья, и вообще все, кому это было интересно. Но! Государство этого не замечало. А тут вообще существует институт наложниц. И не жена, и даже не любовница, а так… Секс-рабыня, что ли. Видеть в этом качестве Расу и Лину я не хотел. И кого тут нужно обманывать? И зачем? Жизнь так распорядилась. Пожалел я девчонок. – Любишь? Сергей вздохнул и задумался. – Лизу – да! Девчонок… наверное, нет. А вот хочу – да! И, во-первых, у меня по отношению к ним появилось чувство собственника и, соответственно, ревности, если их кто-то будет, ну, сам понимаешь… Во-вторых, лет так до тридцати пяти – сорока мужчине одной женщины мало. Я беру в среднем. И мужчины есть разные, и женщины тоже. Поэтому мне в данный момент комфортно. Как дальше будет, пока не знаю, но думаю, ума справиться с этой ситуацией хватит. И он вкратце, не вдаваясь в подробности, рассказал об ультиматуме Елизаветы. Никодимов рассмеялся. – Я тоже заметил, какие взгляды кидала на тебя теща Черныха. Там теща сама хоть куда – ей, наверное, чуть больше тридцати. – Угадал! Тридцать два. Я поинтересовался у Васильева. Кстати, очень уж Сергей Петрович на нее прореагировал. Прям онемел. Надеюсь, это не просто так. – Подтверждаю! Интересовался он у полоцких купцов, что к нему за товаром заходили, этой персоной. – Ты и это контролируешь? – Нет, это сопутствующая информация. Ты не коснулся бы этой темы – я бы и не вспомнил. – Понятно! Ладно, по твоей докладу завтра соберу военный совет. Будем думать, как выкрутить ситуацию в максимально выгодный для нас вариант. Когда Никодимов уже выходил, Фомичев, глядя ему в спину, произнес: – А ты опасный человек! Вот так, походя, можешь вытащить информацию, которую как бы не стоило и обсуждать. Никодимов, уже взявшись за ручку двери, остановился и, повернувшись, спросил: – Это что касается отношений в твоей семье? И уловив согласие в глазах Фомичева, улыбнулся. – Наверное, профессиональная деформация. Одно из качеств оперативника – умение расположить собеседника для доверительного разговора. Этому и учат, но лучше, когда это качество является врожденным. И еще раз улыбнувшись и открывая дверь, добавил: – Не переживай, князь! – Жестом закрыл уста ключиком и выбросил его. – Мы – одна команда! На совете, состоявшемся сразу после ежедневной производственной планерки, было принято за основу, что новгородцы придут силами не менее десяти тысяч человек. Что в три раза превышало войско Вяземского княжества. На данный момент войско княжества состояло из полутора тысяч тяжелой пехоты, двух хирдов – нурманского и варяжского – по пять сотен каждый, пяти сотен лучников и примерно десяти сотен копейщиков князя Гинтовта. Часть воинов зачислена в войско этим летом после похода на Хамлидж и требовала полного цикла обучения. Часть, бывшие воины ромейской фемы, согласившиеся на службу князю, были вполне опытными бойцами. И все же даже для них требовалось сколачивание подразделений и приобретение навыков движения и перестроений на поле боя, принятых в княжеском войске. Чем они и занимались эти месяцы. Результат станет известен в ходе ежегодной осенней проверки. Но время на исправление ошибок и недостатков было. Здесь вообще все делалось неспешно с точки зрения людей двадцать первого века. По этому времени у князя было просто огромное и обученное войско. Однако Рюрик или Олег, неважно кто из них, посулив немалый куш, вполне могли привлечь не менее десяти тысяч охотников до чужого добра. Цифра «десять тысяч» была принята за основу, учитывая неудачные попытки киевлян и половцев, имевших войска меньшей численности. Рюрик не мог не знать этого. И эта цифра, скорее всего, была меньшей, нежели большей. Но пока ориентировались на нее, и под это число следовало подыскать поле брани и подготовить его. Но самое главное и самое трудное – нужно было придумать способ, как победить без кровопролития. Чтобы между потенциальными союзниками в будущем не было крови. Вот это было сложно. Просто всех убить, используя возможности огнестрельного оружия и бронетехники, было гораздо проще. Но этот вариант был принят как самый крайний. И перебор вариантов в поисках наиболее эффективного занял неделю. Пока не дошло до всех, что эффектное в это время равнозначно эффективному. Понты рулят! И вариант подобрали. Глава 32 Незадолго до ледостава группе Чибиса прибыла смена. Дела передали за три дня. Передача техники и тяжелого оружия заняла буквально пару часов, а вот знакомство сменщиков с местностью, с людьми, с которыми им придется взаимодействовать, все остальное время. Накануне отъезда группа Чибиса устроила отвальную. Сменщики пили мало, так как частью уже заступили на боевое дежурство, а вот хозяева стола могли позволить себе расслабиться. Учитывая, что до Вязьмы им добираться на барже, разгрузившейся в Орле и возвращающейся на зимовку порожней, четверо суток. Единственный, кто не злоупотребил возможностью, был Горазд. Утром на борт баржи вместе с ним поднялась Милица. За эти месяцы парень понял, что эта девушка – его судьба. А как иначе, если она уже носила под сердцем его будущего ребенка? На барже, продуваемой злыми осенними ветрами, для транспортировки людей был обустроен небольшой вагончик, в котором их десяток с трудом, но разместился, заняв все свободнее пространство. Ночью, чтобы выйти до ветру, приходилось осторожно пробираться в темноте, стараясь не наступить на лежавших. Отапливался этот вагончик маленькой печкой-буржуйкой, которой еле-еле хватало поддерживать тепло, покуда горели дрова. И это еще не зима! Хотя зимой баржа стояла в затоне, а вагончик никем не использовался. Но парням было не привыкать к тяготам службы, а Милицу удалось подселить к экипажу, куда она уходила ночевать, занимая свободную койку одного из матросов, стоявшего вахту. Днем же он проводила время рядом с Гораздом, гуляя по палубе баржи. Наконец, баржа прошла все шлюзы, поднялась по Улице к затону у промбазы, где ее рейс и закончился. Естественно, никого из встречающих не было, сотовая связь здесь отсутствовала, и об их прибытии сообщить было невозможно. Пассажиры спустились на причал и, закинув поудобнее за спины вместительные, но полупустые сейчас рюкзаки, весело двинулись в город. Несколько километров в их возрасте – совсем не проблема. Особенно зная, что дома их встретят любимые женщины, а кого-то и подросшие за это лето дети. Милица с любопытством смотрела на дымящиеся трубы и здания промзоны, видневшиеся за высокой стеной. Это ей напоминало город, из которого они приехали. Но тот еще строился, а тут все уже шумело и дымило. Она еще раз подивилась странности городов народа, частью которого она стала. Она практически не видела жилых домов. Однако через некоторое время она поняла, что ошиблась, когда действительно увидела город. Их группа поднялась на возвышенность, и с нее она разглядела огромный каменный замок, возвышающийся над крепостью. Крепость тоже была каменной – и стены, и башни. Она уже знала, что это не камень. Что эти стены и башни не сложили из глыб, а отлили, придавая нужную форму. Видела такое в Орле, но ей для себя все же проще было называть это камнем. Ведь этот материал был таким же прочным. В прошлой своей жизни она видела только крепость своего городка – маленькую и деревянную. Сейчас она понимает, что это был просто частокол вокруг поселения с несколькими стрельнями. Батюшка говорил, что Киев окружен огромной стеной с башнями. И все это срублено из вот таких бревен. И показывал круг на всю длину своих рук. Еще купцы, иногда останавливающиеся в их городке на постой, рассказывали о каменных крепостях и каменных же домах далеко за морем. И вот она своими глазами видит то, чего не видел ее отец. К крепости примыкал посад, застроенный ровными прямыми улицами с аккуратными домами под одинаковыми по цвету красными крышами. Некоторые дома были высокими, в несколько рядов окон. И окна были большие и блестевшие в лучах осеннего солнца. И множество людей на улицах! Милица остановилась, пораженная видом. – Горазд, ну вы сейчас куда? Вопрос Чибиса заставил Милицу отвлечься от созерцания невиданной ею красоты, и она вопросительно взглянула на мужа. – В гостиницу пойдем. А завтра к матери, в деревню.