— Ну, я так понимаю, им понадобится подтверждение ее анализам. Верно? Значит, к тому моменту мне лучше убраться куда-нибудь на край Света. И сидеть там тихо какое-то время, пока они не успокоятся. — Наивный, — скривила губки принцесса. — Они просто назначат награду за твою голову. Это куда эффективней, чем искать тебя по всему Содружеству. Поверь. Генная карта, совершенно отличная от всех известных человеческих народов, да еще эти твои наноштуковины в крови — достаточный повод для корпорантов желать тебя заполучить для тщательных исследований. И еще эти орлы… — Что опять не так с орлами? — простонал я. Мало мне было проблем. Так эта ведьма Ворона еще подкидывает забот. — Мы, сестры, покупаем изредка всякий найденный в пустоте космический хлам. По большей части — корабли-реликты эпохи Расселения. Но иногда, очень редко, демонтажники притаскивают звездолеты иных, неизвестных цивилизаций. В одном из таких, с двуглавыми орлами на бортах, наши ученые обнаружили гиперпривод, принципиально иного, незнакомого типа… — Еще болтают, — подхватил я. — Что крейсера с такой эмблемой иногда посещают отдаленные колонии. На моем судне были похожие орлы. Но все же, немного иные. И что с того? Разве мало в мире совпадений? Она взглянула на меня так, как смотрят строгие учительницы на подопечных, не выполнивших домашнее задание. — Макс! Причем тут совпадения? Важно то, как именно это будет подано корпорантам. А скажет сестра Верона о том, что явился ты неизвестно откуда, и на корабле с орлами! Твоя генная карта ни на что не похожа, и в крови у тебя искусственные организмы. Которые, между прочим, не способна разработать и произвести на свет отсталая колония. Твоя легенда трещит по швам, человек со звезд. — Печально, — деланно хныкнул я. — Не успел обосноваться в новом мире, как уже обзавелся недоброжелателями. — Не плачь, пилот, — хихикнула Селена. — Верона связана с окситанскими производителями. Какой-то ее дальний родственник в правлении лабораторным крылом «Интаки». Потом почитаешь в сети, если интересно. Так что путь тебе лежит в пространство Хакдари. Там окси не любят, а любые попытки твоего захвата станут расценивать, как акт терроризма. Но ты ведь и без этого собирался в Корпоративное Государство? — Чувствую, как нога Судьбы, прямо-таки запинывает меня туда, — кивнул я. — Глупо спорить с божественной ногой, — засмеялась любимая. — И не затягивай с отлетом. Мне будет легче на сердце, если буду знать, что ты в безопасности. Естественно, этот разговор, в части его касающейся, я передал Варгу. Наедине. Не хотел пугать призрачными угрозами остальной экипаж. Довольно и того, как скорчил рожу нойман, услышав о возможном интересе окситанской мегакорпорации к моей скромной персоне. Необходимость скорейшего отлета из системы Жита сжимало наше время донельзя. А дел предстояло переделать массу. Но прежде чем ими заниматься, мы разгрузили со «Стервы» не принадлежащий нам груз, простились с сестрой Селеной, получили плату за доставку и тут же истратили все эти деньги на аренду ангара. И лишь потом отправились в ближайшее отделение СОБеЗ. Благо были они на каждой станции. Во-первых, нам нужно было сдать собранные в Поясе Скорби образцы ДНК. Как бы ни были эти полторы тысячи проб ничтожно малым процентом от общего числа павших в той битве героев, но и им пора было присоединиться к армии собратьев в Небесных Чертогах. Прошел процесс просто и эффективно. Без какой-либо бюрократической волокиты, или долгих расспросов у дознавателя, под пристальным взглядом не верящего ни единому твоему слову офицера. Нет. Загрузили пробы из бокса в какой-то монструозного вида аппарат, подождали результат, озвучили место сбора и номера счетов для перевода вознаграждений, и на этом все. Десять минут суеты и суммы с шестью нулями приятно радовали глаз на счету. Документы, необходимые для регистрации наемного отряда, Варг приготовил еще в полете. Просто взяли стандартные из сети, в нужных местах изменили, вписали участников нового предприятия и их доли в собственности. Ах, да. Я еще передал все права на шахтерскую баржу отряду. Учитывая, что мне принадлежало восемьдесят с хвостиком процентов «фирмы», ничего не потерял. Небольшие разногласия возникли при выборе названия. Хотел «Двуглавый орел» — чтоб в дальнейшем иметь возможность тыкать пальцем, когда станут пенять на орлов на останках моего корабля. Но потом передумал. Просто проговорил вслух это словосочетание на интерлингве: Каксипяйнен котька. Мать моя — женщина! Котька! Гордая хищная птица! Ни-за-что! Нойман предлагал что-то из богатого пантеона умматарских богов. Звучало не плохо, но иметь что-то общее с Племенным Союзом мне совершенно не хотелось. Тем более, в пространстве Хакдари. Которые, напомню, союзники Акбарра во всех конфликтах против Умматар и Окси. Близнецы, смешно наморщив лбы, выдали имя какого-то совершенно жуткого ветра в Пустошах. Смертельно опасного. Способного за пару минут ободрать незащищенное доспехами тело до костей. Идеология их выбора всем понравилась, но от варианта все-таки отказались, хоть и звучало оно вполне не плохо. Жаль только, имя этого ветра остальным триллионам жителей Содружества ничего не скажет. Что за планета такая То’Чуун, и то не многие вспомнят. Про ветра в ее пустошах говорить не приходится. — Тойвоа, — сказала Юа Лизиус, и вздернула нос. Ничего необычного, впрочем. «Принцесса» из Шрама вообще вела себя в экипаже так, будто делала нам всем честь одним своим присутствием. Но тут она попала в точку. «Надежда» — в переводе со всеобщего. Как много в этом слове… На этом и остановились. «Тойвоа» — такое название за нами и зарегистрировали, как за отрядом вольных жителей Содружества, принимающего наймы для решения проблем заказчика силовым путем. Опять-таки быстро и просто. Формы в электронном виде улетели в общее хранилище подобных документов, пара тысяч кредитов перекочевала с моего счета на счета СОБеЗа, а счет в Галактическом банке нам открыли автоматически. Завидная оперативность. Потом Варг побежал руководить процессом разгрузки баржи, а я сам себе поручил самое сложное: найти и нанять пилота. В сети существовал целый раздел, посвященный славному делу сведения работников с работодателями. А в нем, в этом разделе, нашлось чуть меньше миллиона одних только пилотов. Просмотреть все их резюме мне жизни бы не хватило. Нужно было резко сузить параметры поиска, что я и сделал, поставив в нужных местах анкеты отметки. Пилот, сертифицированный на управление шахтерскими баржами типа «Каю», готовый приступить к работе немедленно, для наемного отряда, с возможным участием в боевых действиях. Чем черт не шутит? Пока что из всей АУГ в нашей эскадре присутствовал лишь один неплохо вооруженный корабль, в принципе вообще не предусмотренный штатным расписанием. И его участие в боях я вполне допускал. Поиск по новым параметрам поверг меня в уныние. Готовых к любым поворотам в жизни нашлось больше тысячи. И даже после того, как я недрогнувшей рукой удалил всех граждан Федерации и Умматара, меньше стало не на много. Процентов на десять. Открытые наугад несколько объявлений прояснили ситуацию. Оказалось, что большинство позиционировали себя, как граждан Содружества, а не одного какого-то конкретно государства. — Отправь всем запрос на готовность воевать с военными страны, где родились, — быстро, чуть ли не пробегая мимо, посоветовал нойман. — И если такие найдутся, нам они точно ни к чему. Как считаешь? — Да уж, пожалуй, — согласился я. — Человек, уничтоживший за собой мосты, обычно не ценит ни чьи жизни кроме своей. Нам с таки не по пути. Зря сотрясал воздух. Варга уже и след простыл. Тоже мне, друг называется. Бросил на пороге тяжких испытаний… Тем не менее, еще двести соискателей отсеять удалось. Оставалось еще семьсот с гаком, и ничего больше этакого, коварного, я выдумать не смог. Только понадеяться на старый добрый авось, и ногу Судьбы, старательно выпинывающую меня из Галактического Центра. Понятия не имею, почему, листая список имен, глаз зацепился за этого человека. Симон Делакруз. Может, чем-то земным, знакомым пахнуло. Не исключаю, всему виной красная метка Окситэ, указывающая, что данная персона имеет отрицательный рейтинг социальной безопасности в пространстве Федерации, и нахождение его на планетах и станциях этого государства нежелательно. Как-то сразу симпатия к этому типу появилась. С фото на меня смотрел обычный, в общем-то, мужик. Тонкие, я бы даже сказал: аристократические, черты лица, аккуратная прическа. Блок расширения памяти над правым ухом говорил о том, что Симон продолжал изучение каких-то баз знаний. Тоже плюс, кстати. И еще, он немедленно согласился встретиться, стоило только спросить. Готов был даже перелететь с другой станции, чтоб мне было удобнее. Сказал, мол, его с той, другой, ничего не связывает, и ему все равно где именно ждать найма, даже если у нас с ним общего языка не найдется. Немного смутило предложение встретиться прямо на борту нашего корабля. Что-то я не готов был к тому, что чужие люди будут разглядывать заваленный контейнерами с честно нажитым имуществом ангар. Представлялось, что это, в какой-то мере, дело наше внутреннее. Почти что интимное. Хотя, конечно, прямо-таки кричащее о нашей платежеспособности. И все-таки, договорились устроить кастинг на нейтральной территории. Как оказалось, Симон отлично ориентировался в злачных местах, и лишь на минуту задумавшись, выдал название бара, где на Жита-Толобъян-18 собирались по большей части пилоты припаркованных здесь звездолетов. У меня аж все внутри затрепетало! Наконец-то я увижу реальный инопланетный кабак, окунусь в атмосферу, где все завалено звездной пылью и историями, рассказанными матерыми звездолетчиками. Где возможно, в уголке станут решать дела космические контрабандисты, у стойки пьяный стары пират травить байки о встреченных в Пустоте чудовищах, а прямо по центру зала вербовщик завлекать развесивших уши молодых выпускников пилотского училища вступить в славные ряды какого-нибудь флота. Время до рандеву еще было предостаточно, а у меня на станции оставалось еще одна задачка, которую следовало обязательно решить до отлета. У этой задачки даже название было: Юральд Стирман и его электронные мозги! Благо никакого подпольного мастера-ломастера искать не пришлось. Специалисты местного отделения мегакорпы «Лин Дай» согласились попробовать сваять конвертер, если я смогу доставить им живого камерас с функционирующим устройством социального взаимодействия. Это не я придумал, это симпатичная девчушка с явно азиатской внешностью, оттарабанила после консультации с кем-то из инженеров. И сразу добавила, что у них можно приобрести и комплекты баз знаний по любому направлению. Согласно расчетам навигационного компьютера, от Житы до системы Ювилем, где, напомню, располагалась выбранная школа, двадцать четыре прыжка. Двадцать одни стандартные сутки в пути. Прибавить сюда еще пачку оставшихся в моем распоряжении нейробустеров, и получим в итоге: целую гору выученных баз. Время деньги. Чем скорее я смогу получить вожделенный сертификат на управление малыми и средними пустотными платформами, тем скорее начнем формирование наемного отряда. А, честно говоря, после того памятного полета на имперском тяжелом истребителе, тянуло за джойстики со страшной силой. Станция была огромной, но не настолько большой, чтоб нужно было часами добираться с одного края на другой. Всевозможные лифты, эскалаторы, роботакси, в конце концов, гарантировали, что мы всюду успеем побывать и никуда не опоздаем. Объемную карту Жита-Толобъян-18 диспетчера сбросили на центральный компьютер «Стервы» сразу после остановки двигателей. Скачать ее оттуда на нейросеть — дело двух секунд. Оставалось выбрать одежду, сунуть бластер в магнитную кобуру, и отправиться глазеть на столичные достопримечательности. Интересное, кстати, у туземцев отношение к оружию. Начать хотя бы с того, что любое, из обширного списка, считающееся условно не летальным, было разрешено к свободному ношению и использованию на всех станциях и других пустотных сооружениях, вне атмосферы обжитых планет. Боевое, то есть в принципе способное нанести кому-либо повреждения несовместимые с жизнью, разрешалось носить, но использовать можно было только в условиях, когда твоей жизни грозит реальная опасность. В противном случае, применивший какой-нибудь бластер в ответ на бранное слово сам считался преступником. Суд вершился быстро, и ни о каких принципах презумпции невиновности понятия не имел. Доказательством могла служить банальная запись с камер наблюдения, коих везде было понатыкано тьма — тьмущая, с нейросети — при условии, что кто-то из участников конфликта успел включить запись. Весомыми считались показания непредвзятых свидетелей. В случае отсутствия таковых, вступало в силу правило последнего стрелка. В том смысле, что последний оставшийся в живых, признавался правым, а погибшие противники — виноватыми. Подборка законодательных актов из подаренной Селеной базы «Содружество» именно на таких моментах делала особенный акцент. И если бы на сером кристалле не стоял оттиск герба межгосударственного образования, я бы решил, что это розыгрыш такой, незамысловатый. Потому как, это здорово напоминало мне киношный Дикий Запад, где добро всегда побеждает зло. В смысле, кто победил — тот и добро. Радовало, что правительствующий Сенат Содружества и его исполнительный орган — СОБеЗ, совершенно не боялись толпы вооруженных граждан. Любому, чей рейтинг социальной безопасности превышал ноль, имел право владеть, и использовать в случае необходимости, абсолютно любое оружие. От заточенной спицы до торпеды крейсерского класса. От банального парализатора в раскладной дубинке, до штурмового комплекса с бронебойными снарядами из обедненного сверхтяжелого металла. И всезнающий «Кварк» о вооруженных бунтах угнетаемого рабочего класса знать не знал, и ведать не ведал. Специально искал. И что-то разгула преступности в темных переходах не наблюдалось. Подозрительные личности, по своим каким-то темным надобностям, мимо проскальзывали. Но чтоб гоп-стоп там, или «дядя, угости папироской», такого не увидел. Разочаровался даже слегка. В крови заранее бурлил адреналин, а оказывается — зря. В сердцах, даже поделился наблюдениями с Юральдом. Не для того, чтоб душу излить, а ради самого разговора. Как-то же нужно было контакт с молчаливым камерас устанавливать. — Человек с мечом, подобен человеку без меча, — тут же процитировал Стирман какого-то очередного теолога-теоретика. Или святого. Или знаменитого в Акбарре инквизитора. Черт их там разберет. — Однако же второй опасается первого, а не наоборот. Так и свет истинной веры подобен оружию в наших руках. — Банально, но от этого не менее мудро, — хмыкнул я. — Это ты так изощренно на мой бластер намекаешь? — Я не сомневался, что свет истинной веры, как истина истин, способен растопить даже самые черствые сердца. — А ты не сомневайся! — еле удерживаясь от смеха, выдал я. — Ибо сомнения порождают ересь! А ересь порождает возмездие! — Ооо! Командир! Открой, кому принадлежат эти бесконечно мудрые слова? — Богу-императору конечно, — скромно признался я. Хотя так и подмывало присвоить эту читанную в свое время где-то на просторах земного интернета сентенцию. — Богу-императору? — удивился Юрген. — Ну конечно. Империя людей. Знаешь? — И правит там Бог? — Да, — тяжело выдохнул я, задумавшись вдруг, что вот так, походя, и создаются рассказываемые в барах легенды о волшебных странах за тридевять гиперпереходов. — Живой? — не унимался камерас. — Именно. — Почему он Бог? — Он хранит целую империю от давления Тьмы из глубин подпространства, противостоит Хаосу, и ведет за собой легионы в вечной войне со ксеносами. Ты бы так смог? — Нет, — вынужден был признать Стирман. — Ну вот. Поэтому мы с тобой бродим по кишкам этого человеческого муравейника, а он Бог и правит Империей Людей. Следующий вопрос камерас задал, когда мы с ним уже вышли из слабо освещенных галерей причальных ангаров в жилую часть станции. Здесь и людей было куда как побольше, и серые стены сменились разноцветьем рекламных щитов. Посмотреть было на что, и я, усиленно вертя головой, уже позабыл собственную неудавшуюся шутку. — Там у них есть рабы? — невинно вдруг поинтересовался Стирман. — Где там? — В людской империи. — В Империуме? Не-а. Там у них вечная война с другими космическими расами. Каждый человек на счету. А ксеносов обращать в рабство никому в голову не придет. Они враги, и достойны лишь тотального уничтожения. Спутник снова надолго примолк. И снова выбрал момент для нового, коварного вопроса, когда я уже успел снова выкинуть древнюю компьютерную игру из головы. Шлюз-диафрагма из бронестекла, ведущая в местное отделение «Дай Лай» занимала все мое внимание. — Ты там бывал? Ты ведь оттуда? Да? — заглянув мне в глаза, спросил Юральд. — В Империуме? Вынужден тебя огорчить, мой друг. Не бывал. Легенды о них слышал. Там, откуда я родом, о них много болтают… Ну вот. Мы почти пришли. Тебя осмотрят их специалисты, а я пока займусь выбором баз знаний. О деньгах не беспокойся. Все апгрейды за счет фирмы. — Я не беспокоюсь, — кивнул отчего-то погрустневший камерас. — У меня их никогда не было. — Обязуюсь исправить это досадное упущение, — засмеялся я. — Я намерен сделать богатыми всех нас. Все. Входим. Поздоровались. Это, кстати, в новом для меня мире вовсе не обязательно. Пожелания доброго дня, или здоровья в общении между хорошо знакомыми, симпатизирующими друг другу людьми — еще одно подтверждение добрых отношений. Что означает, перед началом разговора с вовсе незнакомыми, желание эти самые, добрые отношения начать. Как-то так. Надеюсь, мне удалось передать все нюансы этого, привычного по земной жизни, ритуала в новых условиях. В общем, поприветствовали друг друга с девушкой, чье лицо было как две капли воды похоже на какую-то, знаменитую на все Содружество модель. Во всяком случае, эта мордашка постоянно мелькала на рекламных щитах. Мое ее пристальное разглядывание ничуть не смутило, лишь сделало улыбку шире.