В этой карусели не соображаю ничего. Машина, кувыркнувшись, встаёт снова на колеса. Судорожно втягиваю воздух, пытаясь оттолкнуть его тело, которое выскользнуло за зону подушки безопасности в мою сторону. И одновременно отстегиваю ремень. Мансуров в отключке… Вываливаюсь из тачки. Утираюсь светлым рукавом толстовки. Все в крови… Это он мне башкой своей в нос звезданул. Ничего не слышу, только гул в ушах… Дезориентированно оглядываюсь, все кружится… Краем глаза ловлю ремень его кобуры. Срываюсь обратно к нему, ногтями и онемевшими пальцами, пытаясь расстегнуть тугие кнопки и забрать ствол, пока он не включился. Может, ему пиздец? Но, нет! Мгновенно приходя в себя, он вцепляется мне в горло. Глаза у него безумные, словно он в шоке. Мы вываливается из тачки, с рычанием барахтаясь в снегу. Оружие выскальзывает из наших рук, ныряя стволом прямо в сугроб. Хер с ним. Главное не у него! Со злым воплем вбиваю его локтем поглубже. Он наваливается… Руки сжимаются на моей шее. В глазах темнеет. Но шнур… Шнур в разы эффективнее, чем руки. И на ощупь сорвав его, я накидываю, затягивая из последних сил и уже практически отключаясь. Кровь оглушающе долбит в уши, сознание уплывает, в глазах - звёзды. Я слышу глухой удар! И… облегчение. Судорожно втягиваю воздух. Это больно, блять… - Детка, ты как?.. Ваня… Взмахиваю рукой, показывая три пальца. На троечку я… Растираю горло. - Зубы? Веду языком, проверяя. - Норм. Нос сломан… И горло, - хриплю беззвучно. - Ну и как ты могла проебать все оружие, что пришлось вступить в рукопашку? - скептически. - Двойка, Зольникова! Хрипло усмехаюсь, вытирая кровь рукавами. Поворачиваю голову. Тварь сильно покоцана, но ещё жива. И тоже дышит. И тоже надсадно и болезненно. - Давай, - тянет руку Иван. - Почки отморозишь. Вцепляюсь в его руку. Поднимает. Опираясь на него, рассматриваю Мансурова. Забираю Ванин ствол. - Табельный? - Левый. Передергиваю затвор. Целюсь в голову. Он открывает глаза… - Ничего не получится, Диляра… - улыбается он чокнуто. - Ты думаешь, я не выстрелю? - дёргаю бровью. - Мои люди определят, что его телефон был рядом с моим в момент смерти. Подставишь своего Ивана-дурака под хим допрос? Тогда вам обоим пиздец. - Иван-дурак телефон выложил, - брезгливо смотрит на него Ваня. Потому что мой Иван, не дурак. - Всё равно не получится… Ты не сможешь… - Вань, отойди, ботинки забрызгает. - Златовласка… - Чего ты там бормочешь? - напрягаюсь я. - Златовласка очень расстроится… - хрипит он. - Если я не приеду. - Переживет. Смеётся. - В том-то и дело… В том-то и дело… Не переживет. Если я не приеду, ее ликвидирует следом охрана. А она такая… хорошая девочка… - Ааа!!! - срывает меня от ярости. Пинаю его по ребрам. И смотрю как загибается. - Тварь… Тварь!! Я тебе колени прострелю! - А я - ей, - выдавливает он из себя. - Ей будет обиднее, она - балерина. Отвожу ствол. Иван забирает его у меня. - Чего делать? - смотрю на него. - Полкану звонить. - Чего там, Виктор? Разрулил? - Ну… Объявил ЧС в связи с недоверием старшего офицерского состава командованию. Пригнал всех силовиков. Оцепил здание. Заморозил деятельность следственной питерской группы до подтверждения их полномочий на самом высшем уровне. Весело там, короче… - Телефон мне дай его, - киваю на Мансурова. - Позвоним полкану. Иван силой заставляет Мансурова разблокировать. Набирает, подает мне. - Полковник Зольников. - Это я… - Уф… - выдыхает. - Иван рядом? - Да. Кратко описываю ситуацию, не называя имён. - Я знаю. Лазарев отказался сотрудничать. Наотрез. - Что мне делать? - Во-первых, молодец, что спросила, перед тем, как сделать. Хвалю. Ценю. Во-вторых… отпусти его. - Что?! Нет! - Нельзя иначе. Отпускай. - Вить!…