Села на земле, принялась вытирать лицо. Было раннее утро. Холодно. А еще ужасно хотелось пить. Я огляделась. На траве блестела роса. Я попробовала собирать ее в руку и слизывать с ладони, но это были лишь жалкие крохи! «Ты маг, Астер, – вспомнились слова мамы. – Когда-нибудь ты сможешь владеть всеми стихиями. Но твоя основная, родная стихия – вода. Когда тебе плохо, обращайся к ней». Я сорвала большой лист с чуть загнутыми краями, подставила его под куст, усыпанный блестящими каплями. Другой рукой поводила над ним. Росинки покатились по листикам, начали сливаться, превратились в струйки. Струйки падали прямо в мой лист. Получилось, обрадовалась я! Когда лист стал похож на чашу, полную воды, я выпила ее. Протянула руку в другое место и снова велела капелькам течь в лист. Я так увлеклась этим, что не расслышала мягкого стука копыт и шуршания. А когда заметила, было поздно. Я сидела с вытянутой рукой, в нее катились капли и струйки, а из-за кустов выехали два всадника. Я застыла, сердце громко забилось. «Меня нашли, это конец!» Оба всадника были в брюках, кафтанах и шляпах на головах. Один – черноволосый большой мужчина с пышными усами. Второй был намного меньше и стройнее, я с удивлением заметила под кафтаном небольшие бугорки, выдающие в нем женщину. Лицо у нее было милое и простое. Я смотрела на всадников, они – на меня. А струйки текли и текли, уже начали переливаться из ладони и падать на землю… – Ты посмотри! Ребенок! – вдруг произнесла женщина. – Какая хорошенькая девочка! Грязная только! – Странная девочка, – задумчиво произнес мужчина, спешился и пошел ко мне. Девушка тоже соскочила с лошади и приблизилась. Они нависли надо мной. – Посмотри, что она делает. Она – маг, – сказал мужчина, указав на мою руку. Говорил он так, словно они разглядывали животное в зверинце. Стало неприятно. Наверное, это и заставило меня собрать всю свою смелость. Я быстро выпила воду, что собралась в листе, – вдруг сейчас меня убьют, а я так и не утолю жажды, нахмурилась, поднялась на ноги и грозно встала перед ними. Я буду сражаться. Магией. Не знаю только, как именно. А двое надо мной рассмеялись. В их смехе не было злости. Вообще ничего обидного не было. Мне немного полегчало. Все же дети легко верят в доброту взрослых. – Смотри, платье у нее не бедное, – сказала девушка. – Видимо, она из замка. Что будем с ней делать? – А что с ней делать? – насупился мужчина. – Сначала узнаем, кто она такая. Говорят, в замке всех перебили. Всех приспешников опального герцога и всю его семью. И все сожгли. А она спаслась. Я сжала губы, чтобы не заплакать или не закричать. «Всех приспешников опального герцога и всю его семью…» – эта фраза навсегда отпечаталась у меня в голове. Но я сообразила, что если «всю его семью», то, значит, все думают, что и я – дочь герцога Сампрэ – погибла. – Ты оттуда пришла, маленькая? – мужчина наклонился ко мне, заглянул в лицо, а тон голоса сделал мягким, сюсюкающим. – Убежала, когда все началось? Я точно знала, что нельзя говорить всю правду. Но и придумывать сказочную историю тоже нельзя. – Да, – ответила я. – А вы кто? Мои мама с папой умерли, значит, вообще-то я здесь главная. Этот лес, поля и все вокруг – мое. Но об этом нельзя говорить никому. – Мы? – Мужчина распрямился и сделал лицо грозным. – А тебе можно доверять? Ты маг, хоть и маленькая девочка. Сначала скажи, кто ты. – Да что ты ее пугаешь! – Женщина сделала шаг ко мне, присела и обняла одной рукой. Другой достала из кармана платок и принялась стирать с моего лица грязь. А мне захотелось прижаться к ее груди и заплакать. Позднее я часто плакала на этой груди. – Я Алиска, – ласково сказала она. – А это Ганс. Мы муж и жена, едем по своим делам. Нас не нужно бояться. – Зря ты ей это обещаешь! – сказал мужчина с досадой, но опять без настоящей злости. – Так кто ты, малявка? – Меня зовут… Илона… Гварди, – ответила я. Имя Илона мне не нравилось. Но Таунсен хотел, чтобы я называла себя так. Новое имя само сорвалось с губ. – А кто твои родители? – спросил Ганс добродушнее. – Моя мама – служанка в замке… – сказала я, как велел Таунсен. – А отец? – мягко спросила Алиска. Она закончила вытирать грязь с моего лица и принялась приглаживать растрепанные волосы да поправлять ленты на моем платье. – Я… я… не знаю! – вырвалось у меня. Больше Таунсен ничего не велел говорить, поэтому я не знала, что ответить. – Не знаешь?! – удивился Ганс и вперился в меня взглядом. Я чуть не заплакала. Сейчас они догадаются, кто я, и отдадут тем плохим, кто напал на замок. Я задрожала, Алиска сильнее прижала меня к себе. Тут же стало спокойнее. По крайней мере, этой доброй женщине я нравлюсь, может, она не отдаст меня своему мужу? Я отрицательно покачала головой в ответ на вопрос Ганса. А Алиска прикрикнула на него: – А ну перестань пугать ребенка! У нее мама в замке погибла, а ты допрашиваешь! Ганс задумчиво поглядел на меня. Потом вдруг улыбнулся. – Ну понятно! Знаешь, Алис, кто это? Она бастард какого-нибудь мага из приближенных герцога. Иначе откуда у простой служанки дочь-маг? Вот девочка и не знает, кто ее отец, она незаконнорожденная. Мать ее одна растила. Жалко ее, конечно. Погибнет в лесу. Или попадется плохим людям. Отвезем ее до деревни подальше отсюда. Выпустим. Люди подберут и отдадут в приют. – Да нет же, Ганс! – Алиска вскочила на ноги и встала перед ним. – Давай возьмем ее себе! Пусть будет нашей доченькой! А мне подумалось, что с Алиской намного лучше, чем одной. – Я буду вам помогать, – неожиданно для самой себя сказала я. – Я умею много разного. Ганс переводил взгляд с меня на Алиску и обратно. Впоследствии я узнала, что у Ганса и Алиски была дочка. Она умерла примерно в моем возрасте несколько лет назад. С тех пор других детей у них не рождалось. Тогда же они разорились и начали странствовать по стране. Алиска сильно переживала смерть дочери и все мечтала о другом ребенке. Гансу сложно было отказать любимой жене… – Ладно, давай попробуем. По крайней мере, пока возьмем ее с собой, – заключил он. Подошел и поднял меня на руки. – Будешь пока нашей дочкой, поняла? Всем так и говори! Это «пока» затянулось на пять лет. Я стала приемной дочерью Ганса и Алиски. Они были добрыми людьми. Алиска оказалась заботливой приемной матерью. А с Гансом мы часто веселились. Он умел шутить, изображать разных людей – добрых, злых, пиратов, колдунов… Но они были ворами и мошенниками. Я действительно помогала им: наводила полог невидимости, чтобы Ганс мог незаметно украсть лошадь. Никогда раньше не делала подобного, но видела, как отец тренировал своих магов, и у меня получалось повторить. Обливала водой преследователей, если за нами кто-нибудь гнался. Воровать мне не нравилось. Мои настоящие мама и папа говорили, что это плохо. Поэтому я радовалась, когда Гансу удавалось выгодно продать драгоценности и мы несколько месяцев жили без дела. Я спрашивала, почему они не займутся чем-нибудь другим. Они отвечали, что это стало их ремеслом, что так им интереснее жить. Прошло пять лет. Я почти ничему не училась. Алиска лишь иногда заставляла меня читать книги – у нее их было несколько – и писать, «чтобы девочка не выросла безграмотной». Ганс научил играть на дудочке. И все. Но мои магические навыки росли. Узнать технику магии мне было негде, но силы было столько, что иногда хватало просто захотеть и направить ее в нужное русло. Вот и стала я магом-самоучкой. Потом, много позже, поняла, что я была опасна для общества. Маленькая сильная магичка, не умеющая толком управлять своей силой. Когда мне должно было исполниться десять, Ганс заболел, у него воспалились почки. Мы больше не могли странствовать втроем, прибились к шайке разбойников в лесу на границе. Здесь Ганс мог лечиться, он почти поправился, когда произошло то, что снова изменило мою жизнь. Я умела направлять течение реки так, что рыба шла прямо в руки, поэтому часто рыбачила для общины. В один из таких дней я долго сидела на берегу. А когда вернулась, на месте общины – домиков на деревьях и небольших хижин – было пепелище и гора трупов. Ганс и Алиска тоже погибли. Королевская гвардия проводила рейд по лесам, чтобы зачистить их от разбойников. Жители нашей общины не сдавались без боя, поэтому их убили. Узнала я это позже. Тогда же я просто сидела у трупа Алиски, плакала и думала, что мне делать. Так я стала сиротой во второй раз. В десять лет я была умнее и уже понимала, что мне не выжить одной в лесу, но и среди людей опасно. А еще знала, что нельзя говорить правду ни о своем истинном происхождении, ни о том, что я «дочь» убитых разбойников. Решить свою судьбу я не успела. Капитан гвардейцев, потерявший в разбойничьем лагере медальон, вернулся туда. Мне опять повезло. Он оказался незлым человеком. Понимая, что я уцелевшая дочь кого-то из разбойников, он не стал особенно расспрашивать. Просто отвез в приют в ближайшем городе, сказал, что девочка – дочь неизвестных погибших родителей и ничего не помнит. Вопросов в приюте мне не задавали. Лишь сказали, что делать и чему учиться. Позднее директриса обнаружила мой магический талант и велела посещать занятия по магии. Она научила меня многому. Показала, как контролировать силу, подсказала, что магия – единственный мой козырь в жизни. И она написала жалкое рекомендательное письмо в академию… Глава 14 После разговора с Гератом у меня появилась цель. Та цель, которую я всегда боялась перед собой поставить. Конечно, не именно стать Великой, хоть я была уверена, что смогу сделать много для академии на этой должности. Но не это в первую очередь. Оказаться наверху, среди сильных мира сего, появляться при дворе, и для начала узнать, кто убил моих настоящих родителей. Я знала главного виновника. Потому что знала, с кем переписывался отец, чьи послания он порой в гневе рвал и бросал в камин. Этим виновником был король Статир. Но, кроме него, были и те, кто пришел к воротам нашего замка. Этой армией кто-то командовал. Вот их имен я не знала. Историческая справка о смерти герцога Сампрэ гласила: «Опальный герцог Сампрэ заперся в своем замке и отказывался склонить голову перед волей короля. Тогда по приказу короля магическая армия атаковала преступного герцога. Он и его маги оказали сопротивление. Во время битвы погиб сам герцог Сампрэ. Но из-за жестокого сопротивления осажденных случайно погибла и его семья – жена Клаудия Гайнори (в девичестве Таури) и дочь Астер. Его величество скорбел об этих жертвах. Так опальный маг, не смирившись с волей самодержца, стал виновен в смерти своих близких и многих невинных людей – своих слуг и гвардейцев». Это были лживые строчки. Ведь это было магическое месиво, целью которого было уничтожить всех в замке. Ведь каждый из нас мог обладать тем, чего боялся король. Меня бы тоже не пощадили. В детстве я не до конца понимала причины гибели семьи. Обсудить было не с кем – я знала, что должна хранить секрет. Но постоянно думала об этом. Слушала, что говорят люди, смерть семьи Сампрэ обсуждали несколько лет. Вспоминала, о чем говорили отец и мать. К четырнадцати годам мне удалось воссоздать полную картину. Тогда я осознала, что я – большая опасность для короля. Поэтому должна прятаться, чтобы он меня не убил. Только вот сердце всегда хотело другого. Сердце хотело отомстить. Сразиться с королем и победить, как рыцарь из сказок. Или поднять восстание именем своего рода и повести на королевскую резиденцию армию. На это мало шансов. Но став Великой, я придумаю другой способ. Более тонкий, более изощренный. Не люблю интриги, но мне пришлось умалчивать и скрываться всю жизнь. Придется играть и дальше. Просто на другом уровне. Впереди появилась надежда, она вливалась в мои вены, заставляла кровь бежать увереннее. Лишь две маленькие, но едкие занозы маячили в сознании. Первое: никто не обещал мне победы в конкурсе. И второе: к должности Великой прилагается ректор. Совместная жизнь с ним и постель. Нет, он не противен мне как мужчина! Он умный, статный, красивый, он сумел разбудить во мне уснувшие мечты. В другой ситуации, будь я настоящей герцогиней и встреться мы где-нибудь на приеме, он привлек бы мое внимание. Но его характер! Наши предыдущие встречи доказывали, что в нем нет душевности и добродушия.