Встаёт за спиной. - Зачем это Вам? - Ты знаешь, кто такие высокофункциональные социопаты?* - Допустим, - хриплю я. - Тогда ты должна понимать, - наклоняется, шепчет мне в ухо. - Что я люблю игры в треш! И мне нужны игроки в команду, у которых нет ни одного тормоза, кроме моей команды “фу”. Поиграем?.. Вот и на мою голову маньяк? - А если Вы, Алишер, проиграете? - А я ни разу не проигрывал… - шепчет он. Чувствую его дыхание на шее, прижимается губами к моей коже. Дергаюсь. - Сидеть! - как собаке бросает мне. В уши долбит пульс, едва держу себя в руках, чтобы не долбануть ему локтем в лицо. С разворота! Со всей силы! - Хочешь, чтобы был висяк, “только тотальное осмысленное рабство”. - Товарищ майор, у вас проблемы с сексом? И денег на шлюху нет? Я могу занять… - вытираю демонстративно шею. - Глупая ты ещё, Диляра. Я это сделал не потому что мне хотелось, а потому что тебя ломало… - усмешка. - Мне нужно было, чтобы ты позволила. И ты… позволила. Ррр! - Сработаемся. Так что - висяк? - Висяк… Этот бой я проиграю. А войну мне проиграть нельзя! - Умница, - моргает мне. - И не переживай так… Со временем, я научу тебя получать от этого кайф. Обещаю. Останавливается в дверях. - У нас сегодня оперативное сопровождение. Будь в вечернем. Заеду часов в десять. Табельное - с собой. В разбитом состоянии, не понимая как правильно поступить, я выхожу из здания. Ивану сказать - сразу нет! Ему крышу сорвёт, непредсказуемо, чем закончится. Ванечка порывистый… “Ивана мне не смей топить!” - звучат в голове слова Виктора. Вот это я попала… Мысли мечутся, не вижу ничего. На крыльце встречаю пожилую коллегу из своего бывшего отдела по защите свидетелей на крыльце. Ветер развивает волосы, мешая говорить. Терпеть не могу распущенные. - Всё. Я официально на пенсии. - Поздравляю! В каком звании вышли? - Майор. - Отлично. Для женщины из “защиты”, это хороший вариант. Можно сказать - потолок. Это и мой потолок бы был. Звёзд тебе захотелось, Зольникова? Да нет… Скорее быть в деле. Потенциал хотелось реализовать. Но звёзды тоже хорошо… Ну, вот, сейчас реализуешь! Овчаркой дрессированной у социопата[1]. - Говорят, ты под Питерских пошла? - Так вышло, что вакансии оперов были только там. - Зря. - Почему? - Когда хотят утопить питерское руководство, туда едут наши, когда хотят утопить наше московское руководство… Сама понимаешь - “Питер” едет к нам. Нахера тут ещё нам питерские опера. Своих что ли мало? Грядет смена власти и репрессии. Ладно, давай… Пожимаем руки. Мой мозг плавится от перегруза. Блять! Лучше бы реально родила. А сейчас не соскочишь. Ищу взглядом тачку на стоянке. Вспоминаю, что она в ремонте. Передо мной останавливается Мансуров на своей. - Диляра… Садись. Подброшу. Мне хочется достать табельное и выстрелить ему в лицо. - Спасибо, товарищ майор. Но я… - Как хочешь, - перебивает меня, теряя интерес. Когда он отъезжает, вижу Ивана. Встречает меня? Я редко чувствую себя слабой. Практически никогда. Только если на весах не я, а кто-то из родных. И сейчас на весах не я. И я как будто без кожи… Уязвимая, беспомощная. Сажусь к Ивану. От него разит ревностью. Поцелуй на моей шее горит! Господи, Ванечка… Ну какая к чертям ревность? Ты, видишь, я душу за тебя продать готова?! Ловлю его лицо в ладони, прижимаясь губами… Люблю тебя, Зольников! Не раскачивай лодку, пожалуйста… Я и без этого тону. Глава 10 - Развод Нам сносит башни с порога. Я это обожаю! Насколько Яра сдержана в реале, настолько же горяча в койке. И да, конечно же мы оба иногда устаём, и трахаемся временами только с утра, как слепые сонные котята - лайтово и быстро. Это тоже кайф… Но сегодня не тот случай! Мы голодные, эмоциональные, жадные… Я люблю начинать, когда она сверху. Сдаваться ей. А финалить люблю, наоборот, загибать и драть ее как кошку. Как пьяный, млею от ощущений ее влажной тесноты, пока она скользит, плавно двигая бедрами. Это прямо моё-моё! Ее ладони по-хозяйски опираются на мои грудные мышцы. Красиво изгибаясь, прижимается языком к солнечному сплетению и вылизывает меня, ведя языком вверх… По соску, шее… Кусает за мочку.